— Ты просто расслабься и попытайся получить удовольствие. Вик прекрасно подежурит за тебя, так почему бы тебе не выпить немного и не отдохнуть?
Алан улыбнулся и вздохнул.
— Хорошо.
Он, пожалуй, выпил бы немного, но вряд ли ему удастся расслабиться и получить удовольствие. Слишком уж много у него на душе. В особенности после сегодняшнего телефонного звонка.
Звонил Мюррей Раскин — нейрохирург, он получил электроэнцефалограмму Сони Андерсен и расшифровал ее. Он сразу же позвонил Алану домой, кипя от возбуждения. Обычная энцефалограмма Сони в последнее время всегда давала отрицательный результат: типичные для эпилепсии отклонения в левой лобной области. И это отклонение наблюдалось в течение последних пяти-шести лет. Та же энцефалограмма, которую Алан заказал вчера, оказалась совершенно нормальной.
Не осталось никаких следов эпилепсии.
И вот теперь Алан был как на иголках. Он понимал, что отныне у него не будет покоя до тех пор, пока он не разберется со странными случаями Андерсен и Вестин и не поймет, в чем тут дело.
Но в данный момент не только это мучило его. Просто он не хотел ехать сюда. Он не хотел оказаться в обществе Сильвии Нэш в таком положении, когда он вынужден будет выступать уже не в роли «доктора Балмера». Ему придется сбросить профессиональную маску и быть просто «Аланом». И он боялся, что в подобной ситуации Сильвия и все остальные сразу же поймут, какие чувства он к ней питает.
— А это, наверно, машина миссис Нэш? — спросила Джинни, указывая на ярко-красный автомобиль, блестевший отраженным светом фонаря.
— Да, конечно.
Алан припарковал свой «торонадо», и они направились к парадному подъезду.
— Раз у нее так много денег, почему бы ей не купить что-нибудь более красивое и современное вместо этой развалины?
— Шутишь? — усмехнулся Алан; проведя рукой по покрытому блестящим красным лаком удлиненному капоту, заканчивающемуся наклонной хромированной решеткой. Ему нравилась эта решетка с вертикальными хромированными прутьями, блестевшими как зубы. — Это полностью реставрированный «грахэм» модели 1938 года с акульим носом. В свое время эта машина считалась экономичной. Посмотри внутрь — в салоне даже устроен бар.
— Но к чему этот ужасный красный цвет? Он больше подошел бы для пожарной машины.
— Красный — любимый цвет мистера Тоада.
— Не поняла.
— Помнишь детскую книгу «Ветер в ветвях»? Это место называется Тоад-Холл. А помнишь, что мистер Тоад воровал автомобили? И его любимый цвет был красный. А автора зовут Кеннет Грэхэм... улавливаешь?
Джинни посмотрела на мужа с удивлением; и у нее на лбу обозначились морщины.
— С каких это пор ты стал интересоваться детскими книжками?
Алан умерил свой энтузиазм.
— Это была одна из моих любимых книжек в детстве, Джинни. Пойдем же в дом.
Он не стал ей говорить, что купил эту книжку после того, как узнал, что усадьба Сильвии называется Тоад-Холл.
«Нет, — все больше и больше убеждался Алан, когда они подходили к подъезду, — вряд ли это будет приятный вечер».
* * *
— Ага! Вот идет особый гость! — воскликнула Сильвия.
Чарльз Эксфорд взглянул на нее, потом осмотрел холл, затем опять взглянул на нее. Сильвия оживилась. Это ему пришлось не по вкусу.
К ним приближался человек заурядной приятной наружности, под руку со стройной, спортивного вида блондинкой. Чарльзу подумалось, что она не намного моложе его по возрасту. Женщина излучала восторг, мужчина выглядел удрученным.
— Кто же это из них такой особенный?
— Он. Один из тех врачей, о которых я тебе рассказывала.
— Но я ведь тоже врач.
— Он — лечащий врач Джеффи.
— Я тоже одно время лечил Джеффи.
Сильвия скривила губы:
— Ты всего лишь ставил на нем эксперименты. А Алан — настоящий доктор.
— Два очка в твою пользу, дорогая.
Сильвия улыбнулась.
— Я выиграла пять очков, и ты это знаешь.
— Сойдемся на трех, и то только потому, что я именно такой врач, каким хочу быть. Но пойдем же встретим этого особенного гостя. Я так давно не разговаривал с настоящим врачом.
— Ну что ж, пойдем, только постарайся, чтобы количество проклятий, на которые ты так щедр, не превышало десяти в минуту.
Сильвия представила их друг другу. «Особенного» человека звали Алан Балмер. Выглядел он прилично. Спутница его была бойкой, жизнерадостной женщиной с манящими зелеными глазами. Она накинулась на Сильвию и стала изливать свой восторг по поводу дома и сада.
Чарльз принялся изучать доктора, пока он и его жена обменивались любезностями с хозяйкой. Казалось, тот чувствовал себя не в своей тарелке, как будто что-то принуждало его лезть из собственной кожи. Взгляд его, то и дело останавливавшийся на Сильвии, затем как будто отбрасывало в сторону — словно пули, рикошетом разлетавшиеся по разным направлениям.
«Что это с ним, черт побери?» — подумал Чарльз.
В это время какая-то другая разряженная дама подошла к жене Балмера. Обе взвизгнули и стали обниматься, обращаясь друг к другу «дорогая!».
Чарльз отвернулся. «Чертова докторша!» Как он хорошо знал женщин такого типа! Он сам был женат на такой же целых восемь лет, и вот уже четыре года как наконец-то освободился от нее. И вот теперь эта дамочка напомнила ему его бывшую жену. Вероятно, она была когда-то просто хорошей девушкой, но теперь ей, как жене доктора, необходимо блюсти свое положение.
Мимо прошел Ба в белом пиджаке с крахмальной манишкой, с черным галстуком-бабочкой. Он нес поднос с высокими стройными бокалами, полными шампанского. Некоторые гости, видимо устрашенные его видом, побоялись взять у него бокалы. Чарльз подал ему знак.
Передавая бокалы тем, кто стоял рядом, он успел заметить испуганное выражение на лицах жены Балмера и ее подруги, смотревших на Ба. Другая хозяйка постаралась бы не показывать гостям такого слугу, как Ба, но Сильвия была иного склада — ей нравилось, что он производил такое смятение среди тех, кто приходил сюда впервые.
Чарльз решил, что нужно завести дружеский — для начала — разговор с Балмером и попутно выяснить, из чего сделан этот «настоящий доктор». Он слегка толкнул его локтем и кивнул в сторону удаляющегося Ба.
— Хорош парень, правда?
Балмер кивнул.
— Напоминает мне Лерча из «Семьи Адамсов».
— Лерч? Кто такой? А, вы имеете в виду дворецкого из этого телевизионного шоу? Да, действительно, немного похож, хотя, мне кажется, физиономия у Лерча более выразительна.
— Возможно, — согласился Балмер с улыбкой. — Мне думается, высокий рост доставлял Ба неприятности в детстве. Средний рост вьетнамского мужчины равен пяти фунтам трем дюймам, а Ба по крайней мере на фут выше.
— Гипофизарный гигантизм, не так ли?
Балмер не замедлил с ответом:
— Да, да. Приостановлен в подростковом возрасте, я полагаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93