Сорокин, слегка бледный, с губами, сложенными жёстко, сел против Димы. Он был тускл, как запылённое стекло.
Первую партию Дима Колчанов проиграл Сорокину на десятом ходу.
Ошеломлённый пятый «А» вывел Диму в коридор и спросил:
– В чём дело?
Под гнетущее молчание своих и под ликующие крики пятого «В» Дима долго анализировал что-то в своей голове. Потом шмыгнул носом и произнёс одно-единственное загадочное слово:
– Стены!
– При чём тут стены? – спросил Костя Стрельников.
– А при том, – сказал Дима. – Мы играем в пятом «В», он для Сорокина – дом родной, а дома, как известно, и стены помогают.
– Ты не про стены говори, а говори про что предлагаешь!
– Что я предлагаю, я предлагаю играть следующую партию в нашем классе!
– А в нашем классе ты выиграешь? – спросил пятый «А».
– Ха! Если к фосфору прибавить стены – ни один Сорокин не устоит!
С криками разного характера шахматную доску перенесли в пятый «А».
Вторую партию Дима проиграл на шестнадцатом ходу…
Сорокин поднялся из-за стола бледный, если не сказать – серый. От волнения. Даже мало понимающему в шахматах было видно, какую превосходную комбинацию он провёл сейчас! Даже мало понимающий в шахматах сообразил, что это стоило ему труда! Всё-таки Дмитрий Николаевич Колчанов был чемпионом в прошлом году не за здорово живёшь! Значит, чего-то стоил Сорокин! На этот раз Сорокина бросились обнимать и враги, и друзья. Потом его подбросили несколько раз под потолок и всей орущей компанией вынесли на руках из класса.
И только химик Гусев никак не мог успокоиться. ФОСФОР – сила или не сила?! Уже одетый, с портфелем в руках и вполне уверенный, что ФОСФОР – всё-таки сила, Шура заглянул в свой класс. Там опять вовсю светило солнце, тропические тени от плюща трепетали на стене и солнечный слон стоял между классной доской и партами. Дима Колчанов сидел над шахматной доской, обхватив руками свою фосфорическую голову.
– Да, – сказал задумчиво химик Шура. – Видно, кроме фосфора, надо что-то ещё иметь в голове…
Он тихо закрыл дверь.
На последней парте сидела никем не замеченная до сих пор Наташа Рыбкина. Она сказала:
– Димыч, а что там дальше было… в Конго?
– Конго… – ответил, не оборачиваясь, капитан. – Конго – это тебе не шахматы… там такое было… такое…
Блистающие, сверкающие пылинки дрогнули – как будто бы солнечный слон тихо вздохнул вместе с Наташей Рыбкиной.
– Интересно, кто это вам рассказал? – спросил меня капитан Соври-голова, прочитав рассказ.
– Ребята, – сказал я.
– Наврали, – сказал капитан. – Ни в какие шахматы я не играл. Это Сазонов играл, а я ему только листок из календаря подарил.
– Какой листок?
– Ну, с заметкой «Фосфор – элемент жизни». Листок дарил – это правда, а всё остальное нет.
– Значит, про тебя уже легенды сочиняют.
– Сочиняют, но это для меня ничего не значит.
– Впрочем, если ты про фосфор придумал, ты тоже принимал в этой затее участие.
– Да не принимал я, не принимал, – рассердился капитан. – У меня в это время дело поважнее было.
Я насторожился:
– А какое это дело?
– В космос я летал, – спокойно ответил капитан. – Только вы меня об этом пока не расспрашивайте. Тайна это… Важная тайна.
– Может быть, всё-таки… – заикнулся я.
– Может быть, – ответил капитан, поняв меня с полуслова, – может быть, но только со временем… расскажу вам и про полёт, так и быть…
– Слушай, капитан, – сказал я Диме, – а правда, что у тебя нормальная температура тридцать шесть и девять?
– Правда, – ответил Дима.
– А отчего она у тебя такая… – Я поискал слово и сказал: – Такая повышенная?
– А у вас какая температура? – ответил Дима вопросом на вопрос.
– Как у всех, – сказал я, – тридцать шесть и шесть.
– А может быть, это не у меня повышенная, – Колчанов говорил, глядя на меня весело прищуренными глазами, и щёки его при этом пылали, – может быть, это у всех пониженная, а у меня как раз нормальная?…
КАК КАПИТАН СОВРИ-ГОЛОВА ГОТОВИЛСЯ К ПУТЕШЕСТВИЮ, ИЛИ «КАЛОРИЙНЫЕ» БОТИНКИ

Однажды вечером Диму Колчанова и его сестру Зинаиду пригласила к себе в гости двоюродная сестра их мамы, а утром он уже стоял с её сыном Женькой на берегу Москвы-реки и рыбачил. Женька развёл костёр и приготовил для ухи всякую приправу, но оказалось, что есть рыбу придётся без соли, без хлеба и тем более без каких-то там приправ, просто так. В сыром виде.
– А почему в сыром? – растерянно спросил Женька.
– Для подготовки моего второго кругосветного путешествия… – спокойно сказал Дима.
– Какого второго? – заволновался Женька. – Разве у тебя уже было первое?
– Конечно, было… Наполовину было.
– Как наполовину?
– Да понимаешь, подплываем это мы к Африке с одной стороны…
– Кто это мы? – спросил Женька.
– Ну, я и команда, на катамаране… Знаешь, что такое катамаран?
– Знаю, – сказал Женька, – лодка с двумя корпусами.
– Правильно, – сказал Дима. – Так, значит, подплываем и видим: стоит на берегу негр. А рядом с ним на хвосте стоит такая здоровая анаконда. Знаешь, что такое анаконда?
– Конечно, знаю. Змея такая, метров пять-шесть…
– Пять-шесть! А восемнадцать не хочешь? Вот они и стоят. Мы с командой совсем уже чуть было не пришвартовались, а негр вдруг спрашивает: «А удав у вас есть? Если нет, так не швартуйтесь, тут по джунглям без удава не пройдёшь…» У нас, понимаешь, с собаками по лесу ходят, а у них с удавами. Пришлось отшвартоваться… Подплываем мы это к Африке с другой стороны, а там на берегу сидит целое племя Нанкасе, и все курят трубки. Тут мы пришвартовались. А тут километров за тридцать дым повалил. Мы с командой подумали – пожар. А негр говорит: «Это не пожар, это охотники сообщают, что убили двух газелей и одну антилопу». Оказывается, они по дыму друг у друга мысли на расстоянии читают, а мы их мысли читать не можем. Представляешь?
– Представляю, – сказал Женька.
– А мало ли какие у них мысли! Может, они наш катамаран задумают отнять, а он у нас реактивный! Пришлось отшвартовываться. А в это время девятый вал как даст, как смоет за борт всю провизию. А я говорю команде: «Поплывём вокруг света без провианта, рыбы полно, а на крайний случай, съедим паруса». Они у меня кожаные были. А он мне отвечает: давай назад возвращаться…
– Кто это он?
– Мишка-салажонок – трус, предатель! Представляешь, свежую рыбу отказался есть, я, говорит, только жареную дома ел. А про паруса и слушать не стал. Представляешь?
– Представляю… – слабым голосом сказал Женька, соображая, к чему все эти разговоры клонит Дима.
– Я хотел распилить катамаран, чтобы он на «ката» плыл домой, а я на «маране» вокруг света, он, понимаешь, расплакался.
– Кто расплакался? Катамаран?
– Какой катамаран! Мишка-салажонок. Я, говорит, один обратно дорогу не найду, я, говорит, заблужусь в океане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14