— Белла, дорогая! Все уже прошло. Будь добра, не беспокойся обо мне — это всего лишь минутная слабость. Со мной теперь иногда случаются обмороки. Позволь, я пойду к себе, а завтра утром, думаю, все будет хорошо. Мне просто нужно отдохнуть с дороги.
Она не согласилась принять ничьей помощи — отказала даже мужу, чем сильно его обидела, — самостоятельно вышла из комнаты и с трудом начала подниматься по лестнице. Настроение и аппетит почти у всех были испорчены.
— Вы не находите, что Бланш выглядит весьма неважно? — спросила Белла за столом у полковника Деймера.
Ее поразило, как изменилась кузина, и, по ее мнению, муж не столь был обеспокоен этим обстоятельством, как следовало бы.
— Да, вы правы, — согласился он, — но Бланш не желает этого признавать. У нее очень плохое настроение и скверный аппетит. Она постоянно встревожена и так волнуется, что пугается любой мелочи. Для меня это самая ужасная и непостижимая перемена: ведь она всегда отличалась смелостью.
— Да, именно такой я ее и знаю, — отвечала миссис Клейтон, — и с трудом могу себе представить, чтобы Бланш волновалась по пустякам. Должно быть, это началось у нее после отъезда на континент, потому что прежде она была совершенно другой.
— Когда же это произошло'? — с тревогой спросил полковник.
— Как раз три года назад, на Рождество, — ответила Белла. — Мне кажется, Бланш никогда не была так ослепительно хороша, как в те дни. Она казалась душой всего дома, Но вскоре она уехала в Париж, а потом мы узнали о ее болезни, и я с той поры ее не видела. Когда сегодня она сошла с экипажа, я была потрясена: узнать ее мне стоило немалого труда.
Миссис Клейтон умолкла, заметив, что слова ее привлекли внимание мистера Лоренса, сидевшего напротив, а полковник Деймер погрузился в свои невеселые раздумья и больше за весь вечер не проронил ни слова.
Тем временем миссис Деймер вернулась в опочивальню. Служанки, посланные хозяйкой, наперебой предлагали ей свою помощь, но Бланш хотелось побыть одной, и она отослала их. Она была невероятно слаба, силы, казалось, совсем оставили ее, и, сев у огня, она в изнеможении зарыдала, и рыдала долго и безутешно. Наконец, она решила, что лучше всего лечь в постель, но, начав раздеваться, вдруг почувствовала, что последние силы оставляют ее: в темени возникла странная пустота, все завертелось к поплыло перед глазами… Судорожным движением руки она безуспешно попыталась ухватиться за столик, стоявший подле кровати. В конце концов она сползла на пол и осталась лежать там подле черного сундука, о котором так пеклась пару часов назад. Миссис Деймер подумала, что умирает и что лучшего места и более приятного соседства ей для этого не найти.
— На самом деле у меня нет никого, кроме тебя, — прорыдала она. — Я ненавидела и любила тебя и оплакивала одновременно…
Сказав это, миссис Деймер повела себя по меньшей мере странно: она встала перед этим окованным по углам железом и запертым на висячий замок сундуком на колени, а затем поцеловала его твердую и грубую крышку, словно он был живым существом и мог ответить на ее ласку. Потом изможденная женщина невероятным усилием воли все-таки поднялась на ноги, еле-еле добралась до постели и рухнула на нее.
На утро она почувствовала себя значительно лучше. Полковник Деймер и Белла Клейтон решили, что до вечера ей не следует вставать с постели, и тем самым ее знакомство с остальными гостями Мольтон-Чейса оказалось отложено до ужина. Однако после ленча, который большинство мужчин игнорировало, миссис Клейтон предложила Бланш прокатиться в небольшой карете.
— Тебе не будет холодно, дорогая, а домой мы можем вернуться по аллее и встретим там мужчин, когда они будут возвращаться с охоты.
В числе охотников был и полковник Деймер. Но миссис Деймер от прогулки отказалась, весьма ясно дав кузине понять, что предпочитает побыть одна, и та, ввиду такой категоричности, без сожаления выполнила ее желание — ей надо было еще позаботиться о других женщинах, не уехавших в эти часы из дому.
Миссис Деймер действительно желала остаться одна. Она хотела обдумать все, что случилось с ней прошлой ночью, и решить, как уговорить мужа скорее покинуть этот дом. Притом надо было избежать расспросов с его стороны, потому что дать ему объяснение казалось ей делом нелегким. Когда вдали затих скрип колес отъезжавшей кареты, в которой Белла отправилась на променад, и в Мольтон-Чейсе воцарилась полная тишина, свидетельствовавшая, что Бланш осталась одна, она надела теплую накидку, опустила на голову капюшон и решила пройтись по окрестностям замка, так как полагала, что небольшая прогулка ей не повредит. С этим намерением она и вышла из дома.
Парк вокруг замка был обширный и разбитый по весьма сложному плану, аллеи, обсаженные кустарником, замысловато петляли, и стороннему путнику, ступившему в его пределы, было куда легче войти в парк, нежели из него выйти.
В поисках уединения и отдохновения миссис Деймер углубилась в одну из таких аллей; но не прошла она и десяти шагов, как, свернув за угол, натолкнулась на мужчину, представленного ей накануне хозяйкою, — мистера Лоренса, хотя ему в это время надлежало охотиться вместе со всеми. Он полулежал на скамейке, которая полукругом охватывала громадный ствол старого дерева, и курил, вперив взор в землю. Герберт Лоренс не отличался красотой, но человек он был бесспорно привлекательный, образованный и обладал двумя качествами, более ценимыми в мужчине, нежели сама красота, — большим умом и искусством очаровывать людей. Миссис Деймер натолкнулась на него слишком неожиданно, чтобы остановиться или отступить. Мужчина быстро поднялся и, уверившись, что их никто не потревожит, загородил ей дорогу. Она, поклонившись, попыталась, было, пройти мимо, но он протянул руку и остановил ее.
— Бланш, не уходи, прошу тебя! Ты должна объясниться со мною. Я настаиваю!
Она безуспешно пыталась высвободить руку:
— Мистер Лоренс, какое вы имеете право так говорить со мною?
— Какое право, Бланш? Право всякого мужчины на женщину, которая его любит!
— У вас больше нет этого права. Я пыталась избежать встречи с вами. Вы это прекрасно знаете. Джентльмен не должен привлекать внимание дамы подобным образом.
— Твои колкости меня не остановят. Я долго искал объяснения твоим непонятным поступкам, но так и не нашел его. Мои письма оставались без ответа, просьбы о последней встрече были напрасны. И сейчас, когда случай вновь свел нас, я должен спросить тебя и услышать ответ… Не я подстроил эту встречу. До вчерашнего вечера я вообще не знал, что ты вернулась в Англию, а едва услышав, что ты приезжаешь сюда, я постарался выдумать предлог, чтобы уехать самому. Но судьбе было угодно, чтобы мы встретились, и ей же угодно, чтобы ты объяснилась со мною.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10