ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


— Согласен, вы правы. Наши измышления могут быть хуже, чем то, что было на самом деле.
— Так расскажите же мне об Юлиуше!
— Группа молодых людей, во главе которых, как стало известно позже, был принц Юлиуш, повадилась развлекаться в местных гостиницах на землях Шарошей и доставляла властям немало хлопот.
У Илоны перехватило дыхание.
Она представила себе брата, упрямого, своевольного, уставшего от скучной и полной ограничений жизни во дворце, находившего забаву в этих выходках.
— Молодые люди вели себя легкомысленно, хотя поводов жаловаться у хозяев не было, потому что им всегда возмещался ущерб от побитых бокалов и бутылок. Естественно, кое-кто из молодых сторонников Шароша счел своим долгом организовать группу для борьбы с людьми Радака. — Помолчав, граф задумчиво произнес: — Сначала, я уверен, это была только игра: соперники всегда были начеку и следили друг за другом. Но потом положение стало опасным. Не знаю, каковы были потери среди подданных короля, но многие из людей Шароша лишились жизни или были изувечены.
— Они пускали в ход ножи?
— И даже пистолеты! Встречи превратились в состязания по стрельбе, в которых страдали и местные обыватели, зашедшие в гостиницу выпить бокал вина после тяжелой работы.
Илона нервно сцепила руки. Ей было ясно, что такая взрывоопасная ситуация легко могла перерасти в открытый военный конфликт.
— Ваш брат был убит в небольшой гостинице у реки, где никогда раньше не было никаких неприятностей. Хозяин в это время обслуживал посетителей, сидевших за бокалом вина в беседке в саду. В эту же ночь были убиты трое мужчин, все приличные, работящие люди, и несколько человек из группы Шарошей.
— А Радаки?
— Кроме вашего брата были убиты еще четыре человека, один ослеп и еще один остался без ноги.
Илона вскрикнула от ужаса.
— Личность вашего брата была установлена только на следующее утро, когда тела отнесли для опознания в соседнюю церковь.
«Как неразумно поступил со своей жизнью Юлиуш!» — подумала Илона.
И в то же время она понимала, что эти ночные похождения увлекали его просто потому, что жизнь во дворце была скучна и однообразна. Став взрослым, он уже не мог мириться с деспотизмом отца, а достойного применения своим силам не находил…
Смерти Юлиуша можно найти много причин и объяснений, но факт оставался фактом: он рисковал жизнью совершенно бессмысленно, его смерть никому не помогла, а только углубила пропасть между сторонниками Радаков и Шарошей.
— Спасибо, граф, за рассказ, — спокойно сказала Илона, и они сменили тему.
Сейчас, продвигаясь вместе со всеми в полной темноте, она думала, что, показав ей потайной ход, Юлиуш невольно способствовал спасению Добруджи.
Она вспоминала, как выпытывала у брата, откуда тот узнал про потайной ход.
— Ты помнишь старого Гискру? — спросил он.
— Да, конечно.
Гискра был камердинером Юлиуша, он ухаживал за мальчиком с тех пор, как тот перестал нуждаться в няне. Он служил еще их деду и всегда казался Илоне невероятно древним. Гискра и в самом деле напоминал маленького гнома, и в детстве она часто воображала себе, что в горах работают многочисленные Гискры, добывая аметисты и другие камни, которые так любила ее мать.
Гискра обожал Юлиуша и всюду следовал за ним, как преданный спаниель, не требуя от жизни ничего, кроме возможности служить ему.
— Гискра узнал о ходе от деда, — сказал ей Юлиуш. — По-видимому, дед однажды захотел его осмотреть, а Гискра светил ему фонарем.
— И Гискра рассказал тебе о нем?
— Он провел меня по нему, когда мне захотелось порыбачить, а папа запретил покидать дворец.
— Почему? Юлиуш пожал плечами:
— Ты же знаешь папу. У него всегда найдется причина!
Люди князя перешли реку далеко от дворца, и теперь, когда земля Шарошей осталась позади, Илоне стало страшно.
А что будет, если войска короля только и ждут, когда князь выступит против русских? Что если они спрятались, готовые отразить нападение войск Шароша? Ведь если добруджанцы начнут воевать между собой, то это только на руку русским!
Однако в прибрежных лесах стояла тишина. Деревья росли не слишком густо, но все же скрывали движущихся всадников. В тишине изредка раздавалось позвякиванье уздечек и шумное дыхание лошадей.
Перед приближением к замку князь предупредил всех:
— Идем молча. Без крайней необходимости никто не разговаривает. В случае опасности обращаться к офицеру только шепотом: ночью голоса звучат особенно громко!
Все тридцать телохранителей князя ехали верхом в темных кавалерийских накидках поверх мундиров. У каждого за поясом был пистолет, а к седлам лошадей приторочены винтовки.
Чтобы двигаться бесшумно, князь приказал всем снять шпоры, которые вообще не были нужны таким великолепным наездникам и служили скорее декоративным украшением. Ни один добруджанец, катаясь верхом в гражданской одежде, никогда не надевал шпор.
Хотя река уже осталась позади, им еще предстоял долгий путь сначала по лесу, а потом по каменистому плато, усыпанному огромными валунами — следами деятельности древнего вулкана.
Даже днем ехать быстрее было бы невозможно. Ночью же каждый шаг грозил коню вывихнутой ногой или падением, хотя надежные добруджанские кони привычны к такой почве.
Часа через полтора пути князь подъехал к Илоне. Она почувствовала его присутствие, еще не видя его. Вдруг на небе показалась луна и осветила прекрасное лицо ее мужа, с темными омутами глаз, выражения которых Илона не могла разглядеть.
Он положил руку на ее плечо, и по телу девушки пробежала дрожь, словно оно ожило от его прикосновения.
— Вы в порядке? — почти неслышно проговорил он.
Илона кивнула и улыбнулась счастливой улыбкой. Он помнит о ней! Она ему небезразлична! Но внутренний голос шепнул: «Ты нужна ему сейчас! Если ты струсишь, они не смогут найти вход во дворец!»
Он снял руку, и Илоне нестерпимо захотелось пересесть к нему в седло: там ей было бы спокойно и надежно. Ей безумно хотелось ощутить объятия его сильных рук и положить голову на грубую ткань его мундира.
«Я люблю его! Люблю так сильно, что если мы оба сегодня погибнем, это не имеет значения — лишь бы быть рядом с ним!»
Теперь ей не страшны даже пушки, которых она так боялась, когда немцы обстреливали Париж. В ту пору мать учила ее не выставлять напоказ свои чувства, и она, воспитывая свою волю, продолжала рукодельничать под грохот разрывающихся снарядов. Иногда они с Магдой ходили смотреть па разрушения, причиненные обстрелом — дома с искромсанными, вывороченными чугунными решетками. Это было устрашающее зрелище, но еще страшнее был вред, наносимый психике людей, выражавшийся в полной их деморализации. При начале обстрела парижане истерически кричали, бежали в укрытия, женщины и дети залезали в подвалы и погреба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31