Он осыпает герцогиню лестью и сладкими речами, но, я уверена, за этим что-то кроется! И все-таки мы должны пообедать с ним в Воксхолл-Гарденс.
— Почему, черт возьми, я не могу поехать с вами?! — воскликнул лорд Уинчингем, беспокойно пошевелившись и поморщившись от боли в перевязанном плече.
— Мне тоже этого очень хотелось бы, — вздохнула Тина.
Она отошла от его постели к окну и посмотрела на тенистую аллею, ведущую к маленькому храму. Это зрелище почему-то ее успокоило; храм выглядел таким невозмутимым и белым на зеленом фоне с золотистыми проблесками ракитника, похожие на цепочки цветки, как ожерелья, свисали с тонких ветвей.
— Я поднимусь дня через два, — пообещал лорд Уинчингем. — Эти чертовы доктора не заставят меня пролежать хоть на мгновение дольше, чем необходимо!
— Глупо так торопиться, — принялась уговаривать его Тина, но на душе у нее стало немного легче: ведь если лорд Уинчингем будет с ними, то сэр Маркус не позволит себе ничего страшного!
— Что он вам сказал? — поинтересовался лорд Уинчингем. Уточнять, кого он имеет в виду, не требовалось.
— Обычный набор комплиментов и лести, — ответила Тина. — Ни одному его слову верить нельзя, потому что говорит он одно, а в глазах его читаешь другое. Да, его глаза пугают меня больше всего! Они дерзкие… собственнические… Ах! Не могу объяснить.
— Черт его подери! — воскликнул лорд Уинчингем. — Ума не приложу, почему единственный человек, который увлекся вами, — так это именно тот, кого я всю жизнь не любил? Этого чужака я никогда не хотел видеть в моем доме!
— Ваши слова несправедливы, он всего лишь мужчина! — обиделась Тина. — В конце концов, на одном балу я не успела познакомиться со многими! А потом уехала сюда, и многие, кто могли бы познакомиться со мной, не успели этого сделать.
— Ладно! Ладно! — пробрюзжал лорд Уинчингем. — Я не ставлю под вопрос вашу привлекательность, а только скорблю, что это оказался Маркус Уэлтон. Он никогда не был по-настоящему на высоте.
— И тем не менее, он богат, — почти неслышно прошептала Тина.
Она услышала стон лорда Уинчингема и, забыв о собственных неприятностях, подбежала к постели.
— Рана все еще болит? Я могу что-нибудь для вас сделать?
Он посмотрел на нее, и ей показалось, что в его взгляде она прочла мольбу.
— Есть вещи похуже, чем боль, — мрачно произнес он. — Мне очень стыдно, что я вовлек вас в эту авантюру, а теперь не могу быть вместе с вами. Если вы должны отправиться к нему в Воксхолл, я должен быть там хотя бы для того, чтобы уберечь вас от какой-нибудь его проклятой каверзы.
— Что за каверза? — насторожилась Тина.
— Я не думаю, что он хуже многих других или хуже меня, если уж на то пошло, — ответил лорд Уинчингем. — Темные уголки в садах или в комнатах всегда создают подходящую атмосферу, когда попадаешь туда с хорошенькой девушкой. Полагаю, мне не надо объяснять вам, что я имею в виду?
Именно это и надо сделать, подумала Тина, начиная наивно и неискушенно осмысливать сюрпризы, с которыми она столкнулась в первую неделю своего пребывания в высшем свете. Но, увидев тревожное выражение лица лорда Уинчингема, не стала вдаваться в дальнейшие расспросы, а лишь тихо проговорила:
— Не волнуйтесь. Я уверена, ничего страшного не произойдет. К тому же вы сами говорите, что через день-другой будете с нами! — Она говорила непринужденно, и ей показалось, что хмурое выражение исчезло с его лица.
И все же сейчас, вернувшись вместе с герцогиней на Беркли-сквер, Тина поняла, что скучает по лорду Уинчингему так, что не может выразить своей тоски даже себе самой. Она убеждала себя, что это оттого, что ей необходимо говорить и советоваться с тем, кто знает правду и перед кем не надо разыгрывать из себя богатую наследницу. Не один, а дюжину раз в день герцогиня упоминала о ее деньгах.
— Вы имеете какое-нибудь представление, сколько у вас денег, дорогая? Неплохо было бы возбудить любопытство охотников за приданым и мамаш, имеющих дочерей на выданье!
От подобных замечаний Тине снова и снова хотелось закричать об истинном положении дел: «Я бедная, у меня ни гроша за душой! Если я не найду себе мужа, мне придется искать работу!»
Она ясно представляла выражение удивления, недоверия и, в конце концов, ужаса на лице герцогини. Тина также прекрасно понимала, что если в свете узнают о ее вероломстве, то корзины с цветами в холле, груды приглашений на мраморных столиках и постоянные визитеры на Беркли-сквер немедленно и навсегда исчезнут.
Невероятно, но уже через час после их возвращения на Беркли-сквер слух об этом разнесся по всему Сент-Джеймсу, и то и дело раздавался стук дверного молоточка в парадную дверь.
— Это приглашение от герцогини Девоншир, — с удовлетворением сообщила герцогиня, вскрыв конверт с гербом. — Вы ни в коем случае не должны пропустить бал в ее доме! Я, конечно, не одобряю, что Джорджина ночь за ночью проводит за карточным столом, в то время как эта коварная леди Элизабет фостер строит глазки герцогу. И все же никто, кто хоть что-то собой представляет, не пропускает приемов в Девоншир-Хаус! По этому случаю вам нужно заказать новое платье!
— О нет, мадам, у меня уже достаточно платьев, — возразила Тина, прекрасно зная, что ей все равно придется подчиниться и утром огромная куча долгов пополнится еще одним счетом.
Весь день она надеялась, что к вечеру пойдет сильный дождь и они не поедут в Воксхолл. Однако, хоть небо и затянуло облаками, дождя так и не было, а на ее постели уже лежало новое нарядное платье, в котором она должна сойти вниз и ослепить сэра Маркуса Уэлтона.
У Тины было безумное желание надеть старое платье, в котором она приехала в Лондон, стряхнуть с волос пудру и сделаться как можно менее
привлекательной. Только что толку? Ведь сэр Маркус обратил на нее внимание, когда она только что появилась в Лондоне!
За минувшие несколько дней Тина немного узнала высший свет и догадалась, что сэр Маркус действительно вообразил, будто юные и невинные девушки легко поддаются на лесть и их не так трудно соблазнить, как более взрослых и опытных молодых женщин. При одной мысли об этом ее охватила внезапная тревога. А если она неправильно истолковала его намерения? Может, он вовсе и не собирается предложить ей стать его женой, а просто хочет поймать ее Б свои сети и фактически овладеть ею?
Тина запаниковала, но потом сообразила, что даже сэр Маркус не осмелится так поступить с протеже герцогини и подопечной лорда Уинчингема.
Нет, сэр Маркус предложит ей стать его женой, и, если ее не спасет какое-нибудь чудо, она будет вынуждена принять его предложение!
Вяло, без всякого интереса, Тина позволила горничным одеть ее. Личная горничная герцогини пришла нанести заключительные штрихи в ее прическе, и когда она наконец довольно угрюмо взглянула на себя в зеркало, то невольно признала, что результат превзошел все ее ожидания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
— Почему, черт возьми, я не могу поехать с вами?! — воскликнул лорд Уинчингем, беспокойно пошевелившись и поморщившись от боли в перевязанном плече.
— Мне тоже этого очень хотелось бы, — вздохнула Тина.
Она отошла от его постели к окну и посмотрела на тенистую аллею, ведущую к маленькому храму. Это зрелище почему-то ее успокоило; храм выглядел таким невозмутимым и белым на зеленом фоне с золотистыми проблесками ракитника, похожие на цепочки цветки, как ожерелья, свисали с тонких ветвей.
— Я поднимусь дня через два, — пообещал лорд Уинчингем. — Эти чертовы доктора не заставят меня пролежать хоть на мгновение дольше, чем необходимо!
— Глупо так торопиться, — принялась уговаривать его Тина, но на душе у нее стало немного легче: ведь если лорд Уинчингем будет с ними, то сэр Маркус не позволит себе ничего страшного!
— Что он вам сказал? — поинтересовался лорд Уинчингем. Уточнять, кого он имеет в виду, не требовалось.
— Обычный набор комплиментов и лести, — ответила Тина. — Ни одному его слову верить нельзя, потому что говорит он одно, а в глазах его читаешь другое. Да, его глаза пугают меня больше всего! Они дерзкие… собственнические… Ах! Не могу объяснить.
— Черт его подери! — воскликнул лорд Уинчингем. — Ума не приложу, почему единственный человек, который увлекся вами, — так это именно тот, кого я всю жизнь не любил? Этого чужака я никогда не хотел видеть в моем доме!
— Ваши слова несправедливы, он всего лишь мужчина! — обиделась Тина. — В конце концов, на одном балу я не успела познакомиться со многими! А потом уехала сюда, и многие, кто могли бы познакомиться со мной, не успели этого сделать.
— Ладно! Ладно! — пробрюзжал лорд Уинчингем. — Я не ставлю под вопрос вашу привлекательность, а только скорблю, что это оказался Маркус Уэлтон. Он никогда не был по-настоящему на высоте.
— И тем не менее, он богат, — почти неслышно прошептала Тина.
Она услышала стон лорда Уинчингема и, забыв о собственных неприятностях, подбежала к постели.
— Рана все еще болит? Я могу что-нибудь для вас сделать?
Он посмотрел на нее, и ей показалось, что в его взгляде она прочла мольбу.
— Есть вещи похуже, чем боль, — мрачно произнес он. — Мне очень стыдно, что я вовлек вас в эту авантюру, а теперь не могу быть вместе с вами. Если вы должны отправиться к нему в Воксхолл, я должен быть там хотя бы для того, чтобы уберечь вас от какой-нибудь его проклятой каверзы.
— Что за каверза? — насторожилась Тина.
— Я не думаю, что он хуже многих других или хуже меня, если уж на то пошло, — ответил лорд Уинчингем. — Темные уголки в садах или в комнатах всегда создают подходящую атмосферу, когда попадаешь туда с хорошенькой девушкой. Полагаю, мне не надо объяснять вам, что я имею в виду?
Именно это и надо сделать, подумала Тина, начиная наивно и неискушенно осмысливать сюрпризы, с которыми она столкнулась в первую неделю своего пребывания в высшем свете. Но, увидев тревожное выражение лица лорда Уинчингема, не стала вдаваться в дальнейшие расспросы, а лишь тихо проговорила:
— Не волнуйтесь. Я уверена, ничего страшного не произойдет. К тому же вы сами говорите, что через день-другой будете с нами! — Она говорила непринужденно, и ей показалось, что хмурое выражение исчезло с его лица.
И все же сейчас, вернувшись вместе с герцогиней на Беркли-сквер, Тина поняла, что скучает по лорду Уинчингему так, что не может выразить своей тоски даже себе самой. Она убеждала себя, что это оттого, что ей необходимо говорить и советоваться с тем, кто знает правду и перед кем не надо разыгрывать из себя богатую наследницу. Не один, а дюжину раз в день герцогиня упоминала о ее деньгах.
— Вы имеете какое-нибудь представление, сколько у вас денег, дорогая? Неплохо было бы возбудить любопытство охотников за приданым и мамаш, имеющих дочерей на выданье!
От подобных замечаний Тине снова и снова хотелось закричать об истинном положении дел: «Я бедная, у меня ни гроша за душой! Если я не найду себе мужа, мне придется искать работу!»
Она ясно представляла выражение удивления, недоверия и, в конце концов, ужаса на лице герцогини. Тина также прекрасно понимала, что если в свете узнают о ее вероломстве, то корзины с цветами в холле, груды приглашений на мраморных столиках и постоянные визитеры на Беркли-сквер немедленно и навсегда исчезнут.
Невероятно, но уже через час после их возвращения на Беркли-сквер слух об этом разнесся по всему Сент-Джеймсу, и то и дело раздавался стук дверного молоточка в парадную дверь.
— Это приглашение от герцогини Девоншир, — с удовлетворением сообщила герцогиня, вскрыв конверт с гербом. — Вы ни в коем случае не должны пропустить бал в ее доме! Я, конечно, не одобряю, что Джорджина ночь за ночью проводит за карточным столом, в то время как эта коварная леди Элизабет фостер строит глазки герцогу. И все же никто, кто хоть что-то собой представляет, не пропускает приемов в Девоншир-Хаус! По этому случаю вам нужно заказать новое платье!
— О нет, мадам, у меня уже достаточно платьев, — возразила Тина, прекрасно зная, что ей все равно придется подчиниться и утром огромная куча долгов пополнится еще одним счетом.
Весь день она надеялась, что к вечеру пойдет сильный дождь и они не поедут в Воксхолл. Однако, хоть небо и затянуло облаками, дождя так и не было, а на ее постели уже лежало новое нарядное платье, в котором она должна сойти вниз и ослепить сэра Маркуса Уэлтона.
У Тины было безумное желание надеть старое платье, в котором она приехала в Лондон, стряхнуть с волос пудру и сделаться как можно менее
привлекательной. Только что толку? Ведь сэр Маркус обратил на нее внимание, когда она только что появилась в Лондоне!
За минувшие несколько дней Тина немного узнала высший свет и догадалась, что сэр Маркус действительно вообразил, будто юные и невинные девушки легко поддаются на лесть и их не так трудно соблазнить, как более взрослых и опытных молодых женщин. При одной мысли об этом ее охватила внезапная тревога. А если она неправильно истолковала его намерения? Может, он вовсе и не собирается предложить ей стать его женой, а просто хочет поймать ее Б свои сети и фактически овладеть ею?
Тина запаниковала, но потом сообразила, что даже сэр Маркус не осмелится так поступить с протеже герцогини и подопечной лорда Уинчингема.
Нет, сэр Маркус предложит ей стать его женой, и, если ее не спасет какое-нибудь чудо, она будет вынуждена принять его предложение!
Вяло, без всякого интереса, Тина позволила горничным одеть ее. Личная горничная герцогини пришла нанести заключительные штрихи в ее прическе, и когда она наконец довольно угрюмо взглянула на себя в зеркало, то невольно признала, что результат превзошел все ее ожидания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53