– Поешьте, – посоветовал он.
– Тогда, может, и вы? – Я уже поел...
Дима вошел в подъезд вслед за ней и тихо, смущенно сказал:
– Простите, пожалуйста...
– Что с тобой? – спросила она с тревожным участием, будто предполагала, что он нуждается в медицинской помощи.
– Вам письмо!
– Мне?!
Он впервые разглядел ее, хотя лампочка над дверью лифта светила тускло.
Глаза были добрые, удивленные.
– Письмо?.. Мне? – Она ткнула пальцем в пуговицу пальто, из-под которого виднелся край белого халата. На голове у нее была белая медицинская шапочка, которая (Дима это давно заметил!) очень молодит женщин-докторов и всегда им к лицу.
«Все еще красивая...» – почему-то с огорчением подумал Дима. И протянул ей Володино домашнее сочинение.
– Прочтите...
– Что это? – с озорным любопытством спросила она, словно ожидала какого-то розыгрыша.
– Это письмо. Прочтите...
– Хорошо! Только поднимемся к нам, – предложила она. – А то здесь темно.
– Нет, лучше тут... – ответил ей Дима.
Его голос насторожил ее. Она раскрыла чемоданчик и достала очки.
«Лишь бы никто не вошел и це помешал ей! – думал Дима. – Лишь бы никто!..»
Он даже привалился спиной к двери, готовый задержать непрошеного жильца.
Она сняла очки... Белая шапочка уже не так молодила ее.
Она медленно пошла вверх по лестнице, забыв, что в доме есть лифт.
– Скажите, пожалуйста... – срывающимся голосом крикнул вдогонку Дима. Вы любили его?
Она обернулась.
– Вы любили его? – почти шепотом, изумляясь собственной храбрости, повторил он.
– Я любила его, – ответила она. Сделала несколько шагов, вновь обернулась и добавила: – И я ему навсегда благодарна.
– За что? – спросил Дима.
– За все, – тихо сказала она. – За все...

1 2