Работа спасала ее прежде. Спасет и сейчас.
Она опять пойдет в медсестры, снова обретет утешение и цель в жизни. Быть может, хотя такое маловероятно, найдет даже забвение.
По правде говоря, раньше ей это не удавалось, она не умела забывать. Но раньше она не хотела забыть Питера, она желала помнить о нем, хранила драгоценные воспоминания о тех годах, когда они были вместе и которых, как клялась она себе, отнять у нее не сможет никто и никогда.
Она вспоминала Питера, каким видела его несколько часов назад — слабовольный, эгоистичный, бесчестный. А что он ей предлагал! Сердце ее кричало от боли, нанесенная рана причиняла мучительное, нестерпимое страдание.
Питер разрушил ее самоуважение, нанес нестерпимое оскорбление.
Пелена вдруг спала с ее глаз, и Синтия увидела, что человек, так ею любимый, не существовал вовсе. Он оказался просто плодом ее воображения.
И вот наконец она осталась один на один с правдой, жестокой и горькой правдой, которую трудно вынести и еще труднее смириться с ней.
В отеле не было номеров, но портье, проработавший там почти полвека, вспомнил фамилию ее отца и по старому знакомству предложил ей крошечную каморку, закуток на шестом этаже.
— Конечно, комнатка маленькая, мисс Морроу, — печально заключил он. — Мы там обычно селим горничных, но Лондон буквально забит приезжими, и люди согласны на что угодно, было бы где голову преклонить.
— Я с удовольствием возьму эту комнату, — сказала Синтия, — большое спасибо!..
— Не за что, мисс Морроу. Мы всегда рады старым клиентам. Но все теперь уже не так, как прежде. Да, воистину времена переменились.
Портье горестно потряс седой головой и подозвал нахального, очень современного мальчишку-коридорного, чтобы тот проводил Синтию.
Безликая, унылая обстановка совсем ее не огорчила, ей сейчас было по душе все неприметное, неброское, лишь бы не напоминало о других местах, другом времени, других людях.
Синтия подошла к тумбочке у кровати, сняла телефонную трубку, назвала номер, и через минуту ей ответили:
— Больница Святой Агнессы.
— Могу я поговорить со старшей сестрой?
— Посмотрю, есть ли такая возможность. Ваше имя?
— Синтия Морроу — сестра Морроу.
— Хорошо, не кладите трубку.
Ждать пришлось долго. Наконец в трубке сказали:
— Соединяю вас со старшей сестрой.
В рубке щелкнуло, и Синтия услышала знакомый голос:
— Сестра Морроу?
— Да. Вы меня помните?
— Конечно, помню.
— Я хотела бы увидеться с вами. Вы не смогли бы принять меня прямо сейчас, я поблизости.
В трубке помолчали.
— Я могу принять вас через три четверти часа, сестра. Ровно через сорок пять минут.
— Благодарю вас! Большое спасибо.
Синтия положила трубку. Она причесалась, попудрилась, слегка подкрасила губы, подумала немного, стерла помаду. Вымыла руки, поискала в чемодане свежую пару перчаток, не нашла, спустилась вниз и попросила швейцара остановить для нее такси.
В больнице она была на двадцать минут раньше условленного времени. Зная, насколько бесплодными будут попытки увидеть старшую сестру сразу же, Синтия стала прогуливаться вокруг высокого унылого здания из серого камня, напоминавшего не то тюрьму, не то средневековый замок.
Синтия изведала на своем опыте всепоглощающие заботы этой жизни, но ей также было хорошо известно, какое удовлетворение приносит скромным труженицам их работа, несмотря на весьма ограниченную сферу деятельности. Мизерное жалованье, скверное жилье, строгий распорядок дня, бесконечные дежурства — однако у этого ремесла есть неоспоримые достоинства. Каждая сестра связана тесными узами товарищества с остальными. Она — не одинокая душа, затерявшаяся в переменчивой суете житейского моря, а часть единого целого с теми, кто, подобно ей, готов отдать себя служению людям.
Синтия посмотрела на часы. Да, теперь пора. Наконец-то!
Старый привратник в поношенной форме невыносимо долго записывал в блокнот ее фамилию и отмечал время, которое было назначено, после чего сообщил:
— Старшая сестра ждет вас, мисс. Я провожу.
— Не беспокойтесь, — ответила Синтия. — Я знаю, где ее кабинет.
Она торопливо направилась по коридору, а старик с удивлением смотрел вслед этой нарядной, элегантной молодой женщине.
Подойдя к святилищу старшей сестры, она остановилась перед тяжелой дверью. Ею снова овладели знакомая радость предстоящей беседы и почтительность, которые она всегда испытывала у этой двери.
Синтия постучала.
— Войдите, — услышала она глубокий сильный голос.
Синтия вошла. Старшая сестра писала за столом. Солнечный свет ореолом сиял над белым чепцом, венчавшим пышные седые волосы. Старая дама встала и протянула Синтии руку:
— Рада встрече. Мы слышали высокие отзывы о вашей работе в Индии. Вы, кажется, получили награду?
— Да.
— Поздравляю. Честь и для вас, и для больницы.
— Я всему научилась здесь.
Старшая сестра улыбнулась, благосклонно принимая комплимент.
— Чем могу служить теперь?
— Прошу вас, не могли бы вы взять меня снова на работу?
— Насколько мне известно, вы уехали из Индии по причине серьезного нездоровья.
— Да, это так, — ответила Синтия, — но сейчас мне лучше, гораздо лучше.
— Вы окончательно выздоровели? Сейчас это главное.
Синтия почувствовала на себе внимательный взгляд. Как хорошо она помнила эти проницательные глаза. Тут невозможно ни солгать, ни просто утаить правду.
— По-моему, да. Я чувствую себя хорошо.
— А что говорит ваш врач?
— Я не была у врача два месяца.
— По мне, вид у вас не очень хороший.
— Но у меня прекрасное самочувствие, — настаивала Синтия. — Вероятно, я выгляжу несколько усталой, — поздно вчера легла и только что с поезда, наверно, поэтому.
— Почему вы хотите вернуться на работу?
— Я… — Синтия замялась. — Мне хочется снова заняться делом.
— Вы по-прежнему хотите убежать от своих неприятностей, сестра Морроу?
Синтия вздрогнула. Подобного личного вопроса она не ожидала. Так, значит, здесь о ней все известно! Нельзя сказать, чтобы ее это сильно обрадовало.
— Что вы имеете в виду? — спросила она и добавила смущенно: — Как вы узнали?
Старшая сестра молчала несколько мгновений, потом неожиданная улыбка мгновенно преобразила ее лицо, придав ему выражение понимания и сочувствия.
— Считаю своим долгом как можно больше знать о персонале. Когда вы у нас здесь работали, я видела: вы недавно пережили тяжелую личную драму. Думаю, мы вам помогли. Рекомендуя вас в Индию, я надеялась — время, исцеляющее все на свете, излечит и вас. Я полагала также, перемена обстановки сыграет свою роль. Вижу теперь, что была чересчур оптимистична в своих прогнозах.
Синтия подумала с раскаянием о том, как плохо понимала эту женщину, работая под ее началом. Ей вспомнилось, как всех раздражали самодержавные замашки старшей сестры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Она опять пойдет в медсестры, снова обретет утешение и цель в жизни. Быть может, хотя такое маловероятно, найдет даже забвение.
По правде говоря, раньше ей это не удавалось, она не умела забывать. Но раньше она не хотела забыть Питера, она желала помнить о нем, хранила драгоценные воспоминания о тех годах, когда они были вместе и которых, как клялась она себе, отнять у нее не сможет никто и никогда.
Она вспоминала Питера, каким видела его несколько часов назад — слабовольный, эгоистичный, бесчестный. А что он ей предлагал! Сердце ее кричало от боли, нанесенная рана причиняла мучительное, нестерпимое страдание.
Питер разрушил ее самоуважение, нанес нестерпимое оскорбление.
Пелена вдруг спала с ее глаз, и Синтия увидела, что человек, так ею любимый, не существовал вовсе. Он оказался просто плодом ее воображения.
И вот наконец она осталась один на один с правдой, жестокой и горькой правдой, которую трудно вынести и еще труднее смириться с ней.
В отеле не было номеров, но портье, проработавший там почти полвека, вспомнил фамилию ее отца и по старому знакомству предложил ей крошечную каморку, закуток на шестом этаже.
— Конечно, комнатка маленькая, мисс Морроу, — печально заключил он. — Мы там обычно селим горничных, но Лондон буквально забит приезжими, и люди согласны на что угодно, было бы где голову преклонить.
— Я с удовольствием возьму эту комнату, — сказала Синтия, — большое спасибо!..
— Не за что, мисс Морроу. Мы всегда рады старым клиентам. Но все теперь уже не так, как прежде. Да, воистину времена переменились.
Портье горестно потряс седой головой и подозвал нахального, очень современного мальчишку-коридорного, чтобы тот проводил Синтию.
Безликая, унылая обстановка совсем ее не огорчила, ей сейчас было по душе все неприметное, неброское, лишь бы не напоминало о других местах, другом времени, других людях.
Синтия подошла к тумбочке у кровати, сняла телефонную трубку, назвала номер, и через минуту ей ответили:
— Больница Святой Агнессы.
— Могу я поговорить со старшей сестрой?
— Посмотрю, есть ли такая возможность. Ваше имя?
— Синтия Морроу — сестра Морроу.
— Хорошо, не кладите трубку.
Ждать пришлось долго. Наконец в трубке сказали:
— Соединяю вас со старшей сестрой.
В рубке щелкнуло, и Синтия услышала знакомый голос:
— Сестра Морроу?
— Да. Вы меня помните?
— Конечно, помню.
— Я хотела бы увидеться с вами. Вы не смогли бы принять меня прямо сейчас, я поблизости.
В трубке помолчали.
— Я могу принять вас через три четверти часа, сестра. Ровно через сорок пять минут.
— Благодарю вас! Большое спасибо.
Синтия положила трубку. Она причесалась, попудрилась, слегка подкрасила губы, подумала немного, стерла помаду. Вымыла руки, поискала в чемодане свежую пару перчаток, не нашла, спустилась вниз и попросила швейцара остановить для нее такси.
В больнице она была на двадцать минут раньше условленного времени. Зная, насколько бесплодными будут попытки увидеть старшую сестру сразу же, Синтия стала прогуливаться вокруг высокого унылого здания из серого камня, напоминавшего не то тюрьму, не то средневековый замок.
Синтия изведала на своем опыте всепоглощающие заботы этой жизни, но ей также было хорошо известно, какое удовлетворение приносит скромным труженицам их работа, несмотря на весьма ограниченную сферу деятельности. Мизерное жалованье, скверное жилье, строгий распорядок дня, бесконечные дежурства — однако у этого ремесла есть неоспоримые достоинства. Каждая сестра связана тесными узами товарищества с остальными. Она — не одинокая душа, затерявшаяся в переменчивой суете житейского моря, а часть единого целого с теми, кто, подобно ей, готов отдать себя служению людям.
Синтия посмотрела на часы. Да, теперь пора. Наконец-то!
Старый привратник в поношенной форме невыносимо долго записывал в блокнот ее фамилию и отмечал время, которое было назначено, после чего сообщил:
— Старшая сестра ждет вас, мисс. Я провожу.
— Не беспокойтесь, — ответила Синтия. — Я знаю, где ее кабинет.
Она торопливо направилась по коридору, а старик с удивлением смотрел вслед этой нарядной, элегантной молодой женщине.
Подойдя к святилищу старшей сестры, она остановилась перед тяжелой дверью. Ею снова овладели знакомая радость предстоящей беседы и почтительность, которые она всегда испытывала у этой двери.
Синтия постучала.
— Войдите, — услышала она глубокий сильный голос.
Синтия вошла. Старшая сестра писала за столом. Солнечный свет ореолом сиял над белым чепцом, венчавшим пышные седые волосы. Старая дама встала и протянула Синтии руку:
— Рада встрече. Мы слышали высокие отзывы о вашей работе в Индии. Вы, кажется, получили награду?
— Да.
— Поздравляю. Честь и для вас, и для больницы.
— Я всему научилась здесь.
Старшая сестра улыбнулась, благосклонно принимая комплимент.
— Чем могу служить теперь?
— Прошу вас, не могли бы вы взять меня снова на работу?
— Насколько мне известно, вы уехали из Индии по причине серьезного нездоровья.
— Да, это так, — ответила Синтия, — но сейчас мне лучше, гораздо лучше.
— Вы окончательно выздоровели? Сейчас это главное.
Синтия почувствовала на себе внимательный взгляд. Как хорошо она помнила эти проницательные глаза. Тут невозможно ни солгать, ни просто утаить правду.
— По-моему, да. Я чувствую себя хорошо.
— А что говорит ваш врач?
— Я не была у врача два месяца.
— По мне, вид у вас не очень хороший.
— Но у меня прекрасное самочувствие, — настаивала Синтия. — Вероятно, я выгляжу несколько усталой, — поздно вчера легла и только что с поезда, наверно, поэтому.
— Почему вы хотите вернуться на работу?
— Я… — Синтия замялась. — Мне хочется снова заняться делом.
— Вы по-прежнему хотите убежать от своих неприятностей, сестра Морроу?
Синтия вздрогнула. Подобного личного вопроса она не ожидала. Так, значит, здесь о ней все известно! Нельзя сказать, чтобы ее это сильно обрадовало.
— Что вы имеете в виду? — спросила она и добавила смущенно: — Как вы узнали?
Старшая сестра молчала несколько мгновений, потом неожиданная улыбка мгновенно преобразила ее лицо, придав ему выражение понимания и сочувствия.
— Считаю своим долгом как можно больше знать о персонале. Когда вы у нас здесь работали, я видела: вы недавно пережили тяжелую личную драму. Думаю, мы вам помогли. Рекомендуя вас в Индию, я надеялась — время, исцеляющее все на свете, излечит и вас. Я полагала также, перемена обстановки сыграет свою роль. Вижу теперь, что была чересчур оптимистична в своих прогнозах.
Синтия подумала с раскаянием о том, как плохо понимала эту женщину, работая под ее началом. Ей вспомнилось, как всех раздражали самодержавные замашки старшей сестры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51