Судя по всему, Бенедикт был частично в курсе его исследований. Насчет Цанса – не уверен. Среди имен, названных Амиресом, затесалось имя писателя Эдуарда Брубера. Амирес назвал еще одно имя – Рунд. На Фаоне живет полторы сотни Рундов, не считая женщин и детей.
– А моролинги? – спросил Шеф.
– Да, про моролингов он тоже слышал, но не по именам, а скопом – «морлинги».
– Позавчера забыл у тебя спросить одну вещь, – продолжил Шеф угрюмо. – Пока ты спал, я нашел у тебя планшет с романом о моролингах. У тебя он по делу оказался или случайно? Замечание про то, что рыться в чужих вещах нехорошо, можешь опустить.
– Я никогда не делаю вам бесполезных замечаний. Согласитесь, абсолютно бесполезно говорить начальнику Отдела Оперативных Расследований, что рыться в чужих вещах некрасиво и неприлично. Чем бы вы тогда занимались, как бы зарабатывали на жизнь? Поэтому без каких-либо предварительных замечаний скажу прямо: роман Эдуарда Брубера «Моролинги» я начал читать, когда летел сюда с Земли. Прочитал десяток страниц и бросил. Но стоило мне бросить читать роман о моролингах, как о них стали вспоминать все подряд. Между прочим, та делегация, которую едва не взорвал террорист Евклид, была с Ауры, где живут моролинги. Дайте время, и мы обнаружим моролингов в Редакции…
– Вот этого не надо, мы слишком мало о них знаем. Когда семинар?
– Завтра в четыре, в первой аудитории у гуманитариев. Там будут все: Цанс, Бенедикт, Брубер. До завра узнаю, не носит ли кто из участников семинара фамилию Рунд. Кто будет говорить с Краузли – вы или Ларсон?
– Ты.
– Шеф, сжальтесь. Я – и с руководителем такого масштаба. Представляю, какого размера у него кнопка «Плевал я на всех».
– Я напишу тезисы, станешь их придерживаться – все будет в порядке.
Через полчаса я сидел у себя в кабинете, перед экраном центрального компьютера. Левым глазом я смотрел на левую половину экрана, где находились тезисы, правым – на правую половину – там во всю занудствовала секретарша президента Краузли.
– Что у вас с глазами? – спросила она.
Не обнаружив подходящего тезиса, я повторил предыдущий:
– У меня контракт, подписанный лично господином президентом. Поэтому говорить буду только с ним.
– Он занят. Назовите номер контракта, я вызову менеджера.
Это я уже слышал. В тезисах Шеф не предусмотрел циклов.
– Тогда соедините с Вейлингом, – сымпровизировал я.
Секретарша сжалилась и переключила меня на помощника президента.
– Мы расторгли контракт, – не поздоровавшись, заявил Вейлинг.
– Это другой контракт, а именно: недавнее публичное предложение. Вы поняли?
Его глаза блеснули:
– Говорите.
– Только с Краузли.
– Подождите…
Краузли вылез через три минуты.
– Слушаю вас, – сказал он сухо.
Я скосил левый глаз на левую половину экрана и выдал:
– Господин Краули, фирма, которую я представляю, по роду своей деятельности обязана предоставлять полиции сведения, полученные в ходе частного рассле… пардон… частной трудовой деятельности, если эти сведения указывают на свершенное или планируемое уголо… пардон… угрожающее общественному спокойствию деяние… – тут я сник, потому что понял, что прочитал не тот тезис. К этому тезису я должен был перейти, если Краузли начнет артачиться.
– Что вы несете?! – возмутился президент.
– Прошу прощения. Мой босс заставляет учить наизусть закон о детекти…детских исправительных агентствах, то есть учреждениях… все время крутится в голове, замучил просто… Забудьте, все что услышали. Надо будет, я повторю заново…
– Вы что, пьяны? – спросил он. – Куда у вас глаза смотрят?
Они смотрели на Шефа, который, стоя позади экрана, делал мне угрожающие знаки.
Стоп, нет, не угрожающие… три пальца… а, понял, тезис номер три.
– На вас, президент, только на вас. Так вот. Счастливчик родился не в мае, а в декабре прошлого года. Родители неизвестны. Дата рождения была умышленно фальсифицирована. Медсестра, препятствовавшая фальсификации, скончалась. Нам кажется, что замешан главврач роддома. Ваши рекомендации?
Краузли, не раздумывая, бросил:
– С вами свяжутся, – и исчез с экрана.
Шеф молча пошел прочь из кабинета.
– Мне к Бенедикту? – спросил я, догнав его в коридоре.
– Дождемся ответа Краузли, – выдавил он. – Отдыхай.
Хуже такого «отдыха» нет наказания. До вечера я просидел как на иголках. Выяснил только, что если Рунд и придет завтра на семинар, то под чужим именем. Яна намекнула, что Шефу звонил Вейлинг, но о чем они беседовали, она не знала. В семь пришло официальное письмо из «Виртуальных Игр». Оно содержало копию публичного предложения по поводу поимки убийцы Чарльза Корно. Под подписью Краузли стояли подписи всех двенадцати членов совета директоров и три печати.
– Мы этого добивались? – спросил я Шефа.
– Железный человек, – поцокав языком, сказал он.
– Кроме контракта ничего не предали? – снова попытал я счастья.
– Искреннее сожаление, что предложение было сделано публично, а не только нам. Будет жаль, если такого человека придется засадить за убийство.
– А есть улики?
Шеф отрицательно помотал головой.
10
В четыре часа дня в Университете не так шумно и суетливо, как в полдень. После утренних занятий часть студентов уходит в лаборатории и на научные семинары. Студенты поленивей отправляются домой или коротают остаток дня в студенческих кафе на первых этажах университетского комплекса.
Семинар, посвященный судьбе моролингов, должен был начаться в четыре ровно. Я пришел минут за пять до начала. У дверей аудитории я наткнулся на худощавого светловолосый юноша с неприятным, птичьим лицом и наглым взглядом. Он заглядывал в аудиторию, словно кого-то выискивая.
– Бенедикт Эппель? – спросил я.
– Ну, – ответил юноша. Худые руки с рыжими волосками нервно затеребили молнию на куртке.
Я выложил ему байку про статью в «Секторе Фаониссимо» и сказал, что его мне порекомендовал профессор Цанс. Представившись, хотел пожать ему руку, но он демонстративно убрал руку за спину. Тогда я протянул ему визитную карточку.
– У меня есть такая, – сказал он.
– Бенедиктик, не будь таким невежливым, – заступилась за меня невысокая, чуть полноватая девушка с коротко стриженой, яйцеобразной головой. Она неизвестно откуда оказалась рядом с нами.
– Привет, – сказал я ей.
– Шишка, – улыбнувшись ямочками, она не то представилась, не то назвала пароль.
У нее были смешливые круглые глаза светло-карего цвета и улыбка того сорта, что никогда не спешит сойти с лица. Полные губы были болезненно-пунцовыми. Черный свитер грубой вязки вязали, вязали, да так и бросили вязать на полдороге. Темная шерстяная юбка доставала до пола и походила на гранитный постамент.
– Шишечка, он репортер, – тремя словами Бенедикт сумел выразить и пренебрежение к репортеру и с нежность к девушке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
– А моролинги? – спросил Шеф.
– Да, про моролингов он тоже слышал, но не по именам, а скопом – «морлинги».
– Позавчера забыл у тебя спросить одну вещь, – продолжил Шеф угрюмо. – Пока ты спал, я нашел у тебя планшет с романом о моролингах. У тебя он по делу оказался или случайно? Замечание про то, что рыться в чужих вещах нехорошо, можешь опустить.
– Я никогда не делаю вам бесполезных замечаний. Согласитесь, абсолютно бесполезно говорить начальнику Отдела Оперативных Расследований, что рыться в чужих вещах некрасиво и неприлично. Чем бы вы тогда занимались, как бы зарабатывали на жизнь? Поэтому без каких-либо предварительных замечаний скажу прямо: роман Эдуарда Брубера «Моролинги» я начал читать, когда летел сюда с Земли. Прочитал десяток страниц и бросил. Но стоило мне бросить читать роман о моролингах, как о них стали вспоминать все подряд. Между прочим, та делегация, которую едва не взорвал террорист Евклид, была с Ауры, где живут моролинги. Дайте время, и мы обнаружим моролингов в Редакции…
– Вот этого не надо, мы слишком мало о них знаем. Когда семинар?
– Завтра в четыре, в первой аудитории у гуманитариев. Там будут все: Цанс, Бенедикт, Брубер. До завра узнаю, не носит ли кто из участников семинара фамилию Рунд. Кто будет говорить с Краузли – вы или Ларсон?
– Ты.
– Шеф, сжальтесь. Я – и с руководителем такого масштаба. Представляю, какого размера у него кнопка «Плевал я на всех».
– Я напишу тезисы, станешь их придерживаться – все будет в порядке.
Через полчаса я сидел у себя в кабинете, перед экраном центрального компьютера. Левым глазом я смотрел на левую половину экрана, где находились тезисы, правым – на правую половину – там во всю занудствовала секретарша президента Краузли.
– Что у вас с глазами? – спросила она.
Не обнаружив подходящего тезиса, я повторил предыдущий:
– У меня контракт, подписанный лично господином президентом. Поэтому говорить буду только с ним.
– Он занят. Назовите номер контракта, я вызову менеджера.
Это я уже слышал. В тезисах Шеф не предусмотрел циклов.
– Тогда соедините с Вейлингом, – сымпровизировал я.
Секретарша сжалилась и переключила меня на помощника президента.
– Мы расторгли контракт, – не поздоровавшись, заявил Вейлинг.
– Это другой контракт, а именно: недавнее публичное предложение. Вы поняли?
Его глаза блеснули:
– Говорите.
– Только с Краузли.
– Подождите…
Краузли вылез через три минуты.
– Слушаю вас, – сказал он сухо.
Я скосил левый глаз на левую половину экрана и выдал:
– Господин Краули, фирма, которую я представляю, по роду своей деятельности обязана предоставлять полиции сведения, полученные в ходе частного рассле… пардон… частной трудовой деятельности, если эти сведения указывают на свершенное или планируемое уголо… пардон… угрожающее общественному спокойствию деяние… – тут я сник, потому что понял, что прочитал не тот тезис. К этому тезису я должен был перейти, если Краузли начнет артачиться.
– Что вы несете?! – возмутился президент.
– Прошу прощения. Мой босс заставляет учить наизусть закон о детекти…детских исправительных агентствах, то есть учреждениях… все время крутится в голове, замучил просто… Забудьте, все что услышали. Надо будет, я повторю заново…
– Вы что, пьяны? – спросил он. – Куда у вас глаза смотрят?
Они смотрели на Шефа, который, стоя позади экрана, делал мне угрожающие знаки.
Стоп, нет, не угрожающие… три пальца… а, понял, тезис номер три.
– На вас, президент, только на вас. Так вот. Счастливчик родился не в мае, а в декабре прошлого года. Родители неизвестны. Дата рождения была умышленно фальсифицирована. Медсестра, препятствовавшая фальсификации, скончалась. Нам кажется, что замешан главврач роддома. Ваши рекомендации?
Краузли, не раздумывая, бросил:
– С вами свяжутся, – и исчез с экрана.
Шеф молча пошел прочь из кабинета.
– Мне к Бенедикту? – спросил я, догнав его в коридоре.
– Дождемся ответа Краузли, – выдавил он. – Отдыхай.
Хуже такого «отдыха» нет наказания. До вечера я просидел как на иголках. Выяснил только, что если Рунд и придет завтра на семинар, то под чужим именем. Яна намекнула, что Шефу звонил Вейлинг, но о чем они беседовали, она не знала. В семь пришло официальное письмо из «Виртуальных Игр». Оно содержало копию публичного предложения по поводу поимки убийцы Чарльза Корно. Под подписью Краузли стояли подписи всех двенадцати членов совета директоров и три печати.
– Мы этого добивались? – спросил я Шефа.
– Железный человек, – поцокав языком, сказал он.
– Кроме контракта ничего не предали? – снова попытал я счастья.
– Искреннее сожаление, что предложение было сделано публично, а не только нам. Будет жаль, если такого человека придется засадить за убийство.
– А есть улики?
Шеф отрицательно помотал головой.
10
В четыре часа дня в Университете не так шумно и суетливо, как в полдень. После утренних занятий часть студентов уходит в лаборатории и на научные семинары. Студенты поленивей отправляются домой или коротают остаток дня в студенческих кафе на первых этажах университетского комплекса.
Семинар, посвященный судьбе моролингов, должен был начаться в четыре ровно. Я пришел минут за пять до начала. У дверей аудитории я наткнулся на худощавого светловолосый юноша с неприятным, птичьим лицом и наглым взглядом. Он заглядывал в аудиторию, словно кого-то выискивая.
– Бенедикт Эппель? – спросил я.
– Ну, – ответил юноша. Худые руки с рыжими волосками нервно затеребили молнию на куртке.
Я выложил ему байку про статью в «Секторе Фаониссимо» и сказал, что его мне порекомендовал профессор Цанс. Представившись, хотел пожать ему руку, но он демонстративно убрал руку за спину. Тогда я протянул ему визитную карточку.
– У меня есть такая, – сказал он.
– Бенедиктик, не будь таким невежливым, – заступилась за меня невысокая, чуть полноватая девушка с коротко стриженой, яйцеобразной головой. Она неизвестно откуда оказалась рядом с нами.
– Привет, – сказал я ей.
– Шишка, – улыбнувшись ямочками, она не то представилась, не то назвала пароль.
У нее были смешливые круглые глаза светло-карего цвета и улыбка того сорта, что никогда не спешит сойти с лица. Полные губы были болезненно-пунцовыми. Черный свитер грубой вязки вязали, вязали, да так и бросили вязать на полдороге. Темная шерстяная юбка доставала до пола и походила на гранитный постамент.
– Шишечка, он репортер, – тремя словами Бенедикт сумел выразить и пренебрежение к репортеру и с нежность к девушке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100