– Да, конечно же, – согласился маркиз. Он почувствовал, что этот преждевременный разговор о сыне может смутить Аджанту. Скорее всего поэтому она поставила на стол бокал, который едва пригубила и сказала:
– Мне кажется, что мне лучше подняться наверх и переодеться. Я чувствую себя слишком растрепанной в этой роскоши, – она не хотела, чтобы последние слова прозвучали как комплимент. Но глаза маркиза сверкнули:
– Прошу вас простить меня, если я не успел сказать, что ваша красота затмевает все, чем я владею. Вся ценность моих картин меркнет перед сиянием ваших волос!
Возмущенный взгляд Аджанты без слов поведал маркизу о том, что девушка подумала, глядя на его актерство. Чэрис же захлопала в ладоши и вскрикнула от восторга:
– Как это, поэтично! Запишите эти слова, чтобы Аджанта хранила их и всегда помнила.
– Я думаю, она не забудет, – сказал маркиз.
Ни слова не говоря, Аджанта встала и направилась к выходу. Маркиз поспешил открыть перед нею дверь, и они вместе вышли, в холл.
– Не обижайтесь, просто я не могу удержаться от того, чтобы чуть-чуть не подразнить вас.
– Рада позабавить вашу светлость, – холодно отвечала она.
– Мы поговорим наедине попозже, а сейчас попрошу кого-нибудь проводить вас в вашу комнату, – сказал он не громко. Маркиз подозвал лакея, ожидавшего в дальнем углу холла, который тотчас же поспешил, повинуясь повелевающему жесту.
– Отведи мисс Тивертон наверх, к миссис Флуд.
– Слушаю, ваша светлость:
Лакей пошел вперед, Аджанта, не глядя на маркиза, двинулась следом. В этот момент раздался из гостиной крик, и оттуда выбежали младшие сестры. Они уже покончили с шоколадными пирожными и спешили к ним через холл.
– Подождите нас! – кричала Чэрис.
Они бросились по лестнице и, догнав сестру, повисли на ее руках, каждая со своей стороны.
«В конце концов, мы все вместе», – подумала Аджанта и немного успокоилась.
Глава четвертая
Когда они поднялись наверх, то экономка, миссис Флуд, проводила Аджанту в отведенную ей комнату, обставленную изысканной мебелью. Если бы не кровать, то трудно было даже назвать комнату спальней, по своему виду она более проходила на гостиную. Деревянные части софы и стульев были покрыты позолотой. Здесь же стоял комод времен Людовика XV, который вызвал интерес девушки не столько, как предмет обстановки, сколько, как музейная редкость. Ее мама, рассказывая Аджанте об искусстве, дала ей представление о хронологии стилей. Теперь эти знания оказались полезными: девушка узнавала различные предметы, фигурировавшие ранее только в маминых беседах и книжных иллюстрациях.
– Мне кажется, вы желаете переодеться, мисс, – сказала миссис Флуд, увидев, что Аджанта снимает шляпу и дорожную накидку.
– Мой багаж уже доставила?
– Да, мисс, однако не стоит надевать платья, которые наверняка помялись в чемодане. Ваши туалеты, привезенные из Лондона, находятся в гардеробе.
С этими словами экономка отворила дверцу резного шкафа и Аджанта увидела висящие внутри платья. Миссис Флуд вынимала их одно за другим и показывала девушке. Платья были роскошными, исполненными с величайшим вкусом и великолепно отделанными. Аджанта не могла поверить в то, что вся эта прекрасная одежда предназначается ей. Когда же она одела одно из них, то обнаружила, что никогда в жизни так хорошо не выглядела. Она раньше и не подозревала, что ее талия так изящна и что платье, которое при всем желании нельзя назвать нескромным, может столь ярко подчеркивать все достоинства фигуры.
– Вы прекрасно выглядите, мисс. Вправду, прекрасно, – восхищенно произнесла миссис Флуд.
– Спасибо.
– Его светлость распорядились подать чай в Голубую гостиную. Лакей ожидает у двери, чтобы проводить туда.
– Спасибо, – повторила Аджанта.
Спускаясь по лестнице, она чувствовала себя несколько смущенно, она не знала, как отец отнесется к тому, что маркиз подарил ей несколько платьев. Однако маркиза и членов ее семьи в Голубой гостиной не оказалось, они были в библиотеке. Священник уже успел просмотреть книги, отобранные для него хранителем, и не мог сдержать восторга по поводу нескольких редчайших томов, которые, по его словам, окажут неоценимую помощь в исследованиях.
Когда Аджанта вошла к ним, то по выражению лица маркиза поняла, что он рад ей. Она постоянно заставляла себя быть благодарной хозяину, но никак не могла отделаться от навязчивого ощущения, что она лишь марионетка, пляшущая по прихоти маркиза. Чэрис первой заметила ее новый наряд.
– Аджанта! Где ты взяла это платье? – спросила она шепотом.
– Его светлость подарил его мне. Говори тише, а то папа услышит, – отвечала Аджанта, не сообразив, что папа ничего не слышит, когда держит в руках книгу. Маркиз отвел их в Голубую гостиную, однако священник остался в библиотеке поговорить с хранителем. Аджанта облегченно вздохнула: необходимость публично объяснять отцу происхождение нового платья отпала сама собой.
Стол был сервирован к чаю и, как и все в этом доме, поражал своим богатством: приборы коллекционного серебра, обилие всевозможных пирожных и закусок:
– Не могли бы вы разлить чаю? Вам это теперь часто придется делать, – сказал маркиз Аджанте.
Девушка подошла к серебряному подносу и протянула руку к чайнику. В этот момент Чэрис воскликнула:
– Как хорошо, что Аджанта будет хозяйкой в доме и на многих праздниках! Вы не пригласите меня, хоть разочек?
– Ну, конечно же, пригласим, – уверил ее маркиз.
– А меня? – спросила Дэрайс.
– У нас непременно будут праздники, на которых мы соберемся вместе.
Дэрайс воскликнула от восторга:
– Я хочу побывать на празднике, где были бы воздушные шары и хлопушки. У моей подружки однажды устроили такой бал, но меня не позвали, потому что я еще маленькая.
– Для наших приемов вы не будете слишком маленькой, – очень серьезно сказал маркиз.
Аджанта нахмурилась. Она знала, что все эти разговоры о праздниках окончатся горьким разочарованием. Их помолвка продлится самое большее полгода, а праздники, о которых мечтали сестры, устраивают обычно зимой. К тому времени они будут дома, где нет никаких развлечений, и девочки очень расстроятся. Ее поражало, как маркиз, такой щедрый и, безусловно, снисходительный к детям нищего священника, не задумываясь, дает им вкусить тех плодов, что вскоре будут отобраны, и по которым они станут тосковать на протяжении всей жизни. «Деньги в состоянии разрушить человеческую личность», – подумала Аджанта. Внезапно она ощутила неподдельный ужас, представив все результаты обмана, в котором соучаствовала.
Аджанта разлила чай, и, когда Чэрис передала ей блюдо с сэндвичами, сделала отрицательный жест рукой.
– Съешь что-нибудь, Аджанта, – попросила Чэрис. – Это угощение подобно пище богов, ничего похожего мы в жизни не ели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32