Just wait a little!»note 82
За столом в этот вечер она сидела против отца бледная и молчаливая.
– Передайте господину Ллойду соусник! – накинулась она на слугу. – Разве вы не видите?
И слуга, хорошо знавший характер Этель, исполнил ее приказание, не посмев выказать неудовольствие.
Старик Ллойд робко посмотрел в холодные, властные глаза красавицы дочери.
Этель не останавливалась перед препятствиями. Она заинтересовалась Алланом. Она хотела поговорить с Алланом и поклялась сделать это во что бы то ни стало. Но ни за что на свете она не обратилась бы еще раз к Штрому. Она презирала его! И была уверена, что и без этого Штрома, который вел себя отнюдь не как джентльмен, достигнет своей цели.
В ближайшие вечера старику Ллойду было невесело, – ему приходилось обедать в одиночестве. Этель просила извинить ее. Ежедневно в четыре часа дня она уезжала в Мак-Сити и возвращалась поездом в половине одиннадцатого вечера. С шести до девяти часов она ждала в десяти шагах от главного входа в здание конторы, сидя в наемном автомобиле, который заказала еще в Нью-Йорке.
Закутанная в меха, она сидела в автомобиле, дрожа от холода, возбужденная собственной смелостью, немного стыдясь своей роли, и выглядывала сквозь замерзшие стекла, которые по временам оттаивала своим дыханием. Несмотря на несколько дуговых фонарей, вырывавших во мраке ослепительные пещеры, кругом было очень темно, и запутанная сеть рельсов тускло мерцала. Как только раздавался малейший шум или показывался кто-нибудь, Этель напрягала зрение и сердце у нее начинало биться учащенно.
На третий вечер она впервые увидела Аллана. Он пересекал железнодорожные пути с каким-то спутником, и она тотчас же узнала Мака по походке. Но его спутником оказался Штром. Этель проклинала его! Они прошли вплотную мимо автомобиля, и Штром повернулся к искрившемуся замерзшему окну. Этель подумала, что он угадал, кто сидит в автомобиле, и сразу же испугалась, что он обратит на это внимание Аллана. Но Штром пошел дальше, не сказав Аллану ни слова.
Два дня спустя Аллан как-то вернулся из туннеля уже в семь часов. Он спрыгнул с медленно шедшего поезда и не спеша перешел через рельсы. Тихо, задумавшись, шел своей дорогой, все ближе подходя к дому. Когда он поставил ногу на ступеньку подъезда, Этель распахнула дверцу автомобиля и окликнула его.
Аллан на миг остановился и оглянулся. Потом, видимо, решил двинуться дальше.
– Аллан! – повторила Этель и приблизилась.
Аллан повернулся к ней и быстро, испытующе посмотрел ей в лицо, прикрытое вуалью.
Он был в широком коричневом пальто, кашне и высоких сапогах, залепленных грязью. Лицо у него было худое и жесткое. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга.
– Этель Ллойд? – медленно проговорил Аллан низким равнодушным голосом.
Этель смутилась. Она уже плохо помнила голос Аллана, теперь же узнала его. Она медлила поднять вуаль, чувствуя, что покраснела.
– Да, – нерешительно отозвалась она, – это я, – и подняла вуаль.
Аллан смотрел на нее серьезными, ясными глазами.
– Что вы тут делаете? – спросил он.
Но Этель уже овладела собой. Она поняла, что ее дело будет проиграно, если в этот миг она не найдет верного тона. И инстинктивно она его нашла. Она рассмеялась весело и мило, как дитя, и сказала:
– Не хватает только, чтобы вы меня выбранили, Аллан! Мне надо с вами поговорить, и так как вы никого к себе не пускаете, я два часа подстерегала вас здесь в автомобиле.
Взор Аллана не изменился. Но его голос прозвучал довольно любезно, когда он предложил ей войти.
Этель облегченно вздохнула. Опасный момент миновал. Войдя в лифт, она испытала чувство радости, освобождения и счастья.
– Я вам писала, Аллан! – сказала она, улыбаясь.
Аллан не смотрел на нее.
– Да, да, я знаю, – рассеянно ответил он и опустил глаза, – но, откровенно говоря, у меня тогда… – и Аллан пробормотал что-то, чего она не поняла.
Лифт остановился, Лайон открыл дверь в квартиру Аллана. Этель была удивлена и обрадована, увидев старика.
– Вот и наш старый Лайон! – сказала она и протянула старому тощему китайцу руку, как доброму знакомому. – Как поживаете, Лайон?
– Thank younote 83, – чуть слышно прошептал смущенный Лайон и поклонился, всасывая сквозь зубы воздух.
Аллан извинился перед Этель и попросил минутку обождать. Лайон ввел ее в большую, хорошо натопленную комнату и тотчас же ушел. Этель расстегнула пальто и сняла перчатки. Комната была обставлена обыденно и безвкусно. Очевидно, Аллан по телефону заказал мебель в первом попавшемся магазине и предоставил устройство комнаты обойщику. К тому же занавеси были как раз сняты, и сквозь голые оконные рамы виднелись черные квадраты неба с тремя-четырьмя холодно сверкавшими звездами. Через некоторое время Лайон вернулся и подал чай с горячим хлебом. Затем вошел Аллан. Он переоделся и сменил сапоги на ботинки.
– Я к вашим услугам, мисс Ллойд, – серьезно и спокойно сказал он, садясь в кресло. – Как поживает мистер Ллойд?
И Этель видела по его лицу, что она ему не нужна.
– Благодарю вас, отец здоров, – рассеянно ответила она.
Теперь она могла хорошо разглядеть Аллана. Он сильно поседел и казался постаревшим на много лет. Его заострившееся лицо было неподвижно, как каменное, на нем застыло выражение скрытого озлобления и немого упорства. От глаз веяло холодом, они были безжизненны и не позволяли чужому взору проникнуть в них.
Если бы Этель действовала обдуманно, она завела бы с Алланом пустой разговор, чтобы дать возможность ему и себе самой постепенно освоиться с положением. Она и собиралась так поступить и даже хотела пожаловаться на Штрома, но, видя перед собой Аллана таким изменившимся, чуждым, невнимательным, перестала противиться своему побуждению. Сердце подсказывало ей, что должен быть какой-нибудь способ захватить и удержать Аллана.
Она заговорила сердечным и интимным тоном, как будто они когда-то были близкими друзьями.
– Аллан! – сказала она, протягивая ему руку и окидывая его светлым взором своих голубых глаз. – Вы не можете представить себе, как я рада вас видеть!
Ей стоило труда скрыть свое волнение.
Аллан протянул ей огрубевшую и жесткую руку, но в его взгляде отразилось легкое добродушное презрение к такому роду проявления женской симпатии.
Этель не обратила на это внимания. Ее уже нельзя было запугать.
Она посмотрела на Аллана и покачала головой.
– У вас плохой вид, Аллан, – продолжала она. – Жизнь, которую вы сейчас ведете, не для вас. Я отлично понимаю, что на некоторое время вы нуждались в покое и уединении, но я не думаю, чтобы вы могли долго вести такой образ жизни. Не сердитесь, что я вам это говорю. Вам нужна ваша работа – вам не хватает туннеля! Больше ничего!
Это была истина, она попала прямо в цель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
За столом в этот вечер она сидела против отца бледная и молчаливая.
– Передайте господину Ллойду соусник! – накинулась она на слугу. – Разве вы не видите?
И слуга, хорошо знавший характер Этель, исполнил ее приказание, не посмев выказать неудовольствие.
Старик Ллойд робко посмотрел в холодные, властные глаза красавицы дочери.
Этель не останавливалась перед препятствиями. Она заинтересовалась Алланом. Она хотела поговорить с Алланом и поклялась сделать это во что бы то ни стало. Но ни за что на свете она не обратилась бы еще раз к Штрому. Она презирала его! И была уверена, что и без этого Штрома, который вел себя отнюдь не как джентльмен, достигнет своей цели.
В ближайшие вечера старику Ллойду было невесело, – ему приходилось обедать в одиночестве. Этель просила извинить ее. Ежедневно в четыре часа дня она уезжала в Мак-Сити и возвращалась поездом в половине одиннадцатого вечера. С шести до девяти часов она ждала в десяти шагах от главного входа в здание конторы, сидя в наемном автомобиле, который заказала еще в Нью-Йорке.
Закутанная в меха, она сидела в автомобиле, дрожа от холода, возбужденная собственной смелостью, немного стыдясь своей роли, и выглядывала сквозь замерзшие стекла, которые по временам оттаивала своим дыханием. Несмотря на несколько дуговых фонарей, вырывавших во мраке ослепительные пещеры, кругом было очень темно, и запутанная сеть рельсов тускло мерцала. Как только раздавался малейший шум или показывался кто-нибудь, Этель напрягала зрение и сердце у нее начинало биться учащенно.
На третий вечер она впервые увидела Аллана. Он пересекал железнодорожные пути с каким-то спутником, и она тотчас же узнала Мака по походке. Но его спутником оказался Штром. Этель проклинала его! Они прошли вплотную мимо автомобиля, и Штром повернулся к искрившемуся замерзшему окну. Этель подумала, что он угадал, кто сидит в автомобиле, и сразу же испугалась, что он обратит на это внимание Аллана. Но Штром пошел дальше, не сказав Аллану ни слова.
Два дня спустя Аллан как-то вернулся из туннеля уже в семь часов. Он спрыгнул с медленно шедшего поезда и не спеша перешел через рельсы. Тихо, задумавшись, шел своей дорогой, все ближе подходя к дому. Когда он поставил ногу на ступеньку подъезда, Этель распахнула дверцу автомобиля и окликнула его.
Аллан на миг остановился и оглянулся. Потом, видимо, решил двинуться дальше.
– Аллан! – повторила Этель и приблизилась.
Аллан повернулся к ней и быстро, испытующе посмотрел ей в лицо, прикрытое вуалью.
Он был в широком коричневом пальто, кашне и высоких сапогах, залепленных грязью. Лицо у него было худое и жесткое. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга.
– Этель Ллойд? – медленно проговорил Аллан низким равнодушным голосом.
Этель смутилась. Она уже плохо помнила голос Аллана, теперь же узнала его. Она медлила поднять вуаль, чувствуя, что покраснела.
– Да, – нерешительно отозвалась она, – это я, – и подняла вуаль.
Аллан смотрел на нее серьезными, ясными глазами.
– Что вы тут делаете? – спросил он.
Но Этель уже овладела собой. Она поняла, что ее дело будет проиграно, если в этот миг она не найдет верного тона. И инстинктивно она его нашла. Она рассмеялась весело и мило, как дитя, и сказала:
– Не хватает только, чтобы вы меня выбранили, Аллан! Мне надо с вами поговорить, и так как вы никого к себе не пускаете, я два часа подстерегала вас здесь в автомобиле.
Взор Аллана не изменился. Но его голос прозвучал довольно любезно, когда он предложил ей войти.
Этель облегченно вздохнула. Опасный момент миновал. Войдя в лифт, она испытала чувство радости, освобождения и счастья.
– Я вам писала, Аллан! – сказала она, улыбаясь.
Аллан не смотрел на нее.
– Да, да, я знаю, – рассеянно ответил он и опустил глаза, – но, откровенно говоря, у меня тогда… – и Аллан пробормотал что-то, чего она не поняла.
Лифт остановился, Лайон открыл дверь в квартиру Аллана. Этель была удивлена и обрадована, увидев старика.
– Вот и наш старый Лайон! – сказала она и протянула старому тощему китайцу руку, как доброму знакомому. – Как поживаете, Лайон?
– Thank younote 83, – чуть слышно прошептал смущенный Лайон и поклонился, всасывая сквозь зубы воздух.
Аллан извинился перед Этель и попросил минутку обождать. Лайон ввел ее в большую, хорошо натопленную комнату и тотчас же ушел. Этель расстегнула пальто и сняла перчатки. Комната была обставлена обыденно и безвкусно. Очевидно, Аллан по телефону заказал мебель в первом попавшемся магазине и предоставил устройство комнаты обойщику. К тому же занавеси были как раз сняты, и сквозь голые оконные рамы виднелись черные квадраты неба с тремя-четырьмя холодно сверкавшими звездами. Через некоторое время Лайон вернулся и подал чай с горячим хлебом. Затем вошел Аллан. Он переоделся и сменил сапоги на ботинки.
– Я к вашим услугам, мисс Ллойд, – серьезно и спокойно сказал он, садясь в кресло. – Как поживает мистер Ллойд?
И Этель видела по его лицу, что она ему не нужна.
– Благодарю вас, отец здоров, – рассеянно ответила она.
Теперь она могла хорошо разглядеть Аллана. Он сильно поседел и казался постаревшим на много лет. Его заострившееся лицо было неподвижно, как каменное, на нем застыло выражение скрытого озлобления и немого упорства. От глаз веяло холодом, они были безжизненны и не позволяли чужому взору проникнуть в них.
Если бы Этель действовала обдуманно, она завела бы с Алланом пустой разговор, чтобы дать возможность ему и себе самой постепенно освоиться с положением. Она и собиралась так поступить и даже хотела пожаловаться на Штрома, но, видя перед собой Аллана таким изменившимся, чуждым, невнимательным, перестала противиться своему побуждению. Сердце подсказывало ей, что должен быть какой-нибудь способ захватить и удержать Аллана.
Она заговорила сердечным и интимным тоном, как будто они когда-то были близкими друзьями.
– Аллан! – сказала она, протягивая ему руку и окидывая его светлым взором своих голубых глаз. – Вы не можете представить себе, как я рада вас видеть!
Ей стоило труда скрыть свое волнение.
Аллан протянул ей огрубевшую и жесткую руку, но в его взгляде отразилось легкое добродушное презрение к такому роду проявления женской симпатии.
Этель не обратила на это внимания. Ее уже нельзя было запугать.
Она посмотрела на Аллана и покачала головой.
– У вас плохой вид, Аллан, – продолжала она. – Жизнь, которую вы сейчас ведете, не для вас. Я отлично понимаю, что на некоторое время вы нуждались в покое и уединении, но я не думаю, чтобы вы могли долго вести такой образ жизни. Не сердитесь, что я вам это говорю. Вам нужна ваша работа – вам не хватает туннеля! Больше ничего!
Это была истина, она попала прямо в цель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87