Причина была в том, что энергичное наступление французов на Суассон представило страшную угрозу для коммуникаций немецкой армии в Марнском выступе, вынудив германское командование освободить только что занятые территории на южном берегу Марны и оттянуть линию фронта за реку Вель. Десять немецких дивизий расформировали по причине того, что много было убитых, раненых и взятых в плен, и высшему командованию пришлось отказаться от намеченного во Фландрии наступления «Хаген». По всему Западному фронту немцы перешли к обороне, и инициатива оказалась в руках противника.
Что же касается перспектив французской стороны, тут мы должны задать вопрос: почему наступающие не прорвали фронт в первый же день и сразу же не отсекли Марнский выступ? Мы уже заметили, что французы могли собрать все наличные танковые части в решающем секторе наступления, а именно на участке фронта 10-й армии - мера, которая дала бы этой армии возможность нанести куда более мощный удар по основной оси на плато южнее Суассона. Но чтобы ускорить темп атаки в целом и чтобы французы могли более эффективно развить свой успех, требовалось нечто большее. Проблема была в том, что скорость атаки бронетанковых сил жестко определялась передвижением других родов войск: пехоты, которая продвигалась вперед медленно, оказываясь под огнем пулеметов, спрятанных в укрытиях, и французской артиллерии с ее методически ползущим огневым валом и сменой позиций - операция, при гужевом транспорте требующая нескольких часов. Тем временем танки должны были ждать, находясь в пределах досягаемости постоянно усиливающегося огня обороняющихся. Пока сохранялось такое положение вещей, французы могли успешно вклиниваться в оборону, но не могли совершить полноценного прорыва, а в то же время обороняющиеся всегда имели возможность закрепиться на новой позиции. Это означало, что французы должны были всякий раз начинать атаку заново, причем не готовясь к ней заранее, и элемент внезапности исчезал совершенно. А при том, как обстояли дела в 1918 году, у танковой поддержки не было и шансов на будущее, поскольку танковые части были измотаны в первый же день сражения. Еще одним следствием такой тесной связи танков и пехотных частей было то, что только часть машин вообще попала в бой; в случае с 10-й армией это касается 223 танков из 343 имеющихся в наличии; 120 машин были прикреплены к самым задним пехотным цепям и резервам и оставались в полнейшем бездействии. Несомненно, французы достигли в сражении 18 июля тактических успехов, но они далеко не использовали весь потенциал нового оружия, слагаемыми которого являются скорость, защитная броня и огневая мощь.
Последующие атаки французов не представляли собой ничего особенно нового. Несмотря на потерю 102 танков, к 19 июля 10-я армия имела 241 танк, но в бою участвовало только 105 машин. 20 июля были введены в бой 32 танка, 21 июля - 100 и 23-го - 82. За период между 18 и 20 июля 10-я армия потеряла общим числом 248 танков, и по крайней мере 112 из них от артиллерийского огня. «Независимо от ее дальнобойности, артиллерия оказалась основным противником танков. Успех в бою существенно зависел от защиты против вражеских орудий» (Dutil. Les Chars d'assaut. Paris, 1919).
Давайте теперь подведем итог событиям августа 1918 года. В начале месяца французские бронетанковые части состояли из 10 батальонов Chars legers и 8 группировок средних танков («шнейдер» и «сен-шамон»).
Немцы, отразив попытку прорыва французов, оттянули участок линии фронта за реку Вель. До того как прибыли туда, они понесли тяжелые потери, храбро сражаясь в арьергардных боях.
Германское высшее командование надеялось, что вражеский альянс исчерпал свою наступательную мощь и что жестоко потрепанным немецким дивизиям будет дарована в ближайшем будущем хотя бы небольшая передышка. Из исторических источников неясно, извлекли ли немцы соответствующие уроки из битвы при Суассоне и распространили ли их, следуя своему обыкновению, без промедления и на другие участки фронта. Точно так же, как и раньше, заградительный огонь подразделялся на «огонь с дальней дистанции», «огонь с ближней дистанции» и «огонь на уничтожение» по установленному или предполагаемому участку сосредоточения сил противника. Но, как уже продемонстрировала битва под Камбре и совсем недавно под Суассоном, такой заградительный огонь оказался совершенно бесполезен против внезапной танковой атаки. Эти два сражения, а также успешная оборонительная битва на Эне показали, что реально уничтожить танки мог только прицельный огонь батарей с открытых позиций - прямой наводкой из тяжелых орудий по ясно видимой цели, выбранной индивидуально. И все-таки в начале августа ни способ размещения орудий, ни метод ведения стрельбы еще не изменились коренным образом.
То же самое происходило во 2-й армии, которая удерживала самый западный участок немецкого фронта под Амьеном. В августе 1918 года все дивизии передовой, несмотря на их ослабленную боевую мощь, были уплотнены в единое, глубоко эшелонированное формирование. Опорные пункты отсутствовали практически полностью, и артиллерия была размещена там, где для противотанковой обороны она была бесполезна. В результате танки противника смогли провести атаку, не столкнувшись со сколько-нибудь серьезными препятствиями в виде оборонительных позиций, искусственных или естественных заграждений или артиллерийского огня.
Мы не должны пи в коей мере упрекать немецкую пехоту за то, что она не укрепила свои позиции после крупномасштабного весеннего наcтупления, завершившегося 24 апреля. С одной стороны, дело было в том, что немцы цеплялись зa надежду рано или поздно возобновить наступление, с другой стороны, это было результатом истощения и недостаточной численности большинства передовых частей 2-й армии. Однако первой и главнейшей причиной был нескончаемый ураган снарядов, который превращал рытье окопов в дело чрезвычайно трудное, требующее больших жертв и разрушал большую часть работы, как только она заканчивалась. Вдобавок обширные участки фронта были потеряны в бесконечных сражениях, так что противник на самом деле еще и получал выгоду от всех стараний, которые немцы вкладывали в строительство опорных пунктов. Виллер-Бретонне и Амель тому примеры.
24 апреля 1918 года Виллер-Бретонне оказался сценой действия первого в мире сражения танков против танков, и к нему мы в данном контексте еще вернемся. Здесь мы только заметим, что появление немецких танков на поле боя дало немедленный эффект, ускорив отправку еще большего количества английских танков во Францию. Англичане исходили из принципа, что даже самые лучшие танки в мире не способны противостоять другим танкам и что единственный способ отразить атаку бронетанковых войск - это самим иметь превосходящее количество танков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79