Это было не совсем то, что надо, как объяснила Рюби, но длинный путь по дороге отнимет меньше времени, чем короткий прямо по холмам.
Дождь постепенно усиливался, и не раз Хани вспомнил добрым словом Ториль за великолепные плащи из шкур диковинных морских зверей. Гладкие и блестящие, они совершенно не пропускали воду, а подкладка из тончайшего птичьего пуха не позволяла замерзнуть даже в сильный холод. Особенно хорошо было то, что сейчас принцессы с ними не было. Она, конечно, отличный товарищ и могущественная волшебница, но прежде всего она была принцессой, и никогда не давала это забыть.
Во всяком случае, Хани шагал, весело насвистывая. Он не замечал угрюмого молчания брата и озабоченности Рюби. Он даже не задавался вопросом куда: собственно, и зачем они идут.
В первый же день они отшагали около семи лиг, и поэтому вечерний отдых Хани воспринял как совершенно заслуженный. Непонятным было лишь упорное нежелание Рюби остановиться на исключительно кстати подвернувшемся постоялом дворе. Еще днем, когда Хани несколько раз хотел завернуть в придорожные трактиры или кабачки перекусить, Рюби одергивала его. Пришлось грызть хлеб, который он успел захватить из дома. Но сейчас-то зачем было отказываться от мягких удобных постелей, жаркого очага и вкусного ужина? Тем более, что хлеб кончился слишком быстро.
— Может, все-таки заглянем туда? — без особой надежды предложил Хани, когда они свернули в молоденькую березовую рощицу, и Рюби начала развязывать свой мешок, готовясь к ночлегу. А окна трактира светили так соблазнительно и зазывно…
— Нет, — она покачала головой и нахмурилась.
— Почему? — никак не мог взять в толк Хани. Чани только сухо усмехнулся.
— Нам не нужно особо прятаться, — сказала Рюби, — но лучше будет, если мы не станем мозолить глаза все встречным и поперечным. В трактире могут встретиться самые разные люди. Даже и те, с которыми лучше не встречаться.
— Враги? — В Хани взыграла вдруг отвага. — Да мы их!.. — Он гордо выпятил грудь. — Если мы самого Морского Короля одолели, то что нам…
— Развоевался, — неодобрительно сказал брат. — Набери лучше хвороста для костра и постарайся припомнить, как бежал из города.
— Почему я? — по инерции спросил Хани. — Ты тоже можешь.
— Давай-давай, — брат толкнул его в плечо. Хани вздохнул и отправился за хворостом.
Когда разгорелся небольшой костерок, и пламя запрыгало, потрескивая, по влажным сучьям, Хани осведомился:
— А как насчет ужина?
Рюби протянула ему на ладони крошечный белый кубик, который Хани сначала принял за кристалл соли и потому недовольно сморщился.
— Нет уж, увольте. Ешьте сами.
Чани хитро подмигнул ему, но Хани не поддался.
— Ни за что!
— Тогда ложись спать голодный, — предложил брат.
Хани недоверчиво взял кубик, понюхал его. Не пахло ничем. Лизнул осторожно, но вкуса соли не почувствовал. Тогда Хани отважился и сунул кубик в рот. Проглотился он как-то сам собой. Сразу же приятное тепло и сытость разлились по всему телу, хотя разобрать, на что именно похожа необычная еда, Хани не успел.
— Что это? — сыто жмурясь, спросил он.
— Каменный хлеб, — ответила Рюби.
— Каменный?! — ужаснулся Хани.
— Это совсем не значит — засохший до каменной твердости. Такая еда в ходу у нашего народа, — сказала Рюби. — В нем смешаны все соки земли, все то, что она дает и растениям, и животным. Одного такого кубика тебе хватит на несколько дней.
— Это, конечно, очень удобно в дороге, — скорбно согласился Хани. — Но ведь иногда так хочется пожевать чего-нибудь.
Рюби звонко рассмеялась.
— Это уж как получится. Посмотрим. — Но потом стала серьезной. — Ты ведь хотел узнать, зачем мы прячемся и почему спешим?
— Совершенно верно, — подтвердил Хани. — И еще один маленький вопрос: зачем мы вообще идем?
— Второй вопрос, который нужно было задать первым, — хмыкнул Чани, с хрустом ломая о колено толстую ветку и швыряя ее в огонь. Взвился сноп золотых искр, и такие же золотые точки заплясали в глазах Рюби.
— Ну, на этот вопрос долго искать ответ не придется. Ты сам посоветовал вспомнить, как мы уходили, — подсказала Рюби.
— Нет, этого мало, — заупрямился Хани. — Мало ли, что им в голову взбредет. Пошумели бы, пошумели, да и успокоились. Не впервой. Да и не в последний раз, я думаю. Ведь все эти дни в городе постоянно шум и склоки.
Небо быстро темнело, в разрывах туч колюче засверкали звезды, резко выделяясь на черном фоне. В сыром ночном воздухе голоса звучали особенно ясно и отчетливо. Хани даже невольно приглушил голос, он терял уверенность, ему хотелось оглянуться, чтобы проверить, не стоит ли кто за спиной? Заметив это, Рюби усмехнулась.
— А ты не так храбр, как пытаешься выглядеть, — лукаво заметила она.
— Ну уж, — насупился Хани. И чтобы скрыть смущение, добавил: — Но ты так и не ответила.
Рюби стала серьезной.
— Отвечу. Нам нет нужды прятаться от прислужников Морского Короля. Да у него, я полагаю, не осталось никого больше. Он теперь слаб, как ребенок, и не представляет никакой опасности. Это зло мы сокрушили, битва в Радужном ущелье была последним всплеском ярости, после которого наступило затишье.
— Затишье? — колко переспросил Чани.
— Да, затишье, — она грустно улыбнулась. — Малое зло ушло, мы уничтожили его. Хотя, какое это было зло… Так… Чепуха.
— Нет уж, — недоверчиво сказал Хани, вспоминая тюрьму Морского Короля. — Это ты зря.
— Я повторяю: это было не зло, а лишь пародия на него. Ты еще, к счастью, не сталкивался с настоящим злом, не подозреваешь, что это такое. Хотя возможность мельком увидеть его, ощутить его тень была. Ториль совершенно правильно утверждала, что со злом можно бороться с помощью зла. Но она жестоко ошибалась, говоря: только с помощью зла. Да, конечно, можно уничтожить малую несправедливость, подавить малую жестокость с помощью несправедливости большой и жестокости громадной. Но куда потом денется творение рук твоих? Ведь выпуская в мир большое зло, мы не делаем мир лучше, даже полагая, что открываем ворота злу с благими целями. Напротив, мир становится только хуже. Мы вернули под солнце Черный Меч. И его тень может оказаться гораздо чернее, чем мрак бурь Морского Короля.
— Тем не менее, войско короля погибло, — возразил Хани.
— Погибло, — согласилась Рюби. — Но разве Меч Ненависти был тому причиной?
Хани смутился. В этот вечер ему явно не везло, то и дело он попадал впросак.
— Ты права, — неохотно признал он.
— И еще вспомни, как изменилась принцесса, когда завладела мечом, — продолжала Рюби. Чани, услышав это, помрачнел, завернулся плотнее в плащ и отвернулся, уткнувшись лицом в колени. Разговор ему был явно неприятен. — Нет, никакое зло нельзя одолеть с помощью меча, — убежденно закончила Рюби.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Дождь постепенно усиливался, и не раз Хани вспомнил добрым словом Ториль за великолепные плащи из шкур диковинных морских зверей. Гладкие и блестящие, они совершенно не пропускали воду, а подкладка из тончайшего птичьего пуха не позволяла замерзнуть даже в сильный холод. Особенно хорошо было то, что сейчас принцессы с ними не было. Она, конечно, отличный товарищ и могущественная волшебница, но прежде всего она была принцессой, и никогда не давала это забыть.
Во всяком случае, Хани шагал, весело насвистывая. Он не замечал угрюмого молчания брата и озабоченности Рюби. Он даже не задавался вопросом куда: собственно, и зачем они идут.
В первый же день они отшагали около семи лиг, и поэтому вечерний отдых Хани воспринял как совершенно заслуженный. Непонятным было лишь упорное нежелание Рюби остановиться на исключительно кстати подвернувшемся постоялом дворе. Еще днем, когда Хани несколько раз хотел завернуть в придорожные трактиры или кабачки перекусить, Рюби одергивала его. Пришлось грызть хлеб, который он успел захватить из дома. Но сейчас-то зачем было отказываться от мягких удобных постелей, жаркого очага и вкусного ужина? Тем более, что хлеб кончился слишком быстро.
— Может, все-таки заглянем туда? — без особой надежды предложил Хани, когда они свернули в молоденькую березовую рощицу, и Рюби начала развязывать свой мешок, готовясь к ночлегу. А окна трактира светили так соблазнительно и зазывно…
— Нет, — она покачала головой и нахмурилась.
— Почему? — никак не мог взять в толк Хани. Чани только сухо усмехнулся.
— Нам не нужно особо прятаться, — сказала Рюби, — но лучше будет, если мы не станем мозолить глаза все встречным и поперечным. В трактире могут встретиться самые разные люди. Даже и те, с которыми лучше не встречаться.
— Враги? — В Хани взыграла вдруг отвага. — Да мы их!.. — Он гордо выпятил грудь. — Если мы самого Морского Короля одолели, то что нам…
— Развоевался, — неодобрительно сказал брат. — Набери лучше хвороста для костра и постарайся припомнить, как бежал из города.
— Почему я? — по инерции спросил Хани. — Ты тоже можешь.
— Давай-давай, — брат толкнул его в плечо. Хани вздохнул и отправился за хворостом.
Когда разгорелся небольшой костерок, и пламя запрыгало, потрескивая, по влажным сучьям, Хани осведомился:
— А как насчет ужина?
Рюби протянула ему на ладони крошечный белый кубик, который Хани сначала принял за кристалл соли и потому недовольно сморщился.
— Нет уж, увольте. Ешьте сами.
Чани хитро подмигнул ему, но Хани не поддался.
— Ни за что!
— Тогда ложись спать голодный, — предложил брат.
Хани недоверчиво взял кубик, понюхал его. Не пахло ничем. Лизнул осторожно, но вкуса соли не почувствовал. Тогда Хани отважился и сунул кубик в рот. Проглотился он как-то сам собой. Сразу же приятное тепло и сытость разлились по всему телу, хотя разобрать, на что именно похожа необычная еда, Хани не успел.
— Что это? — сыто жмурясь, спросил он.
— Каменный хлеб, — ответила Рюби.
— Каменный?! — ужаснулся Хани.
— Это совсем не значит — засохший до каменной твердости. Такая еда в ходу у нашего народа, — сказала Рюби. — В нем смешаны все соки земли, все то, что она дает и растениям, и животным. Одного такого кубика тебе хватит на несколько дней.
— Это, конечно, очень удобно в дороге, — скорбно согласился Хани. — Но ведь иногда так хочется пожевать чего-нибудь.
Рюби звонко рассмеялась.
— Это уж как получится. Посмотрим. — Но потом стала серьезной. — Ты ведь хотел узнать, зачем мы прячемся и почему спешим?
— Совершенно верно, — подтвердил Хани. — И еще один маленький вопрос: зачем мы вообще идем?
— Второй вопрос, который нужно было задать первым, — хмыкнул Чани, с хрустом ломая о колено толстую ветку и швыряя ее в огонь. Взвился сноп золотых искр, и такие же золотые точки заплясали в глазах Рюби.
— Ну, на этот вопрос долго искать ответ не придется. Ты сам посоветовал вспомнить, как мы уходили, — подсказала Рюби.
— Нет, этого мало, — заупрямился Хани. — Мало ли, что им в голову взбредет. Пошумели бы, пошумели, да и успокоились. Не впервой. Да и не в последний раз, я думаю. Ведь все эти дни в городе постоянно шум и склоки.
Небо быстро темнело, в разрывах туч колюче засверкали звезды, резко выделяясь на черном фоне. В сыром ночном воздухе голоса звучали особенно ясно и отчетливо. Хани даже невольно приглушил голос, он терял уверенность, ему хотелось оглянуться, чтобы проверить, не стоит ли кто за спиной? Заметив это, Рюби усмехнулась.
— А ты не так храбр, как пытаешься выглядеть, — лукаво заметила она.
— Ну уж, — насупился Хани. И чтобы скрыть смущение, добавил: — Но ты так и не ответила.
Рюби стала серьезной.
— Отвечу. Нам нет нужды прятаться от прислужников Морского Короля. Да у него, я полагаю, не осталось никого больше. Он теперь слаб, как ребенок, и не представляет никакой опасности. Это зло мы сокрушили, битва в Радужном ущелье была последним всплеском ярости, после которого наступило затишье.
— Затишье? — колко переспросил Чани.
— Да, затишье, — она грустно улыбнулась. — Малое зло ушло, мы уничтожили его. Хотя, какое это было зло… Так… Чепуха.
— Нет уж, — недоверчиво сказал Хани, вспоминая тюрьму Морского Короля. — Это ты зря.
— Я повторяю: это было не зло, а лишь пародия на него. Ты еще, к счастью, не сталкивался с настоящим злом, не подозреваешь, что это такое. Хотя возможность мельком увидеть его, ощутить его тень была. Ториль совершенно правильно утверждала, что со злом можно бороться с помощью зла. Но она жестоко ошибалась, говоря: только с помощью зла. Да, конечно, можно уничтожить малую несправедливость, подавить малую жестокость с помощью несправедливости большой и жестокости громадной. Но куда потом денется творение рук твоих? Ведь выпуская в мир большое зло, мы не делаем мир лучше, даже полагая, что открываем ворота злу с благими целями. Напротив, мир становится только хуже. Мы вернули под солнце Черный Меч. И его тень может оказаться гораздо чернее, чем мрак бурь Морского Короля.
— Тем не менее, войско короля погибло, — возразил Хани.
— Погибло, — согласилась Рюби. — Но разве Меч Ненависти был тому причиной?
Хани смутился. В этот вечер ему явно не везло, то и дело он попадал впросак.
— Ты права, — неохотно признал он.
— И еще вспомни, как изменилась принцесса, когда завладела мечом, — продолжала Рюби. Чани, услышав это, помрачнел, завернулся плотнее в плащ и отвернулся, уткнувшись лицом в колени. Разговор ему был явно неприятен. — Нет, никакое зло нельзя одолеть с помощью меча, — убежденно закончила Рюби.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57