- Да, но я не этого боюсь, я боюсь, что почему-то он не только Ларионова снимает, а и тех, кто из кворума!.. Меня вот с Леонидом снимал... - пробормотала Елена.
- Ну и что? Королю же кружит голову не сам король, а его подчинённые!.. Теперь ещё... - Надежда что-то зашептала на ухо подруге.
- А может, не надо, чтоб за другую команду? - испугалась Лена.
Надежда быстро подошла к Тарасу и тоже что-то стала ему шептать.
- Как это не надо? - отмахнулся Тарас. - Зазнаваться - так по-настоящему.
- Тем более, что всё равно Ларионов на это не пойдёт, - сказала Надежда.
- Если не пойдёт, тогда надо!.. - решительно заключила Елена.
Незаметно для всех Леонид Толкалин подкрался к висящей на ветке дерева курточке и опустил в карман записку. Сделав это, он огляделся по сторонам и поспешно ушёл.
Взглянув на часы, Елена кивнула Виктору-диктору. Виктор-диктор кивнул Гуляевой и поднёс к губам микрофон:
- Вениамин Ларионов совершил 35 прыжков и не забрался на фантастическую высоту, как все от него ожидали. Масюков преследует лидера, но, может быть, это чисто тактический ход Ларионова. Прыгать придётся около месяца, и на такой марафонской дистанции, может быть, самое главное, - это распределить свои силы. Вот в сектор для прыжков в высоту выходит Геннадий Цветков. Вслед за ним будет прыгать сам фаворит наших олимпийских игр по марафон-прыжкам - Ларионов.
Как раз после этих слов из подъезда во двор вышел Вениамин. Он расслабленно тряс кистями рук и делал маховые движения то левой, то правой ногой. За ним следовал Тарас Сидякин, к прочему снаряжению которого добавилась ещё и большая золотая рама на плече. Тем временем, отложив в сторону микрофон, как бы совершив комментаторское, самообслуживание, Цветков стал готовиться к прыжку, а Вадим Масюков поспешно отвёл в сторону Вениамина Ларионова. Но ещё поспешней в противоположную сторону отвлекла Тараса Елена.
- Где обещанный человек с флейтой? - голосом разгневанной богини спросила она Сидякина.
- Только что звонил ему из автомата, сказал, что дядя приехал из Воронежа. На вокзал ездил встречать. Сейчас приедет.
- Флейту срываешь, Сидякин!
- Так я же уже тебе говорил, что маслом начал писать Ларионова. Получше любой флейты.
- А я тебе тоже уже говорила, что портрет портретом, а флейта флейтой. Иди позвони ему ещё раз! - сказала Елена.
- Гуляева, - позвала Елену Надежда Фокина из судейской беседки, - тут с протоколами неладно!
- Бегу! - крикнула Елена и, погрозив пальцем Сидякину, устремилась к беседке.
- Ну, что? - заговорщицки спросил Вадим. - Как насчёт "под чужой фамилией и за чужую команду"?
- Я думал, ты шутишь... - улыбнулся Вениамин.
- Надо выручить человека... Ты же вроде соглашался?
- Я тебе сказал - надо подумать, - уклончиво ответил Ларионов.
- Ну, думай... Он сказал, что, в случае чего, может заплатить. В ресторан с хорошенькой девочкой сходишь. Тебе нужны деньги?
- Деньги всем нужны, - задумчиво ответил Ларионов. - Ладно, я подумаю. А сам-то ты что его не выручишь, если это так уж важно?
- Я не в форме... А ты подошёл к своему пику, судя по результатам. И потом, там такой соперник, что только Ларионов и сможет... Да, Цветков хочет с тобой тренироваться на разряд. Ты не против?
- Ну почему же против? Он парень способный... А что это у тебя за книга?
- Да так... - Масюков повернул книгу обложкой к Ларионову.
- "Правовые основы физической культуры и спорта", - прочитал вслух Вениамин.
- Знаешь, спортсмен ведь должен быть не только в спортивной форме и норме, но и в правовой. Надо уметь качать свои мышцы... и права... Ты-то сам вот, ты парень умный, ты как считаешь?
- А что я? - ответил Ларионов. - Вот услышал новый спортивный лозунг... Ты нрав. Спортсмен всегда должен быть в правовой форме, - сказал он, делая ударение на слог "пра" и норме... Лишь бы не в левовой... - В этой фразе Веня нажал на слог "ле".
Вадим улыбнулся шутке Ларионова и отошёл в сторону.
- Ты чего? - обернулся Веня к Сидякину, который пытался надеть на его голову багетную раму.
- Да вот раму к тебе примеряю... То есть не к тебе, а к твоему портрету, - почтительно заулыбался Тарас.
- А... - рассеянно произнёс Ларионов, думая о чём-то своём и отступая от Сидякина.
Он пятился до тех пор, пока не столкнулся спиной... Ларионов обернулся и увидел Таню Цветкову. Она посмотрела в угол, на нос, на предмет, сделав всё, что было в её силах, чтобы взгляд получился с поволокой, и сказала:
- Между прочим, Ларионов, я у тебя давно хотела спросить, да вокруг тебя всё вертятся то болельщики, то поклонницы, то вообще... какие-то подозрительные личности...
- Спрашивай, - сказал Ларионов, оглядываясь вокруг себя - ни болельщиков вокруг, ни поклонниц, ни подозрительных лиц как будто бы не было.
- Ну вот... занимаясь спортом, ты, вероятно, преследуешь какую-то цель.
- Преследую, - улыбнулся Ларионов, - только она от меня всё время убегает.
- Ларионов, я тебя серьёзно спрашиваю, а ты... Ну вот ты, вероятно, хочешь стать в спорте положительным героем, и вот каким? Просто выдающимся спортсменом, или просто чемпионом страны, или просто чемпионом мира?..
- Хорошенькое "просто", - снова улыбнулся Ларионов и тут же добавил, то ли шутя, то ли серьёзно (этого Ларионова не разберёшь часто: шутя серьёзничает он или серьёзно шутит): - Кем, значит, я хочу быть?.. А никому не скажешь?
Таня всем своим существом, и телом и душой, изобразила полное сохранение тайны на всю жизнь.
- Гераклом я хочу быть!
Теперь Таня Цветкова всем своим существом выразила уже не то что, мол, говори, я могила, пытать будут, не скажу, что ты мне говорил, - теперь на её лице было написано: "Ну, знаешь, и хватил же ты, Ларионов, через край, нет, даже "через край света"!.. Геракл, Греция - это же как раз край света и есть, то есть был, ну, там ещё Египет..."
- Я вот на днях смотрел фильм об одном положительном герое, только не в спорте, а... неважно, в чём. Знаешь, какое впечатление?.. Как будто меня весь сеанс сахаром кормили!.. Одним сахаром. Полтора часа!.. А Геракл двенадцать подвигов совершил: будучи младенцем, ещё в колыбели, он разрушил козни своих врагов и легко расправился с двумя змеями, посланными убить его, и с Немейским львом сражался, трёхглавым Кербером, трёхголовым великаном Герионом, со Стимфалийскими птицами, Лернейской гидрой, имевшей всего девять голов! И при этом остался совсем живым, без единого кусочка сахара в поступках. Представляешь?!
- Вот, вот! - оживилась Татьяна, повторяя за Вениамином. - Будучи младенцем, ещё в колыбели, он разрушил козни своих врагов и легко расправился с двумя змеями, посланными убить его.
После этого она со смешком произнесла что-то непонятное:
- Нет, это надо же! Как повторяется история!.. Ну, тютелька в тютельку.
После этого она помрачнела и не сказала, а как-то даже изрекла:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32