— Я не буду терять ни секунды, милорд! — обещал Джерри. — До свидания, Аспазия!
Она обняла своего брата и поцеловала его.
— Я буду молиться, чтобы с тобой было все в порядке, — сказала она, — и у меня такое чувство, что теперь, когда маркиз помогает нам, наше будущее станет совершенно иным.
— Я уверен в этом, — сказал Джерри, — и вновь благодарю вас, милорд.
Они пожали друг другу руки, и когда Дженкинс увел его, маркиз сказал Аспазии:
— Если кто-нибудь наблюдает, как мой друг отъезжает, они не ожидают, что вы будете провожать одного из слуг, которые будут сопровождать его.
— Конечно, нет, — согласилась Аспазия.
Они спустились вниз и увидели в холле Чарли, готового к отправлению.
Маркиз поговорил с ним, как будто Чарли уезжает, как обычно.
— Я приеду завтра, Чарли, — сказал он. — Тогда мы решим относительно поездки в Тэм, но я боюсь, что его королевское высочество захочет, чтобы мы оставались при нем некоторое время.
— Я уверен в этом, — согласился Чарли.
Дверь была открыта, и они видели фаэтон, стоявший у входа с упряжкой прекрасных лошадей.
— Будь осторожен с ними, — предупредил маркиз, — и если ты побьешь мой рекорд, я буду недоволен.
— Постараюсь сделать это! — засмеялся Чарли, — Прощай, Мервин, я отлично провел время и буду ждать тебя завтра.
— Я дам тебе знать, когда приеду, — ответил маркиз.
Чарли протянул руку Аспазии:
— Прощайте, мисс Стэнтон. Чрезвычайно рад был познакомиться с вами.
Когда она присела в реверансе, он сказал тихим голосом, слышным ей одной:
— Не беспокойтесь, я присмотрю за ним.
Аспазия улыбнулась ему очень милой улыбкой.
Затем он взобрался в фаэтон и когда отъехал, четверо верховых, ожидавших позади, двинулись вперед, сопровождая экипаж, по двое с каждой стороны.
Аспазия подождала, пока ее брат с охраной не скрылся из виду, и послала молитву вслед ему.
Маркиз ушел, как будто не особенно интересовался отбытием кавалькады и торопился вернуться в свою удобную гостиную.
Девушка присоединилась к нему, смущаясь оттого, что осталась с ним наедине.
Указав ей на кресло, он сказал:
— А теперь я хочу услышать вашу историю с самого начала.
— Да.., конечно, — лепетала Аспазия.
Она сняла свою шляпку, и вокруг ее головы засиял пламенный нимб ее волос.
— Это кажется так странно — говорить о.., моем отце после всех этих.., лет, — сказала она.
— Я совсем не понимаю, почему необходимо было держать это в тайне, — заметил маркиз.
— Когда умер мой дед… — начала Аспазия.
— Вы помните его имя? — прервал ее маркиз.
— Генерал сэр Александр Стэнтон. Он был возведен в рыцарство, когда командовал гвардией Голдстрим.
— Прекрасный полк, — отметил маркиз.
— У моего деда было трое детей, — продолжала Аспазия. — Его старший сын также служил в этой гвардии и был убит во время войны. Его вторым сыном был дядя Теофил, и он всегда хотел посвятить себя церкви; я думаю, это давало возможность ему поступить в Оксфорд как стипендиату — единственное, что на самом деле интересовало его.
Аспазия замолчала, и маркиз поинтересовался, как будто подбадривая ее:
— А ваша матушка?
— Моя мама была намного моложе дяди Теофила, и когда она выросла, ей пришлось три года ухаживать за моим дедом до самой его смерти. После этого она поселилась в доме священника в Малом Медлоке.
— Где, как я полагаю, она встретилась с вашим отцом? — спросил маркиз.
— Они встретились почти сразу после ее прибытия туда, — отвечала Аспазия. — Его жена только умерла тогда, после долгой болезни, из-за которой она последний год пролежала без сознания никого не узнавая.
— В каком году это было? — поинтересовался маркиз.
— В конце 1799 года. Было Рождество. Мама украшала церковь, когда герцог приехал к дяде Теофилу поговорить о памятнике, который он хотел поставить на могиле своей жены.
— Значит, они встретились в церкви, — с улыбкой сказал маркиз.
— Мама говорила, она влюбилась в герцога в первый же момент, а он рассказывал ей позже, что она была необычайно прекрасной, и он подумал, будто перед ним ангел.
— И что же случилось дальше? — спросил маркиз.
— Герцог попросил маминой руки и сказал ей, что не в силах ждать окончания траура, обязательного для вдовца и особенно для человека его положения. Вот почему дядя Теофил тайно повенчал их. Затем герцог забрал маму в свой дом в Корнуоле.
— Герцог, должно быть, намного старше вашей матушки.
— Очень намного, но мама всегда говорила: «Любовь не знает возраста».
Аспазия вздохнула.
— Мама рассказывала мне, что они были так счастливы, как возможно только на Небесах, и что бы ни происходило с нею потом, она постоянно вспоминала прожитую с ним жизнь.
— Что же было потом? — спросил маркиз.
— Хотя герцог был намного старше мамы, она говорила, что он казался молодым человеком, и, поскольку они были очень счастливы, он вел себя как молодой. Они вместе катались на лошадях, плавали в море, и он никогда не уставал.
Маркиз рассчитал, что герцогу должно было быть около шестидесяти пяти в то время, но рассказ Аспазии соответствовал тому, что он ранее слышал о нем.
— Это была настоящая идиллия, — продолжала Аспазия, — и мама говорила, что они с каждым днем любили друг друга все больше и больше. Но затем произошла трагедия.
— Что случилось? — спросил маркиз.
— Они сидели у моря, когда увидели в воде человека, который не мог выплыть к берегу. Там были опасные подводные течения, а он, очевидно, не был хорошим пловцом.
Он звал на помощь, и герцог, конечно, бросился в воду.
— Он спас его?
— Он спас его, но по непонятной причине, может быть, потому, что дело происходило сразу после обеда, с герцогом случилась судорога, когда он уже вытащил этого человека на безопасное место, и сам он утонул!
— Это действительно трагедия, — согласился маркиз.
— Для мамы это был страшный удар. На ее глазах герцога уносило прочь от берега, а она ничем не могла помочь ему.
— Почему она не объявила о том, что они женаты? — спросил маркиз.
— Мама думала, что, поскольку герцог был чрезвычайно известен, люди стали бы упрекать его за тайную женитьбу так скоро после смерти жены. Поэтому она решила ничего не говорить и вернулась в дом священника одна.
— Но слуги должны были знать об этом?
— Герцог взял с собой в Корнуол лишь тех, кому он мог полностью доверять. Они никогда, без его позволения, не выдали бы тайну его второй женитьбы.
— Значит, его дочь не имела представления об этом.
— Никакого. После смерти матери она отправилась в Шотландию, к своим друзьям в Эдинбург. Она возвратилась, лишь едва поспев на похороны ее отца. Его тело нашли в море, и отвезли в дом, где каждый мог попрощаться с усопшим, как было всегда, когда умирал герцог Гримстоунский.
Аспазия замолчала ненадолго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35