— И ушла.
Прежде чем улечься на твердую вокзальную скамью, Платон достал из «дипломата» флакон с одеколоном и продезинфицировал им будущее ложе. Потом расстелил газету и растянулся на скамье, подложив под голову свой элегантный чемоданчик. Теперь Платон ждал одного — конца этой дурацкой ночи. Он прикрыл глаза, надеясь уснуть, но надежда — увы! — не оправдывалась.
Платон открыл глаза и увидел возле себя Веру. Поглядел на нее вопросительно. Вера сокрушенно развела руками. Платон сочувственно улыбнулся и подвинулся на скамейке, высвобождая место для Веры.
Она поблагодарила его коротким кивком, потом поставила сумку рядом с чемоданчиком Платона и стала спокойно устраиваться на ночлег. Платон снова прилег.
Теперь они лежали на скамейке голова к голове — ему подушку заменял «дипломат», ей — сумка с продуктами.
Заснуть по-прежнему не удавалось. Оба ерзали, переворачивались с боку на бок, пытались поудобнее устроиться…
— Не спится? — не выдержал наконец Платон.
— У меня голова лежит на кастрюле!
В Платоне заговорила мужская галантность:
— Хотите, поменяемся подушками!
— Как подумаю, что с утра надо будет с дынями возиться, — призналась Вера, — жить не хочется!
— Наши желания совпадают…
— У вас-то все устроится… Кто-нибудь поможет, выручит… И будете себе на пианино снова играть…
— В тюремной самодеятельности. Я ведь не солист. Я играю в оркестре под чужую палочку.
Но особого сочувствия Платон в Вере не вызвал:
— Все равно это лучше, чем подносы таскать. Я вот как осталась одна без мужа… Специальности-то у меня не было… А теперь привыкла, конечно…
— Вот вы заговорили про ресторан — мне есть захотелось, — неожиданно заявил Платон. — Да еще от вашей сумки так вкусно пахнет.
Вера приподнялась, села и раскрыла сумку.
— Посмотрим, что я сегодня набрала… Вера стала вытаскивать из сумки банки и целлофановые мешочки:
— Обычно официантам что достается -сплошной гарнир, то, что, извините, клиент не доел. Тащим домой для поросят. Кухня, она ведь только на себя работает. С нами не делится. У нас когда счастливый вечер? Когда большой банкет. Вот сегодня я свадьбу обслуживала, и сейчас мы с вами на этой свадьбе гульнем. Чего желаете?
— В первый раз в жизни буду есть объедки!
— Обижаете! — покачала головой Вера. -Сегодня у меня не объедки, а остатки. Впрочем, не хотите — не надо!
— Теперь мне нельзя привередничать, — констатировал Платон, — приходится брать что дают! — перешагнув некий несуществующий социальный барьер, Платон весело осведомился: — Я кто? Жених или гость?
Вера оценивающе взглянула на Платона и тихонько засмеялась:
— Вы будете невеста!
— Тогда вы будете жених! — нашелся Платон.
— Дорогая! — Вера с удовольствием включилась в игру. — Чего тебе положить?
— Милый, кажется, я вижу маслины. И еще вот кусочек копченой колбасы, мальчик мой!
— Скушай еще помидорчик, красотка моя! — уговаривала Вера.
Платон встал, поднял руку, держа помидор, как бокал, и с чувством начал речь, обращаясь к спящим пассажирам, которых в зале ожидания набралось немало:
— Дорогие друзья! Я хочу поднять тост за вас, за то, что вы пришли на нашу свадьбу в этот прекрасный зал ожидания.
Вера извлекла из своей неисчерпаемой сумки недопитую бутылку шампанского и протянула Платону.
— Значит, пить придется из горла! — Платон приложился к бутылке. — За вас, дорогие! — он широко обвел рукой зал. — Чтобы все достали билеты и приехали куда надо и вовремя!
— Для женщины ты замечательно говоришь! — сыграла восхищение Вера.
— Я забалдела от шампанского! — И, войдя в роль, Платон нагло добавил: — Напоминаю, что лично я устроился невестой. Теперь приглашай меня на танец! — продолжал баловаться Платон. Видно, напряжение, не покидавшее его последние дни, спало, и он снова стал самим собой.
— Обожаю танцевать! — искренне высказалась Вера. — Только вот музыки нету!…
— Музыка во мне! — вошел в азарт Платон. — Какой я ни на есть пианист, но слух у меня имеется… Что мы рванем? Твист, рок, танго, чарльстон? Я все умею…
— Свадебный вальс… — попросила Вера. Платон обнял Веру за талию и негромко запел:
Хоть я с вами совсем незнаком
И далеко отсюда мой дом…
— Зато мой дом близко… — вставила Вера.
Они продолжали кружиться по залу между скамейками, на которых спали пассажиры.
… Среди ночи в зале ожидания два милиционера проверяли документы, безжалостно будя спящих.
Документы всегда проверяют среди ночи, когда сонные люди совершенно не соображают. Как известно, человеческий сон не стоит ничего.
Нагулявшись на «свадьбе», Платон и Вера блаженно спали голова к голове. Только теперь голова Платона покоилась на Вериных кастрюлях, а Вера уткнулась лицом в чемоданчик Платона.
— Ваши документы! — милиционер потряс Платона за плечо.
Платон проснулся и долго не мог понять, где он и что с ним.
— Документы! — невежливо повторил блюститель порядка.
Тут Платон вспомнил все и начал неуклюже оправдываться:
— Понимаете, я ехал в Грибоедов. Сошел тут пообедать. Обед я не ел. С меня потребовали за обед деньги. Я их не заплатил, то есть я их заплатил. Но поезд уже ушел. А потом… совсем на другом поезде… Мой паспорт… ну, как бы это сказать… уехал в Москву…
— Так сам и уехал? — издевательски переспросил милиционер, явно готовясь «брать» Платона.
— Сам он же не может! — Платон изо всех сил старался быть убедительным. — Он уехал с проводником… Понимаете, я сторожил дыни…
— Дыни… — повторил милиционер и даже поморщился. — Неубедительно врете! Пошли!
— Извините, что я вас бужу, — Платон, ища помощи, растормошил спящую Веру, — меня забирают!
— Уже? — Вера вскочила со скоростью, поразительной для сонного человека.
— Нет, не за то! — успокоил ее Платон. — За то, что я беспаспортный бродяга!
— Костя! — рассердилась Вера. — Ты что людям спать не даешь?
— Сейчас я тебе, Вера, объясню, — милиционер Костя был спокоен, как и положено человеку, находящемуся при исполнении служебных обязанностей. — Тут одна компания в поезде орудовала и неведомо в каком городе сошли. А этот тип без паспорта. Человек без паспорта — не человек!
— Костя, это мой хороший знакомый! — теперь уже Вера старалась быть предельно убедительной. — Это я его паспорт случайно в Москву отправила ташкентским скорым. А он пианист. Лауреат многих премий. — Вера взглянула на Платона и добавила: — И конкурсов тоже!
— А чего ты сама тут на лавке спишь? — В тоне милиционера звучало некоторое подозрение.
— Ты мне не муж, чтобы с такими вопросами приставать! — отрезала Вера. — Где хочу, там и сплю.
Милиционер отошел. Уже издалека послышалось:
— Ваши документы?
— По-моему, эта воровская шайка орудовала и здесь! — расстроенным голосом сообщил Платон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Прежде чем улечься на твердую вокзальную скамью, Платон достал из «дипломата» флакон с одеколоном и продезинфицировал им будущее ложе. Потом расстелил газету и растянулся на скамье, подложив под голову свой элегантный чемоданчик. Теперь Платон ждал одного — конца этой дурацкой ночи. Он прикрыл глаза, надеясь уснуть, но надежда — увы! — не оправдывалась.
Платон открыл глаза и увидел возле себя Веру. Поглядел на нее вопросительно. Вера сокрушенно развела руками. Платон сочувственно улыбнулся и подвинулся на скамейке, высвобождая место для Веры.
Она поблагодарила его коротким кивком, потом поставила сумку рядом с чемоданчиком Платона и стала спокойно устраиваться на ночлег. Платон снова прилег.
Теперь они лежали на скамейке голова к голове — ему подушку заменял «дипломат», ей — сумка с продуктами.
Заснуть по-прежнему не удавалось. Оба ерзали, переворачивались с боку на бок, пытались поудобнее устроиться…
— Не спится? — не выдержал наконец Платон.
— У меня голова лежит на кастрюле!
В Платоне заговорила мужская галантность:
— Хотите, поменяемся подушками!
— Как подумаю, что с утра надо будет с дынями возиться, — призналась Вера, — жить не хочется!
— Наши желания совпадают…
— У вас-то все устроится… Кто-нибудь поможет, выручит… И будете себе на пианино снова играть…
— В тюремной самодеятельности. Я ведь не солист. Я играю в оркестре под чужую палочку.
Но особого сочувствия Платон в Вере не вызвал:
— Все равно это лучше, чем подносы таскать. Я вот как осталась одна без мужа… Специальности-то у меня не было… А теперь привыкла, конечно…
— Вот вы заговорили про ресторан — мне есть захотелось, — неожиданно заявил Платон. — Да еще от вашей сумки так вкусно пахнет.
Вера приподнялась, села и раскрыла сумку.
— Посмотрим, что я сегодня набрала… Вера стала вытаскивать из сумки банки и целлофановые мешочки:
— Обычно официантам что достается -сплошной гарнир, то, что, извините, клиент не доел. Тащим домой для поросят. Кухня, она ведь только на себя работает. С нами не делится. У нас когда счастливый вечер? Когда большой банкет. Вот сегодня я свадьбу обслуживала, и сейчас мы с вами на этой свадьбе гульнем. Чего желаете?
— В первый раз в жизни буду есть объедки!
— Обижаете! — покачала головой Вера. -Сегодня у меня не объедки, а остатки. Впрочем, не хотите — не надо!
— Теперь мне нельзя привередничать, — констатировал Платон, — приходится брать что дают! — перешагнув некий несуществующий социальный барьер, Платон весело осведомился: — Я кто? Жених или гость?
Вера оценивающе взглянула на Платона и тихонько засмеялась:
— Вы будете невеста!
— Тогда вы будете жених! — нашелся Платон.
— Дорогая! — Вера с удовольствием включилась в игру. — Чего тебе положить?
— Милый, кажется, я вижу маслины. И еще вот кусочек копченой колбасы, мальчик мой!
— Скушай еще помидорчик, красотка моя! — уговаривала Вера.
Платон встал, поднял руку, держа помидор, как бокал, и с чувством начал речь, обращаясь к спящим пассажирам, которых в зале ожидания набралось немало:
— Дорогие друзья! Я хочу поднять тост за вас, за то, что вы пришли на нашу свадьбу в этот прекрасный зал ожидания.
Вера извлекла из своей неисчерпаемой сумки недопитую бутылку шампанского и протянула Платону.
— Значит, пить придется из горла! — Платон приложился к бутылке. — За вас, дорогие! — он широко обвел рукой зал. — Чтобы все достали билеты и приехали куда надо и вовремя!
— Для женщины ты замечательно говоришь! — сыграла восхищение Вера.
— Я забалдела от шампанского! — И, войдя в роль, Платон нагло добавил: — Напоминаю, что лично я устроился невестой. Теперь приглашай меня на танец! — продолжал баловаться Платон. Видно, напряжение, не покидавшее его последние дни, спало, и он снова стал самим собой.
— Обожаю танцевать! — искренне высказалась Вера. — Только вот музыки нету!…
— Музыка во мне! — вошел в азарт Платон. — Какой я ни на есть пианист, но слух у меня имеется… Что мы рванем? Твист, рок, танго, чарльстон? Я все умею…
— Свадебный вальс… — попросила Вера. Платон обнял Веру за талию и негромко запел:
Хоть я с вами совсем незнаком
И далеко отсюда мой дом…
— Зато мой дом близко… — вставила Вера.
Они продолжали кружиться по залу между скамейками, на которых спали пассажиры.
… Среди ночи в зале ожидания два милиционера проверяли документы, безжалостно будя спящих.
Документы всегда проверяют среди ночи, когда сонные люди совершенно не соображают. Как известно, человеческий сон не стоит ничего.
Нагулявшись на «свадьбе», Платон и Вера блаженно спали голова к голове. Только теперь голова Платона покоилась на Вериных кастрюлях, а Вера уткнулась лицом в чемоданчик Платона.
— Ваши документы! — милиционер потряс Платона за плечо.
Платон проснулся и долго не мог понять, где он и что с ним.
— Документы! — невежливо повторил блюститель порядка.
Тут Платон вспомнил все и начал неуклюже оправдываться:
— Понимаете, я ехал в Грибоедов. Сошел тут пообедать. Обед я не ел. С меня потребовали за обед деньги. Я их не заплатил, то есть я их заплатил. Но поезд уже ушел. А потом… совсем на другом поезде… Мой паспорт… ну, как бы это сказать… уехал в Москву…
— Так сам и уехал? — издевательски переспросил милиционер, явно готовясь «брать» Платона.
— Сам он же не может! — Платон изо всех сил старался быть убедительным. — Он уехал с проводником… Понимаете, я сторожил дыни…
— Дыни… — повторил милиционер и даже поморщился. — Неубедительно врете! Пошли!
— Извините, что я вас бужу, — Платон, ища помощи, растормошил спящую Веру, — меня забирают!
— Уже? — Вера вскочила со скоростью, поразительной для сонного человека.
— Нет, не за то! — успокоил ее Платон. — За то, что я беспаспортный бродяга!
— Костя! — рассердилась Вера. — Ты что людям спать не даешь?
— Сейчас я тебе, Вера, объясню, — милиционер Костя был спокоен, как и положено человеку, находящемуся при исполнении служебных обязанностей. — Тут одна компания в поезде орудовала и неведомо в каком городе сошли. А этот тип без паспорта. Человек без паспорта — не человек!
— Костя, это мой хороший знакомый! — теперь уже Вера старалась быть предельно убедительной. — Это я его паспорт случайно в Москву отправила ташкентским скорым. А он пианист. Лауреат многих премий. — Вера взглянула на Платона и добавила: — И конкурсов тоже!
— А чего ты сама тут на лавке спишь? — В тоне милиционера звучало некоторое подозрение.
— Ты мне не муж, чтобы с такими вопросами приставать! — отрезала Вера. — Где хочу, там и сплю.
Милиционер отошел. Уже издалека послышалось:
— Ваши документы?
— По-моему, эта воровская шайка орудовала и здесь! — расстроенным голосом сообщил Платон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18