Сказал то, что все и так думают.
— Верно! Это он нас так подвел!
— Зачем ему это? Что он, специально, что ли?
— А ты его защищаешь, да? Ты с ним в сговоре! Злой Нож решил обновить команду. Денежками делиться неохота, вот он и завез нас на съедение черномазым!
— Ты глуп, как безголовая макрель! Он же тут, с нами. Если бы он остался на корабле, тогда, конечно, — да.
— Он как-нибудь выкрутится, а мы сдохнем.
— Точно!
— А ты, подпевала, сейчас за все ответишь. А ну, вынимай нож!
Конан не утерпел и отполз вправо, чтобы видеть поединок. Но увиденное его разочаровало. Два жилистых скуластых человека, похожие друг на друга, словно родные братья, кружили и взмахивали ножами, целясь по глазам. Длилось это долго, противники сопели и сплевывали сквозь зубы. Наконец один ударил другого ногой в пах и, воспользовавшись его замешательством, пырнул ножом в живот. Раненый завизжал, как свинья на бойне, и рухнул на колени. Победитель схватил его за волосы и собирался уже перерезать ему глотку, но взвизгнул сам и упал — нож торчал у него в боку.
Оба стали перекатываться по песку, и когда затихли навеки, один из зрителей философски заметил:
— Теперь все равно, кто из них был прав.
* * *
Утром Торвальд собственноручно убил еще одного.
— Ты отвечаешь за провиант! — напустился он на своего помощника, выходца из Стигии, рябого и татуированного с головы до ног. — Где вода, скотина?
— Это на корабле я занимался провиантом, — дерзко ухмыльнулся стигиец ему в лицо. — А корабль — тю-тю!
Ни слова не говоря, Злой Нож поднял весло и ударил помощника в грудь. Тот упал, закашлялся и, выплюнув красный комок, умер.
— Если через час я не напьюсь пресной воды, подохнете все, — объявил Торвальд.
Пираты удержались от бунта. Они мучались от жажды с перепою ничуть не меньше капитана. Посему двое, собрав пустые фляги, ушли в сторону леса.
Они не вернулись — ни через час, ни через два. Получилось так, что выйдя к ручью, пираты увидели Катэ, которая умывалась, погруженная в свои легкие простые мысли.
Дядя Эг пролил в лесу неподалеку, пытаясь вспомнить, в каком именно дупле у него хранится кокос с вином. Он услыхал крики племянницы и успел вовремя — пираты только-только повалили ее на землю и пытались развести ей колени.
Острый кинжал, найденный в сундуке, сослужил хорошую службу.
— Провоняют теперь на весь лес, — ворчал он, осматривая трупы. У одного на ремне была красивая пряжка, но дядя Эг почему-то не захотел ее взять.
— Я боюсь за Конана, — сказала Катэ.
— Если я, старик, уложил двоих, то твой мужчина один перебьет их всех шутя, — уверенно произнес дядя Эг и добавил вполголоса: — Но где же это дупло, будь оно неладно?
* * *
Пляж весь был завален трупами. Четверо, оставшихся в живых, наседали на Торвальда. Из ран капитана кровь текла густая, синюшного оттенка. Он хохотал.
Его любимым оружием был топор, и Торвальд умел обращаться с ним. Матросы боялись подойти к нему близко и тыкали в него гарпунами с разных сторон, травили, как зверя. Один не удержался и метнул острогу, но Торвальд поймал ее в воздухе, развернул и послал обратно, пронзив взбунтовавшегося пирата насквозь.
— Креветки! — рычал он. — Отрыжка кашалота! Все сдохнете!
Конан даже не прятался, а преспокойно сидел на дюне и наблюдал.
— Все-таки я разленился здесь, — неспешно думал он. — Смотрю, как другие делают мою работу.
Лес ожил, заговорил голосами раковин, но дерущиеся не обратили внимания на это. В их исступленной злобе обнаружилось что-то странное, нечеловеческое. Они остановились только тогда, когда вышедшие из леса рыбаки окружили их с трех сторон — с четвертой пенилось море.
Сим добрался до соплеменников, и рыбаки сразу оставили промысел. Они высадились с другой стороны острова, чтобы появиться перед пиратами неожиданно. Сим стоял в их числе и сжимал острогу так, что у него побелели пальцы.
Сражавшиеся обернулись к ним и замерли. Они смотрели на острия гарпунов, на лезвия ножей и силились понять, что, собственно, произошло — куда подевалась команда, где корабль, откуда взялись черномазые с копьями?
С хриплым ревом Торвальд, стоявший сзади своих противников, взмахнул топором дважды, и два пирата обагрили прибой своей кровью. Последний матрос успел вонзить свой гарпун прямо в раскрытый, изрыгающий брань рот капитана. Но топор, запущенный Торвальдом, все равно разрубил ему голову.
— Как все это странно, — заметил Конану старейшина. — Они могли угнать нас в рабство, но почему-то сошли с ума. Что так на них повлияло?
Варвар пожал плечами.
Вдруг Сим удивленно закричал, показывая пальцем на тело одного из разбойников. Рыбаки обступили труп, размахивая руками и возбужденно переговариваясь.
Было из-за чего удивиться. Из глаз, ушей и ртов погибших пиратов, омерзительно извиваясь, поползли плоские черные черви. Они стремились к воде. Их были тысячи, и береговая полоса сделалась черной от обилия корчащихся студенистых тел.
Морская вода убивала их сразу. Они мгновенно белели и скоро образовали грязную накипь, облепившую берег. Но морские птицы, которым они понравились на вкус, склевали их подчистую.
* * *
Капитан Нэш, бритунец и хороший человек, глянул на светящиеся морские волны и произнес:
— Не знаю, как это объяснить. В море обитают разные твари. Возможно, команда «Морской чумы» заразилась ими где-нибудь в неизученных водах. А может…
— Продолжай! — потребовал Конан. Они стояли на берегу. На рейде покачивалась бритунская каравелла.
— Всякий раз попадая сюда, я хочу оставить королевскую службу, — сказал Нэш. — Во мне просыпается поэт, мечтатель… Может, этот остров — волшебный? Он способствует выявлению скрытого в человеке одним своим воздухом или составом воды.
— Мудрено, — покачал головой варвар. — Выходит, эти черные, гнусные сволочата…
— …и были тем, что пираты носили в себе. В своих мыслях, в своей душе, — заключил бритунец и вежливо улыбнулся.
— Все может быть, — сказал Конан и задумался. Катэ подошла к нему и села у его ног.
— Смешная, — тихо промолвил он и погладил ее по волосам. Капитан Нэш бесшумно удалился.
— Смешная, — повторил Конан. Катэ повернулась к нему, улыбаясь сквозь слезы.
А через день Конан отплыл в Бритунию.
Дуглас Брайан
Ледяное безмолвие
В этих краях полгода ночь и еще полгода — сероватые сумерки. В сумерках живут существа, человеку чужие, бледные, молчаливые. Большого вреда от них нет, но люди всегда чувствуют их присутствие. От этого людям не по себе — и только.
Другое дело — твари, оживающие ночью. Откуда берутся они, куда деваются, когда бесконечная ночь все-таки проходит? Наверняка этого никто не ведал. Ночные создания очень опасны, их манит живое тепло человеческое крови, потому что они никогда не могут согреться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
— Верно! Это он нас так подвел!
— Зачем ему это? Что он, специально, что ли?
— А ты его защищаешь, да? Ты с ним в сговоре! Злой Нож решил обновить команду. Денежками делиться неохота, вот он и завез нас на съедение черномазым!
— Ты глуп, как безголовая макрель! Он же тут, с нами. Если бы он остался на корабле, тогда, конечно, — да.
— Он как-нибудь выкрутится, а мы сдохнем.
— Точно!
— А ты, подпевала, сейчас за все ответишь. А ну, вынимай нож!
Конан не утерпел и отполз вправо, чтобы видеть поединок. Но увиденное его разочаровало. Два жилистых скуластых человека, похожие друг на друга, словно родные братья, кружили и взмахивали ножами, целясь по глазам. Длилось это долго, противники сопели и сплевывали сквозь зубы. Наконец один ударил другого ногой в пах и, воспользовавшись его замешательством, пырнул ножом в живот. Раненый завизжал, как свинья на бойне, и рухнул на колени. Победитель схватил его за волосы и собирался уже перерезать ему глотку, но взвизгнул сам и упал — нож торчал у него в боку.
Оба стали перекатываться по песку, и когда затихли навеки, один из зрителей философски заметил:
— Теперь все равно, кто из них был прав.
* * *
Утром Торвальд собственноручно убил еще одного.
— Ты отвечаешь за провиант! — напустился он на своего помощника, выходца из Стигии, рябого и татуированного с головы до ног. — Где вода, скотина?
— Это на корабле я занимался провиантом, — дерзко ухмыльнулся стигиец ему в лицо. — А корабль — тю-тю!
Ни слова не говоря, Злой Нож поднял весло и ударил помощника в грудь. Тот упал, закашлялся и, выплюнув красный комок, умер.
— Если через час я не напьюсь пресной воды, подохнете все, — объявил Торвальд.
Пираты удержались от бунта. Они мучались от жажды с перепою ничуть не меньше капитана. Посему двое, собрав пустые фляги, ушли в сторону леса.
Они не вернулись — ни через час, ни через два. Получилось так, что выйдя к ручью, пираты увидели Катэ, которая умывалась, погруженная в свои легкие простые мысли.
Дядя Эг пролил в лесу неподалеку, пытаясь вспомнить, в каком именно дупле у него хранится кокос с вином. Он услыхал крики племянницы и успел вовремя — пираты только-только повалили ее на землю и пытались развести ей колени.
Острый кинжал, найденный в сундуке, сослужил хорошую службу.
— Провоняют теперь на весь лес, — ворчал он, осматривая трупы. У одного на ремне была красивая пряжка, но дядя Эг почему-то не захотел ее взять.
— Я боюсь за Конана, — сказала Катэ.
— Если я, старик, уложил двоих, то твой мужчина один перебьет их всех шутя, — уверенно произнес дядя Эг и добавил вполголоса: — Но где же это дупло, будь оно неладно?
* * *
Пляж весь был завален трупами. Четверо, оставшихся в живых, наседали на Торвальда. Из ран капитана кровь текла густая, синюшного оттенка. Он хохотал.
Его любимым оружием был топор, и Торвальд умел обращаться с ним. Матросы боялись подойти к нему близко и тыкали в него гарпунами с разных сторон, травили, как зверя. Один не удержался и метнул острогу, но Торвальд поймал ее в воздухе, развернул и послал обратно, пронзив взбунтовавшегося пирата насквозь.
— Креветки! — рычал он. — Отрыжка кашалота! Все сдохнете!
Конан даже не прятался, а преспокойно сидел на дюне и наблюдал.
— Все-таки я разленился здесь, — неспешно думал он. — Смотрю, как другие делают мою работу.
Лес ожил, заговорил голосами раковин, но дерущиеся не обратили внимания на это. В их исступленной злобе обнаружилось что-то странное, нечеловеческое. Они остановились только тогда, когда вышедшие из леса рыбаки окружили их с трех сторон — с четвертой пенилось море.
Сим добрался до соплеменников, и рыбаки сразу оставили промысел. Они высадились с другой стороны острова, чтобы появиться перед пиратами неожиданно. Сим стоял в их числе и сжимал острогу так, что у него побелели пальцы.
Сражавшиеся обернулись к ним и замерли. Они смотрели на острия гарпунов, на лезвия ножей и силились понять, что, собственно, произошло — куда подевалась команда, где корабль, откуда взялись черномазые с копьями?
С хриплым ревом Торвальд, стоявший сзади своих противников, взмахнул топором дважды, и два пирата обагрили прибой своей кровью. Последний матрос успел вонзить свой гарпун прямо в раскрытый, изрыгающий брань рот капитана. Но топор, запущенный Торвальдом, все равно разрубил ему голову.
— Как все это странно, — заметил Конану старейшина. — Они могли угнать нас в рабство, но почему-то сошли с ума. Что так на них повлияло?
Варвар пожал плечами.
Вдруг Сим удивленно закричал, показывая пальцем на тело одного из разбойников. Рыбаки обступили труп, размахивая руками и возбужденно переговариваясь.
Было из-за чего удивиться. Из глаз, ушей и ртов погибших пиратов, омерзительно извиваясь, поползли плоские черные черви. Они стремились к воде. Их были тысячи, и береговая полоса сделалась черной от обилия корчащихся студенистых тел.
Морская вода убивала их сразу. Они мгновенно белели и скоро образовали грязную накипь, облепившую берег. Но морские птицы, которым они понравились на вкус, склевали их подчистую.
* * *
Капитан Нэш, бритунец и хороший человек, глянул на светящиеся морские волны и произнес:
— Не знаю, как это объяснить. В море обитают разные твари. Возможно, команда «Морской чумы» заразилась ими где-нибудь в неизученных водах. А может…
— Продолжай! — потребовал Конан. Они стояли на берегу. На рейде покачивалась бритунская каравелла.
— Всякий раз попадая сюда, я хочу оставить королевскую службу, — сказал Нэш. — Во мне просыпается поэт, мечтатель… Может, этот остров — волшебный? Он способствует выявлению скрытого в человеке одним своим воздухом или составом воды.
— Мудрено, — покачал головой варвар. — Выходит, эти черные, гнусные сволочата…
— …и были тем, что пираты носили в себе. В своих мыслях, в своей душе, — заключил бритунец и вежливо улыбнулся.
— Все может быть, — сказал Конан и задумался. Катэ подошла к нему и села у его ног.
— Смешная, — тихо промолвил он и погладил ее по волосам. Капитан Нэш бесшумно удалился.
— Смешная, — повторил Конан. Катэ повернулась к нему, улыбаясь сквозь слезы.
А через день Конан отплыл в Бритунию.
Дуглас Брайан
Ледяное безмолвие
В этих краях полгода ночь и еще полгода — сероватые сумерки. В сумерках живут существа, человеку чужие, бледные, молчаливые. Большого вреда от них нет, но люди всегда чувствуют их присутствие. От этого людям не по себе — и только.
Другое дело — твари, оживающие ночью. Откуда берутся они, куда деваются, когда бесконечная ночь все-таки проходит? Наверняка этого никто не ведал. Ночные создания очень опасны, их манит живое тепло человеческое крови, потому что они никогда не могут согреться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16