Поскольку этот город был связан грамотой Ярослава, новгородцы сначала не возражали против такого назначения. Позднее, однако, с упадком авторитета киевского князя и усилением соперничества между разными ветвями дома Рюрика, новгородцы оказались в том положении, когда они могли делать выбор между несколькими кандидатами на княжение, и они знали, как воспользоваться таким удачным случаем.
В 1095 г. возник раздор между новгородцами и их князем Давидом, сыном Святослава, в результате чего Давид на время покинул город. Новгородцы запретили ему возвращаться, и сами пригласили на его место другого князя из Ростова. Семь лет спустя, когда князь Святополк II Киевский заявил о своем намерении посадить сына на новгородский стол, к нему явились новгородские посланники с резким сообщением: «Нас послали к тебе, о князь, с точным наказом, что нашему городу не нужен ни ты, ни твой сын. Если у твоего сына две головы, то пусть приходит» . В 1136 г., как мы знаем (см. Гл. IV, 7), новгородское вече предприняло решительный шаг к отстаиванию суверенных прав города: и князь, и его новгородская свита были лишены права владеть земельными наделами в границах новгородского государства.
К середине двенадцатого века должность новгородского князя фактически стала выборной, а в 1196 г. привилегия новгородцев избирать себе князя по собственной воле была признана Собором русских князей на том условии, что кандидаты будут отбираться только из числа членов дома Рюрика.
Четыре года спустя, однако, после сурового поражения, нанесенного им князем Всеволодом III Суздальским, новгородцы, обращаясь к нему «господин великий князь», просили его прислать своего сына в качестве князя, и, если доверять утверждению суздальского летописца, даже согласились признать Новгород его «отчиной и дединой». Во всяком случае, с того времени большинство новгородских князей избиралось из числа наследников Всеволода. Этот факт, однако, характеризует независимость новгородских прав, которые к тому времени были прочно закреплены, и в 1211 г. Всеволод сам подтвердил старые свободы новгородцев.
Каждый новый избранник, вступающий на княжеский престол, должен был подписывать особый договор с городом Новгородом. К сожалению, от киевского периода не сохранилось ни одного экземпляра подобного соглашения; самый ранний из известных текстов относится к 1265 г. Однако из летописных свидетельств киевского периода можно восстановить, по крайней мере, четыре важных пункта типичного договора. Один – это запрет (с 1136 г. и далее) на владение земельными наделами в новгородском государстве, наложенный на князя и его свиту. Вторым важным пунктом являлась свобода новгородцев избирать городских должностных лиц без вмешательства со стороны князя (что подтверждено Всеволодом III в 1211 г.). С этим связано и третье положение: у князи не было права увольнять городских должностных лиц без решения веча или судебного разбирательства. Согласно летописям, в 1218 г. князь Святослав объявил на собрании веча, что он решил освободить от должности городского главу Твердислава. Его тут же спросили, какие обвинения он выдвигает против главы. Князь мог только сказать, что тот не нравится ему. Тогда вече вынесло решение, что если на главе нет никакой вины, то его нельзя сместить. И он остался. Четвертый пункт гарантировал вече функции высшего судебного органа; по словам Всеволода III, новгородцы вольны были наказывать преступников.
Государственный суверенитет Новгорода зависел от города, а не от князя. О городе говорили, как о «Господине Великом Новгороде». Высшим органом, через который осуществлялся суверенитет, было вече. У него была своя канцелярия, расположенная в городской «избе», и собственная печать.
Как и в Киеве, в Новгороде вече собиралось либо на площади перед княжеским дворцом («Ярославово подворье»), либо – перед собором Св. Софии. На вече созывали звоном городского колокола, который поэтому и стал символом новгородских свобод. После захвата города великим князем Московским в конце пятнадцатого века, его первым же распоряжением был приказ убрать вечевой колокол.
Вече сочетало в себе верховную исполнительную, законодательную и судебную власть. Фактически, только главные проблемы исполнительной власти выдвигались на рассмотрение веча, а текущими вопросами управления занимались князь и городской глава. Точно так же, судам давались широкие полномочия для исполнения их текущих дел, а вече действовало как верховный суд только в наиболее серьезных случаях, таких как суд над князем или высокопоставленным городским должностным лицом. Поэтому, вообще говоря, вече было, главным образом, законодательным учреждением.
Как и в других русских городах этого периода, новгородский гражданин имел право голоса на собраниях веча, и – как и повсюду – для принятия всех решений веча требовалось единогласное одобрение. Чтобы избежать возобновления яростных столкновений между двумя партиями, когда не было подавляющего большинства, в Новгороде появился особый совет, главной задачей которого была подготовка документов для рассмотрения на вече. Этот совет собирался под председательством архиепископа и состоял из трехсот членов, а именно: заместителя князя, высших городских должностных лиц и бояр. Немецкие купцы называли этот совет Herrenrath («совет господ»). По-русски он назывался «Господа».
Со строго юридической точки зрения, это учреждение не было высшей палатой, поскольку полномочия веча были неделимы, а только комиссией городского собрания. В практических целях «Господа» оказывали смягчающее воздействие, как это свойственно верхней палате, но их пожелания всегда могли быть отклонены вечем. Политическое устройство новгородского государства можно охарактеризовать как демократию, до определенных пределов ограниченную интересами высших классов – de facto, если не de jure. Кроме того, не следует забывать, что отдельные категории населения, такие как смерды и, конечно, рабы, были полностью лишены избирательных прав.
Двумя главными городскими должностными лицами являлись посадник и тысяцкий. Оба они избирались на вече на короткий срок, точно не установленный, и могли быть переизбраны. Следует заметить, что любой прежний посадник, даже если он не был переизбран, считался значительным лицом и продолжал принимать некоторое участие в управлении новгородскими делами. Все входили в состав «Господ». Уже было показано, что с начала двенадцатого до середины тринадцатого века пять поколений одной и той же семьи удерживали, с некоторыми интервалами, должность посадника в Новгороде. В начале двенадцатого века этот пост занимал некто Журята. С 1126 по 1134 г. эта должность была у его сына Мирослава, с 1137 по 1175 г.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
В 1095 г. возник раздор между новгородцами и их князем Давидом, сыном Святослава, в результате чего Давид на время покинул город. Новгородцы запретили ему возвращаться, и сами пригласили на его место другого князя из Ростова. Семь лет спустя, когда князь Святополк II Киевский заявил о своем намерении посадить сына на новгородский стол, к нему явились новгородские посланники с резким сообщением: «Нас послали к тебе, о князь, с точным наказом, что нашему городу не нужен ни ты, ни твой сын. Если у твоего сына две головы, то пусть приходит» . В 1136 г., как мы знаем (см. Гл. IV, 7), новгородское вече предприняло решительный шаг к отстаиванию суверенных прав города: и князь, и его новгородская свита были лишены права владеть земельными наделами в границах новгородского государства.
К середине двенадцатого века должность новгородского князя фактически стала выборной, а в 1196 г. привилегия новгородцев избирать себе князя по собственной воле была признана Собором русских князей на том условии, что кандидаты будут отбираться только из числа членов дома Рюрика.
Четыре года спустя, однако, после сурового поражения, нанесенного им князем Всеволодом III Суздальским, новгородцы, обращаясь к нему «господин великий князь», просили его прислать своего сына в качестве князя, и, если доверять утверждению суздальского летописца, даже согласились признать Новгород его «отчиной и дединой». Во всяком случае, с того времени большинство новгородских князей избиралось из числа наследников Всеволода. Этот факт, однако, характеризует независимость новгородских прав, которые к тому времени были прочно закреплены, и в 1211 г. Всеволод сам подтвердил старые свободы новгородцев.
Каждый новый избранник, вступающий на княжеский престол, должен был подписывать особый договор с городом Новгородом. К сожалению, от киевского периода не сохранилось ни одного экземпляра подобного соглашения; самый ранний из известных текстов относится к 1265 г. Однако из летописных свидетельств киевского периода можно восстановить, по крайней мере, четыре важных пункта типичного договора. Один – это запрет (с 1136 г. и далее) на владение земельными наделами в новгородском государстве, наложенный на князя и его свиту. Вторым важным пунктом являлась свобода новгородцев избирать городских должностных лиц без вмешательства со стороны князя (что подтверждено Всеволодом III в 1211 г.). С этим связано и третье положение: у князи не было права увольнять городских должностных лиц без решения веча или судебного разбирательства. Согласно летописям, в 1218 г. князь Святослав объявил на собрании веча, что он решил освободить от должности городского главу Твердислава. Его тут же спросили, какие обвинения он выдвигает против главы. Князь мог только сказать, что тот не нравится ему. Тогда вече вынесло решение, что если на главе нет никакой вины, то его нельзя сместить. И он остался. Четвертый пункт гарантировал вече функции высшего судебного органа; по словам Всеволода III, новгородцы вольны были наказывать преступников.
Государственный суверенитет Новгорода зависел от города, а не от князя. О городе говорили, как о «Господине Великом Новгороде». Высшим органом, через который осуществлялся суверенитет, было вече. У него была своя канцелярия, расположенная в городской «избе», и собственная печать.
Как и в Киеве, в Новгороде вече собиралось либо на площади перед княжеским дворцом («Ярославово подворье»), либо – перед собором Св. Софии. На вече созывали звоном городского колокола, который поэтому и стал символом новгородских свобод. После захвата города великим князем Московским в конце пятнадцатого века, его первым же распоряжением был приказ убрать вечевой колокол.
Вече сочетало в себе верховную исполнительную, законодательную и судебную власть. Фактически, только главные проблемы исполнительной власти выдвигались на рассмотрение веча, а текущими вопросами управления занимались князь и городской глава. Точно так же, судам давались широкие полномочия для исполнения их текущих дел, а вече действовало как верховный суд только в наиболее серьезных случаях, таких как суд над князем или высокопоставленным городским должностным лицом. Поэтому, вообще говоря, вече было, главным образом, законодательным учреждением.
Как и в других русских городах этого периода, новгородский гражданин имел право голоса на собраниях веча, и – как и повсюду – для принятия всех решений веча требовалось единогласное одобрение. Чтобы избежать возобновления яростных столкновений между двумя партиями, когда не было подавляющего большинства, в Новгороде появился особый совет, главной задачей которого была подготовка документов для рассмотрения на вече. Этот совет собирался под председательством архиепископа и состоял из трехсот членов, а именно: заместителя князя, высших городских должностных лиц и бояр. Немецкие купцы называли этот совет Herrenrath («совет господ»). По-русски он назывался «Господа».
Со строго юридической точки зрения, это учреждение не было высшей палатой, поскольку полномочия веча были неделимы, а только комиссией городского собрания. В практических целях «Господа» оказывали смягчающее воздействие, как это свойственно верхней палате, но их пожелания всегда могли быть отклонены вечем. Политическое устройство новгородского государства можно охарактеризовать как демократию, до определенных пределов ограниченную интересами высших классов – de facto, если не de jure. Кроме того, не следует забывать, что отдельные категории населения, такие как смерды и, конечно, рабы, были полностью лишены избирательных прав.
Двумя главными городскими должностными лицами являлись посадник и тысяцкий. Оба они избирались на вече на короткий срок, точно не установленный, и могли быть переизбраны. Следует заметить, что любой прежний посадник, даже если он не был переизбран, считался значительным лицом и продолжал принимать некоторое участие в управлении новгородскими делами. Все входили в состав «Господ». Уже было показано, что с начала двенадцатого до середины тринадцатого века пять поколений одной и той же семьи удерживали, с некоторыми интервалами, должность посадника в Новгороде. В начале двенадцатого века этот пост занимал некто Журята. С 1126 по 1134 г. эта должность была у его сына Мирослава, с 1137 по 1175 г.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127