Человек, награжденный божьим даром пророчества, выходит из обычных
границ времени и пространства в беспредельную вечность, чтобы,
возвратившись в сферу временного и пространственного, сообщить братьям
по плоти о своих видениях, истину которых остальному человечеству дано
только познать в более близком или далеком будущем. В дальнейшем,
Нострадамус переходит к вещанию будущего, смысл которого раскрыла нам
400-летняя история, протекшая со времени опубликования его книги.
"Я оставил, - говорит он, - пророческие книги, содержащие каждая
по сто четверостиший астрономических (комментаторы читают:
математических точных М.Г.) пророчеств, смысл которых я сознательно
заклепал и которые доведены до 3797 года... ибо согласно небесным
знакам... мир приближается к анарогонической (комментаторы читают:
анаксагоричной - от философа Анаксагора, Г.) революции... и согласно
явному суду неба, когда мы еще будем седьмом числе тысячи, которая
завершит все, приближаясь к восьмому... тогда великий и вечный Бог
завершит революцию".
В предисловии ко второму изданию автор "Пророчеств" говорит:
"Если бы я хотел прибавить к каждому четверостишию точное время,
событие должно свершиться, я в состоянии был бы это сделать, но это
далеко не всем было бы приятно".
В доказательство этого, Нострадамус несколькими строчками ниже
печатает фразу о 1792-ом годе, столь удивившую парижан в утро 1-го
января того года.
Пророчество, что французская революция (французская потому, что
всюду, где Нострадамус говорит о Франции, он ее не называет) кончится в
конце XVIII-го и начале XIX-го века, "когда мы еще будем в седьмом
числе тысячи... приближаясь к восьмому" в лишний раз доказывает, что
Нострадамус обладал более ясным знанием будущего, чем он счел возможным
публично выразить.
В упомянутой мною книге Гюно от 1693-го года, изданной 111 лет до
коронации Наполеона, напечатаны любопытные по своей ошибочности
комментарии к 57-му четверостишию XII центурии, гласящему:
От простого солдата дойдет до Империи
От короткого платья дойдет до длинного
Храбрый в битвах, с церковью будет хуже,
Он столько же будет досаждать священникам,
Сколько вода - губке.
"Нострадамус предсказывает, - говорит Гюно в 1693 г., -
удивительнейшую судьбу частного лица, который будучи простым солдатом,
т.е. человеком, одетым в короткую куртку, в будущем дойдет до длинной
одежды, т.е., что он покинет оружие, чтобы стать священником; его
счастливая звезда будет ему благоприятствовать во всем, что он
предпримет и, наконец, она доведет его до Империи католической церкви,
т.е. до папского престола, что Нострадамус предсказал во второй строфе.
В дальнейшем пророк говорит:
Храбрый в битвах, с церковью будет хуже,
Он столько же будет досаждать священникам,
Сколько вода - губке.
...Способ, каким выразился Нострадамус в данном случае, есть
образное выражение, которым он хотел сказать, что этот Св.Отец будет
иметь благоразумие привлечь к себе с такою же легкостью уважение
церкви, с какой губка притягивает воду, или, если хотите держаться
буквы, что он причинит церкви также мало зла, сколько вода причиняет
губке, которую она, напротив того, увеличивает в объеме и укрепляет".
Со времени опубликования цитированного комментария должны были
пройти 111 лет, пока, наконец, Наполеон, сменил короткую куртку капрала
на длинную соболью мантию и корону Императора, чтобы стало очевидным, к
кому относится это древнее пророчество Нострадамуса.
Нам в настоящее время остается удивляться, что Нострадамус
предвидел не только главные вехи карьеры Наполеона, но и тому, что в
1555-ом году ему было известно о конкордате Бонопарта с церковью.
От пророка, духовным взором видевшего жизнь и даже облик
Наполеона, вплоть до коротко остриженных волос, сменивших у Императора
длинные парики эпохи Людовика XIV и Робеспьера, можно ожидать, что он
знал даже имя покорителя мира. И действительно, - в книге Федора Буи,
изданной в Париже в 1806-ом году - два года после коронации Наполеона
I, - мы находим анализ 54-го четверостишия 4-ой центурии. В этом
пророчестве, хотя прямо и не названо имя Наполеона, которое
Нострадамус, если и знал его, не мог бы назвать, но в нем дается
описание специфических признаков имени будущего французского
Императора.
В предисловии ко второму изданию "Пророчеств", помеченном 14-ым
мартом 1557-го года, прочел строки, напоминающие прокламацию Бонопарта
и предшествовавшие события.
"Я в этом месте, - говорит Нострадамус, - не называю себя
пророком, это не угодно Богу. Я свидетельствую, что все это от Бога и
возношу Ему вечную хвалу, благодарность и честь... большая часть
пророчеств сопровождалась движениями небесного свода и я видел как бы в
блестящем зеркале в туманном видении великие, печальные, удивительные и
несчастные события и авантюры, которые приближались к главнейшим
культурам..."
Л.Н.Толстой, изучавший для романа "Война и мир" в течение пяти лет
эпоху наполеоновских войн, не выдумывал там, где в романе говорят и
действуют исторические лица, а пользовался материалами, из которых у
него во время работы образовалась целая библиотека. 29-летний Толстой в
1857-м году, т.е. девять лет до того, как он начал писать "Войну и
мир", на полтора месяца приехал в Париж. В опубликованном в 1928-ом
году дневнике Толстого, относящемся к этому времени, ничего не
говорится о том, что писатель знал пророчества Нострадамуса,
подлинность которых можно проверить только в Парижской нац.библиотеке.
Тем не менее автор "Войны и мира" упоминает в романе, что "Пьеру
было открыто одним из братьев массонов, выведенное из Апокалипсиса
Иоана Богослова, пророчество относительно Наполеона". Это доказывает,
что при близком изучении той эпохи Толстой наткнулся на глухое эхо
пророчества о Наполеоне, источником которых, вероятно, служила книга
Нострадамуса.
В ней я нашел, подобно приведенному пророчеству о пожаре Москвы, и
другие четверостишия, относящиеся к французской революции, незамеченные
- вольно или невольно - современником этих событий - Федором Буи.
В предисловии ко второму изданию "Пророчеств" имеются строки,
заключающие, по моему мнению, предсказания о Робеспьере и его публичных
казнях.
То, что Нострадамус говорит в этом предисловии о "короле", не
должно нас удивлять и вводить в заблуждение. В 1555-ом году пророк не
мог иначе выразиться о революционном диктаторе и герое террора,
стремившегося уничтожить монархию на всем земном шаре;
1 2 3 4 5 6