На мгновение Эрингилу показалось, что между зубцами стены летящего замка мелькнула тонкая девичья фигурка в развевающихся светлых одеждах… Но затем все скрылось среди облаков.
Эрингил остался стоять один посреди пустой долины. Только теперь молодой человек понял, что всегда ощущал присутствие на скале замка. Строение, где обитали люди, пусть даже и остававшееся невидимым, все-таки одушевляло долину. Теперь долина была поистине пуста — и мертва.
— Я потерял ее! — прошептал Эрингил, не чувствуя, как слезы текут из его глаз. — Да помогут мне боги, я ее потерял!
Он повернулся и, сжимая в кулаке рог, побрел назад, в сторону Вольфгарда.
— Твой проект невозможен! — объявил мастер Минта, когда Эрингил явился к нему с рисунком, изображающим корзину, подвешенную к шару.
— Почему? Если человек может опуститься на морское дно, находясь внутри подобного шара, наполненного воздухом, то почему бы ему не покорить и вторую стихию, не менее капризную, нежели водная? — возразил Эрингил. — Не ты ли учил меня изобретать вещи, которых никто прежде никогда не делал?
— Не воображай себя моим подмастерьем, — огрызнулся Минта. — Ты все-таки аристократ.
Рано или поздно ты возьмешь в руки меч, усядешься на неудобный жесткий стул и начнешь распоряжаться судьбами других людей.
— Пока что я не в состоянии распорядиться даже собственной судьбой, — возразил Эрингил. — И ты, который называл себя моим другом, отказываешься мне помочь!
— Пока ты предавался отчаянию, я наводил справки насчет этого Велорниса, — сказал Минта. — Ничего утешительного. Это колдун.
— Какая новость! — язвительно промолвил Эрингил. — По-моему, насчет колдуна можно было догадаться сразу, не наводя никаких справок.
— Да, колдун, — невозмутимым тоном продолжал Минта, — родом из Иранистана. Он учился у самых страшных магов Стигии, если хочешь знать.
— А если не хочу? — прошептал юноша.
Не обращая внимания на последнее замечание своего молодого собеседника, Минта вел рассказ дальше:
— Никто не знает, когда и почему он пришел в Вольфгард. Во всяком случае, прежде его здесь не видели. Не исключено, что он узнал о трудностях, которые возникли у твоего отца…
— Остановись! — попросил Эрингил. — Я не хочу услышать о том, что это мой отец его вызвал. Боги мне свидетели, я никогда не желал огорчать моего отца и если уж сделал это, то лишь потому, что обстоятельства оказались сильнее моего намерения…
— Оставим сейчас твои намерения, — оборвал Минта. — Будем рассматривать только факты, в полном отрыве от наших побуждений. Велорнис появился чрезвычайно вовремя — с точки зрения твоего отца. И, кстати, не думаю, что твой родитель его вызвал: вряд ли он вообще прежде подозревал о существовании этого мага. Нет, Велорнис сам прознал обо всем. За свои услуги он запросил, говорят, немалые деньги — и получил их.
— Странно, что отец согласился принять услуги от колдуна, — задумчиво проговорил Эрингил. — Насколько я его знал, он не слишком-то доверяет магии. Никогда к ней не обращался. Даже целителей не призывает, если в доме кто-нибудь болеет. Предпочитает обходиться домашними средствами. Неужели моя предполагаемая женитьба заставила его пренебречь собственными принципами?
Минта покачал головой.
— О нет, разумеется, нет. Велорнис убедил его прибегнуть к магии, приведя совершенно неотразимый довод. По словам мага, он сам влюблен в эту девушку, в Ульбану. Дескать, он знал ее с самого ее появления на свет, и с той самой минуты, как она открыла глаза и узрела солнце, он уже не сомневался в том, что она предназначена ему в подруги и спутницы. Велорнис изобразил перед твоим отцом муки безнадежно влюбленного, у которого, дескать, собираются отнять невесту.
Вот тогда-то твой отец и дал согласие. А деньги — что ж, просто небольшая сумма на расходы. Всего-навсего пятьсот золотых. Нечто вроде свадебного подарка…
Эрингил с мукой во взгляде уставился на своего собеседника.
— Итак, я узнаю худшее: на Ульбану претендует колдун, обучавшийся в Стигии! Он похитил ее, перенес вместе с замком неведомо куда, — а я остаюсь здесь, и даже ты отказываешься помочь мне!
— Ну, я не говорил, что совершенно не согласен тебе помогать, — промямлил Минта. — Не напирай на меня! Больно уж ты торопишь события.
— Если я не потороплюсь, Ульбана окажется в полной власти колдуна, и тогда я потеряю ее навсегда.
— Давай еще раз рассмотрим твои чертежи, — предложил мастер. — Пока я тут тебе рассказывал, кое-какие мыслишки закрались в мою голову…
Проект Эрингила представлял собой летучий шар. Шар, пустой внутри, предполагалось сшить из козьих шкур, наполнить его теплым воздухом, так, чтобы он мог поднять корзину с сидящим в ней человеком.
— Я видел, как взлетает платок, если в комнате топится печь, — говорил Минта. — Здесь ты прав: теплая струя поднимает предметы, в то время как холодный воздух напротив опускает их вниз. Но каких размеров должен быть шар, чтобы поднять твою корзину в воздух?
Эрингил покачал головой.
— Помоги мне разобраться. Я и сам не знаю, как рассчитать все точно, а времени нет — нужно спешить.
Минта вздохнул:
— Мне всегда было трудно возражать людям, наделенным хорошим воображением.
Они провели остаток дня в расчетах, а затем Эрингил истратил все имевшиеся у него деньги на покупку выделанных козьих шкур, и Минта принялся за дело…
Глава третья
Землетрясение в Хезере
Воздушный шар не спеша летел над землей, подгоняемый ветром. Зрелище, открывавшееся Эрингилу из корзины, подвешенной к летучему шару, захватывало, и юноша не мог оторвать взора от проплывающих внизу рек и маленьких селений. Люди выглядели отсюда совсем крошечными, домики качались игрушечными, но самыми симпатичными представлялись домашние животные, коровы и лошади: в детстве у Эрин-гила было много подобных игрушек из дерева — их вырезал и делал из глины все тот же Минта.
«Удивительно, — думал Эрингил, — какую большую роль мастер Минта играет в моей жизни! Когда я был мальчишкой, он делал мне игрушки, а теперь сшил для меня настоящий летучий шар, чтобы я мог спасти мою возлюбленную от колдуна…»
Молодой человек старался не думать о том, что покинул отцовский дом, вероятно, навеки: отец не простит ему выходки с побегом на воздушном шаре. Не говоря уж о намерении жениться и изменить имя. Но менее всего отец склонен прощать другим людям вмешательство в его планы — а Эрингилу с помощью мастера Минты удалось разрушить наиболее сложный и наименее уязвимый из всех отцовских планов.
Не было бы неприятностей у мастера Минты…
Однако, насколько знал Эрингил, мастер и сам умел постоять за себя. Да и не станет гордый аристократ унижаться местью какому-то ремесленнику.
Некоторые из находящихся внизу людей замечали шар и показывали на него пальцем, иные сбивались в толпы и размахивали снизу руками, некоторые воображали, будто со стороны летуна им грозит какая-то опасность, закрывали головы руками и стремительно убегали прочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
Эрингил остался стоять один посреди пустой долины. Только теперь молодой человек понял, что всегда ощущал присутствие на скале замка. Строение, где обитали люди, пусть даже и остававшееся невидимым, все-таки одушевляло долину. Теперь долина была поистине пуста — и мертва.
— Я потерял ее! — прошептал Эрингил, не чувствуя, как слезы текут из его глаз. — Да помогут мне боги, я ее потерял!
Он повернулся и, сжимая в кулаке рог, побрел назад, в сторону Вольфгарда.
— Твой проект невозможен! — объявил мастер Минта, когда Эрингил явился к нему с рисунком, изображающим корзину, подвешенную к шару.
— Почему? Если человек может опуститься на морское дно, находясь внутри подобного шара, наполненного воздухом, то почему бы ему не покорить и вторую стихию, не менее капризную, нежели водная? — возразил Эрингил. — Не ты ли учил меня изобретать вещи, которых никто прежде никогда не делал?
— Не воображай себя моим подмастерьем, — огрызнулся Минта. — Ты все-таки аристократ.
Рано или поздно ты возьмешь в руки меч, усядешься на неудобный жесткий стул и начнешь распоряжаться судьбами других людей.
— Пока что я не в состоянии распорядиться даже собственной судьбой, — возразил Эрингил. — И ты, который называл себя моим другом, отказываешься мне помочь!
— Пока ты предавался отчаянию, я наводил справки насчет этого Велорниса, — сказал Минта. — Ничего утешительного. Это колдун.
— Какая новость! — язвительно промолвил Эрингил. — По-моему, насчет колдуна можно было догадаться сразу, не наводя никаких справок.
— Да, колдун, — невозмутимым тоном продолжал Минта, — родом из Иранистана. Он учился у самых страшных магов Стигии, если хочешь знать.
— А если не хочу? — прошептал юноша.
Не обращая внимания на последнее замечание своего молодого собеседника, Минта вел рассказ дальше:
— Никто не знает, когда и почему он пришел в Вольфгард. Во всяком случае, прежде его здесь не видели. Не исключено, что он узнал о трудностях, которые возникли у твоего отца…
— Остановись! — попросил Эрингил. — Я не хочу услышать о том, что это мой отец его вызвал. Боги мне свидетели, я никогда не желал огорчать моего отца и если уж сделал это, то лишь потому, что обстоятельства оказались сильнее моего намерения…
— Оставим сейчас твои намерения, — оборвал Минта. — Будем рассматривать только факты, в полном отрыве от наших побуждений. Велорнис появился чрезвычайно вовремя — с точки зрения твоего отца. И, кстати, не думаю, что твой родитель его вызвал: вряд ли он вообще прежде подозревал о существовании этого мага. Нет, Велорнис сам прознал обо всем. За свои услуги он запросил, говорят, немалые деньги — и получил их.
— Странно, что отец согласился принять услуги от колдуна, — задумчиво проговорил Эрингил. — Насколько я его знал, он не слишком-то доверяет магии. Никогда к ней не обращался. Даже целителей не призывает, если в доме кто-нибудь болеет. Предпочитает обходиться домашними средствами. Неужели моя предполагаемая женитьба заставила его пренебречь собственными принципами?
Минта покачал головой.
— О нет, разумеется, нет. Велорнис убедил его прибегнуть к магии, приведя совершенно неотразимый довод. По словам мага, он сам влюблен в эту девушку, в Ульбану. Дескать, он знал ее с самого ее появления на свет, и с той самой минуты, как она открыла глаза и узрела солнце, он уже не сомневался в том, что она предназначена ему в подруги и спутницы. Велорнис изобразил перед твоим отцом муки безнадежно влюбленного, у которого, дескать, собираются отнять невесту.
Вот тогда-то твой отец и дал согласие. А деньги — что ж, просто небольшая сумма на расходы. Всего-навсего пятьсот золотых. Нечто вроде свадебного подарка…
Эрингил с мукой во взгляде уставился на своего собеседника.
— Итак, я узнаю худшее: на Ульбану претендует колдун, обучавшийся в Стигии! Он похитил ее, перенес вместе с замком неведомо куда, — а я остаюсь здесь, и даже ты отказываешься помочь мне!
— Ну, я не говорил, что совершенно не согласен тебе помогать, — промямлил Минта. — Не напирай на меня! Больно уж ты торопишь события.
— Если я не потороплюсь, Ульбана окажется в полной власти колдуна, и тогда я потеряю ее навсегда.
— Давай еще раз рассмотрим твои чертежи, — предложил мастер. — Пока я тут тебе рассказывал, кое-какие мыслишки закрались в мою голову…
Проект Эрингила представлял собой летучий шар. Шар, пустой внутри, предполагалось сшить из козьих шкур, наполнить его теплым воздухом, так, чтобы он мог поднять корзину с сидящим в ней человеком.
— Я видел, как взлетает платок, если в комнате топится печь, — говорил Минта. — Здесь ты прав: теплая струя поднимает предметы, в то время как холодный воздух напротив опускает их вниз. Но каких размеров должен быть шар, чтобы поднять твою корзину в воздух?
Эрингил покачал головой.
— Помоги мне разобраться. Я и сам не знаю, как рассчитать все точно, а времени нет — нужно спешить.
Минта вздохнул:
— Мне всегда было трудно возражать людям, наделенным хорошим воображением.
Они провели остаток дня в расчетах, а затем Эрингил истратил все имевшиеся у него деньги на покупку выделанных козьих шкур, и Минта принялся за дело…
Глава третья
Землетрясение в Хезере
Воздушный шар не спеша летел над землей, подгоняемый ветром. Зрелище, открывавшееся Эрингилу из корзины, подвешенной к летучему шару, захватывало, и юноша не мог оторвать взора от проплывающих внизу рек и маленьких селений. Люди выглядели отсюда совсем крошечными, домики качались игрушечными, но самыми симпатичными представлялись домашние животные, коровы и лошади: в детстве у Эрин-гила было много подобных игрушек из дерева — их вырезал и делал из глины все тот же Минта.
«Удивительно, — думал Эрингил, — какую большую роль мастер Минта играет в моей жизни! Когда я был мальчишкой, он делал мне игрушки, а теперь сшил для меня настоящий летучий шар, чтобы я мог спасти мою возлюбленную от колдуна…»
Молодой человек старался не думать о том, что покинул отцовский дом, вероятно, навеки: отец не простит ему выходки с побегом на воздушном шаре. Не говоря уж о намерении жениться и изменить имя. Но менее всего отец склонен прощать другим людям вмешательство в его планы — а Эрингилу с помощью мастера Минты удалось разрушить наиболее сложный и наименее уязвимый из всех отцовских планов.
Не было бы неприятностей у мастера Минты…
Однако, насколько знал Эрингил, мастер и сам умел постоять за себя. Да и не станет гордый аристократ унижаться местью какому-то ремесленнику.
Некоторые из находящихся внизу людей замечали шар и показывали на него пальцем, иные сбивались в толпы и размахивали снизу руками, некоторые воображали, будто со стороны летуна им грозит какая-то опасность, закрывали головы руками и стремительно убегали прочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16