– Должно быть, ветром распахнуло окно наверху. – У Скалли немедленно нашлось объяснение. – Я слышала метеопрогноз по радио: надвигается гроза, вероятность дождя – восемьдесят процентов, возможно даже пойдет снег…
Снова сверкнула молния, и ударил гром. Новый порыв студеного ветра пронизал до костей. Входная дверь с треском захлопнулась.
Скалли бросилась к дверям, стала трясти их, дергать и крутить дверную ручку. Бесполезно. Двери не открывались.
– Не иначе духи уже здесь, – констатировал Малдер.
– Хватит пугать меня призраками, – раздраженно сказала Скалли. – Лучше помоги открыть дверь.
– По-моему, наверху кто-то ходит, – сказал Малдер невпопад.
– Вот, опять. Слышала?
– Малдер, мне нужно ехать домой, – сказала Скалли с нажимом.
– Ты что, боишься?
– Я ничего не боюсь!
– Привидения никому вреда не причиняют, – успокоил Малдер. Но все же прибавил: – Как правило.
Он стал подниматься по лестнице на второй этаж.
– Не пытайся меня запугать – не выйдет, – бросила Скалли ему в спину.
Малдер ничего на это не ответил, продолжая неторопливое восхождение к источнику таинственных звуков.
Скалли посмотрела на старинные часы, напугавшие их с Малдером своим громогласным боем, сверилась с часиками у себя на руке – и те, и другие шли минута в минуту. Очень странно для давно покинутого дома…
– И вообще, мне домой пора. – В голосе Скалли прорезались истерические нотки.
Еще одна молния за окном, еще один громовой раскат.
Скалли горестно вздохнула, достала из кармана плаща фонарик и заторопилась вслед за напарником.
– Малдер…
– Ш-ш-ш, – остановившись, прошептал он. – Что это?
– Это игра больного воображения, – сердито сказала Скалли.
– Намертво впечатавшийся штамп из многочисленных триллеров. Ты слышишь скрип – и сразу мороз по коже. Видишь тень – и воображаешь себе такое…
Малдер махнул рукой и стал подниматься дальше. Скалли не отставала.
– В общем, сам образ доброго призрака полностью соответствует тому, что я сказала. Верить в то, что бесплотный дух способен материализоваться, а душа способна вернуться на землю погостить – глупо и смешно. Нет, правда, вопреки всем физическим и биологическим законам мы воображаем себе бестелесных существ, облаченных в лохмотья, и наделяем их атрибутами, почерпнутыми из фантастических романов: они не стареют, не болеют, не испытывают чувства голода, не ищут материальных благ. Мы наделяем призраков теми чертами, которые нам хотелось бы видеть в самих себе. Ну скажи, что я неправа.
Малдер как будто и не слушал, что там болтает его нервничающая напарница. Он ненадолго задержался возле окна (окно, кстати, было законопачено наглухо, и откуда взялся этот знобящий сквозняк – непонятно…), посветил фонарем налево, посветил направо, увидел дверь, попытался ее открыть – дверь не открывалась. Скалли, неотступно следуя за Малдером по пятам, говорила и говорила без остановки. Она прекрасно отдавала себе отчет в том, что говорит слишком много, что ее несет, но просто не могла это прекратить.
– Да, Малдер, не нужно иметь ученую степень по психологии, чтобы понять тягу нашего подсознания к сверхъестественному. Сам знаешь: жажда бессмертия, вера в некую субстанцию, существующую вне нашего бренного тела, вера в то, что лишь на короткий срок мы расстаемся с близкими нам людьми – все это сильные, отчаянные наши желания, в них, собственно, и заключена человеческая суть, а также суть завтрашнего праздника…
В этот момент дверь, в которую Малдер толкался минуту назад, со скрипом отворилась сама собой.
Малдер шумно сглотнул.
– А теперь скажи, что тебе не страшно.
– Ну хорошо – страшно, – призналась Скалли. – Но это безотчетный страх.
Приотворившаяся дверь – ждала; в узкую щель пробивалась полоска света. Их как будто приглашали войти.
Скалли глубоко вздохнула, пересилила себя и пошла к двери.
Малдер остался на месте.
– Я тебя прикрою. – Как-то недостаточно обнадеживающе он это произнес…
– Вот спасибо, – сказала Скалли, не скрывая сарказма. И распахнула дверь пошире, легонько толкнув ее кончиками пальцев левой руки. – Малдер, – сказала она, заглянув за дверь, – а может, это и не призраки вовсе? Может, здесь и впрямь кто-нибудь живет?
– Никто здесь не живет, – сказал Малдер мрачно.
– Когда мы сидели в машине, все окна были темные. А теперь – посмотри сам.
Малдер помедлил, но все же подошел.
За дверью была галерея – неширокая, да вдобавок загроможденная книжными шкафами, на полках которых тускло блистали тиснеными корешками толстенные фолианты. С галереи открывался вид на просторную комнату с камином и мебелью, накрытой холщовыми чехлами. Комната была ярко освещена громадной люстрой, свисавшей с потолка на толстой цепи.
– Должно быть, перепад напряжения… – неуверенно предположил Малдер.
– А ты не обратил внимания на то, что часы внизу показывают точное время? – спросила Скалли.
– Разве? – удивился Малдер.
– Да. И чем ты объяснишь вот это? – Скалли указала фонариком на камин. Над золой в камине курился легкий дымок.
С галереи можно было спуститься только по приставной лестнице. Малдер так спешил, что едва не свалился на голову Скалли, спускавшейся первой.
От камина еще исходило тепло.
– Огонь только что догорел, – сказала Скалли.
– Ага, – кивнул Малдер.
– Ты явно разочарован, – заметила Скалли.
Малдер пожал плечами.
– И кому только взбрело в голову поселиться в этом проклятом месте?
– Так оно еще и проклятое?
– Да. Кто бы здесь ни селился – все умирали не своей смертью. За восемьдесят лет – три двойных убийства, и все под Рождество…
Вдруг погас свет. Скалли внутренне была к этому готова и сразу включила фонарик.
– У-у, – протянул Малдер. – Опять этот звук.
Он поднял голову. Скалли же, наоборот, светя фонариком себе под ноги, смотрела в пол.
Загадочный звук шел снизу, из-под половиц!
Теперь это не было похоже на шаги, скорее на стук, слабый стук – словно кто-то, смертельно уставший, умолял, чтобы его наконец выпустили…
Скалли ощутила знобящий холодок между лопатками.
Подумалось: кто-то прошел по моей могиле…
Малдер рывком сдвинул в сторону громоздкое кресло, опустился на четвереньки, приложил ухо к полу. Тот, кто издавал под полом звуки, – кто бы он там ни был, – затих.
Происходящее нравилось Скалли все меньше и меньше. Собственно, ей с самого начала ничего здесь не нравилось. Она направилась к лестнице, по которой они с Малдером только что спустились с галереи – но лестница пропала непонятно куда.
– Малдер… – Скалли попятилась, натолкнулась на кого-то, резко обернулась – и громко, пронзительно завопила. Рядом с ней, лицом к лицу, стоял некто, до ужаса похожий на Бориса Карлоффа. В следующее мгновение это чудовище Франкенштейна знакомо ухмыльнулось, и Скалли опознала в нем своего ненормального напарника.
1 2 3 4 5 6 7 8