Профессор Челленджер -
Артур Конан Дойл
Когда Земля вскрикнула
Если мне не изменяет память, мой друг Эдуард Мелоун, журналист из «Газетт», как-то упоминал о профессоре Челленджере, – кажется, ему довелось участвовать вместе с ним в каких-то удивительных приключениях. Однако обычно я так поглощен работой и моя фирма настолько завалена заказами, что в голове у меня удерживаются лишь факты, не выходящие за рамки моих профессиональных интересов. Вот и о Челленджере я имел самое смутное представление – помнится, слышал о нем как о гениальном сумасброде, нрава вспыльчивого и необузданного. Поэтому я был крайне удивлен, получив однажды от него деловое письмо следующего содержания:
«14-бис, Энмор-Гарденс, Кенсингтон.
Сэр! Мне нобходимо воспользоваться услугами специалиста по артезианскому бурению. Не скрою, сам я невысокого мнения о специалистах узкого профиля и предпочитаю людей, обладающих, подобно мне, универсальным интеллектом, – у них более разумный и широкий взгляд на вещи, нежели у тех, кто специализируется в какой-то отдельной области (что, увы, часто является не более чем ремеслом) и потому наделен весьма ограниченным кругозором. Тем не менее я намерен вас испытать. Мне довелось просматривать список авторитетных специалистов по артезианскому бурению, и мое внимание привлекло ваше имя – несколько странное, чуть было не сказал.нелепое.; наведя справки, я выяснил, что мой юный друг, м-р Эдуард Мелоун, знаком с вами. Ввиду этого имею честь сообщить, что буду рад побеседовать с вами, и если вы мне подойдете – а мои требования довольно высоки, – я, вероятно, сочту возможным доверить вам одно весьма важное дело. Большего пока сказать не могу, поскольку дело это сугубо конфиденциальное и обсудить его можно только в приватной беседе. В связи с этим прошу вас отменить все другие дела и прибыть по вышеуказанному адресу в следующую пятницу в 10.30 утра. Перед дверью имеется скребок для обуви и коврик – миссис Челленджер крайне щепетильна в этом отношении.
Остаюсь, сэр, как всегда, Джордж Эдуард Челленджер»
Я отдал письмо своему старшему клерку, и тот от моего имени сообщил профессору, что, мол, м-р Пэрлисс Джоунс рад принять приглашение. Это было вполне корректное деловое письмо, и начиналось оно с обычной фразы: «Ваше письмо от (без даты) получено.» Это вызвало новое послание профессора:
«Сэр, – писал он, и почерк его напоминал забор из колючей проволоки, – я вижу, вы выражаете неудовольствие в связи с тем, что мое письмо не датировано. Позвольте обратить ваше внимание на тот факт, что в качестве некоторой компенсации за чудовищные налоги наше правительство имеет обыкновение ставить маленькую круглую печать, или штамп, на внешней стороне конверта, где и указана дата отправления. Если этот штамп отсутствует или же неразборчив, то вам следует адресовать свой упрек соответствующей почтовой конторе. А вас я попросил бы сосредоточиться на вопросах, имеющих непосредственное отношение к делу, ради которого я обратился к вам, и не заниматься комментариями по поводу формы, в которой написаны мои письма».
Я понял, что имею дело с сумасшедшим, поэтому счел благоразумным, прежде чем браться за это дело, навестить моего друга Мелоуна; мы знакомы еще с тех давних пор, когда оба играли в раггер за Ричмонд. Я нашел его все тем же весельчаком-ирландцем; его очень позабавила моя первая стычка с Челленджером.
– Это пустяки, старина, – сказал он. – Стоит провести в его обществе хотя бы пять минут – и покажется, что с тебя заживо содрали кожу. Уж по части оскорблений ему нет равных!
– Так почему же все это терпят?
– Вовсе нет. Если сосчитать все судебные процессы по обвинению в клевете, все скандалы и оскорбления действием полицейского суда…
– Оскорбления действием?!
– Да, Бог ты мой, ему ничего не стоит спустить человека с лестницы, если тот хоть в чем-то с ним не согласен. Это примитивный пещерный человек в пиджачной паре. Я представляю его себе с дубиной в одной руке и кремневым топором в другой. Если некоторые рождаются не в свое столетие, то он появился на свет не в свое тысячелетие. Ему бы жить в раннем неолите или около того.
– И при всем при том он профессор!
– В том-то и чудо! Это самый могучий интеллект в Европе, к тому же подкрепленный такой активностью, которая позволяет ему воплотить все замыслы. Коллеги постоянно вставляют ему палки в колеса, поскольку люто ненавидят его, но это все равно, что сотне траулеров пытаться удержать на месте трансатлантический лайнер. Он просто не обращает на них внимания и спокойно идет своим курсом.
– Ясно одно, – сказал я. – Я не желаю иметь с ним ничего общего и, пожалуй, отменю встречу.
– Ни в коем случае. Ты будешь точен до минуты, да-да, именно до минуты, иначе тебе здорово достанется.
– Это с какой же стати?
– Изволь, объясню. Прежде всего не принимай близко к сердцу то, что я наговорил тебе о старике. Всякий, кому удается сойтись с ним поближе, привязывается к нему всей душой. У старого медведя, в сущности, доброе сердце. Помню, как он сотни миль нес на руках заболевшего оспой индейского младенца – из глухих дебрей до самой Мадейры. Он велик во всем. И все будет в порядке, если вы с ним сработаетесь.
– Надеюсь, что не предоставлю ему такой возможности.
– Смотри, прогадаешь. Ты слышал что-нибудь о таинственных раскопках в районе Хенгист-Дауна на южном побережье?
– Думаю, это какие-то секретные изыскания, связанные с угледобычей. Мелоун подмигнул:
– Можешь называть это как хочешь. Видишь ли, я пользуюсь полным доверием старика и не могу сказать ничего определенного, покуда он сам не разрешит. Но кое-что все же могу тебе сообщить, поскольку это было в газетах. Некто Беттертон, разбогатевший на каучуке, несколько лет назад оставил все свое состояние Челленджеру с условием, что эти средства будут использованы в интересах науки. Оказалось, что это колоссальная сумма – несколько миллионов. Тогда Челленджер приобрел земельный участок в районе Хенгист-Дауна в Суссексе. Это была бросовая земля на северной оконечности мелового края, значительную часть которой он обнес колючей проволокой. Посередине участка была глубокая лощина. Здесь он и начал раскопки. Заявил, – тут Мелоун снова подмигнул, – что в Англии есть нефть и он намерен это доказать.
Построил небольшой комфортабельный поселок, заселил рабочими, положив им хорошее жалованье, и те поклялись держать язык за зубами. Как и весь участок, лощина тоже обнесена колючей проволокой и охраняется сторожевыми собаками. Из-за этих зверюг несколько репортеров чуть было не лишились жизни, не говоря уж о штанах. Дело это, небывалое по размаху, ведет фирма сэра Томаса Мордена, но и ее сотрудники поклялись молчать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10