И вдруг я почувствовала в этой темноте какое-то движение.
Может быть, тьма, лишив меня зрения, обострила все остальные чувства, может быть, я кожей ощутила легкое колебание воздуха, только я без сомнения поняла, что рядом со мной кто-то есть.
Казалось, я уже не могу сильнее испугаться, но теперешний страх превзошел все прежние. Если раньше я боялась вполне конкретных вещей — боялась жестокости Макса, боялась пытки, боялась смерти, то сейчас меня посетил древний, первобытный мистический ужас перед чем-то неизвестным, не имеющим имени и конкретного образа.
Так, наверное, первобытный человек, робко жавшийся к своему костру, в ужасе следил за светящимися глазами, глядящими на него из темноты, за огромными тенями, крадущимися.на границе света и тени, прислушивался к тяжелым мягким шагам древних хищников…
Неизвестный приблизился ко мне; вжавшись в спинку кресла, я почувствовала его легкое прикосновение.
Щелкнула застежка, заскрипел плотный кожаный ремень, и неожиданно я почувствовала, что левая рука свободна. Через секунду точно так же освободилась правая рука.
Я неподвижно сидела, боясь поверить происходящему, боясь пошевелиться, боясь издать хоть какой-то звук.
И тот, кто был в темноте рядом со мной, тоже не издавал ни звука.
Больше того, я уже не была уверена, что рядом со мной кто-то есть, темнота стала глухой и безжизненной.
Секунды шли за секундами, в темноте ничего не происходило. Мне казалось, что я бесконечно долго нахожусь в этой густой, плотной, вязкой тьме, хотя на самом деле вряд ли прошло больше минуты, и вдруг вспыхнул свет.
Загорелась тусклая лампа аварийного освещения, но после полного мрака она показалась такой яркой, что в первое мгновение у меня заболели глаза.
Я огляделась. Сначала показалось, что в подвале никого нет, но потом я увидела на цементном полу возле низкой двери распростертое тело Макса.
Как бы там ни было, мне нужно было воспользоваться моментом и попытаться вернуть себе свободу.
Руки мои были свободны, и отстегнуть ремни на ногах не представило труда.
Я встала, но едва удержалась на ногах: кровообращение, затрудненное тугими ремнями, не сразу восстановилось.
Справившись со своей слабостью, я направилась к той двери, за которой пропал охранник Толик — что-то подсказывало мне, что именно там я смогу найти путь на свободу.
Проходя мимо Макса, я наклонилась и вгляделась в него.
Лицо этого психопата было бледным, на скуле набухал здоровенный кровоподтек, но он был жив — грудная клетка слегка приподнималась в ритме неровного дыхания. Словно почувствовав мой взгляд, Макс издал болезненный стон.
— Ничего, ты живучий! Как-нибудь сам выкарабкаешься! — мстительно прошептала я и прошла в соседнюю комнату.
Комната была куда меньше первой, но обстановка ее была более разнообразной. Возле одной стены стояла низкая медицинская кушетка, возле другой — металлический шкафчик с застекленными дверцами, посреди комнаты — небольшой квадратный столик. На этом столе находился никелированный поднос с набором медицинских инструментов самого устрашающего вида — какие-то щипцы, клещи, скальпели и пилки.
Подумав, что вся эта садистская техника была предназначена мне, я невольно вздрогнула.
Обойдя стол, я увидела на полу скорченное тело охранника.
Судя по изредка раздающимся глухим стонам, он тоже был жив, но, как и Макс, без сознания.
Я обошла Толика и сбоку от шкафа с медицинскими инструментами увидела в стене квадратное темное отверстие. Рядом с ним на полу лежала отвинченная решетка.
Должно быть, это отдушина вентиляционного канала, через которую в подвал проник мой неизвестный избавитель, который разделался с Максом и его подручным и освободил в темноте мои руки, тот, кого я так испугалась… Как часто мы не знаем сами, что для нас хорошо и что плохо, что грозит опасностью и что приносит нам спасение!
Отвинченная решетка — как бы его послание, намек на то, что таким путем я могу выбраться на свободу.
Конечно, на этом пути меня могли поджидать любые опасности, любые неожиданности, но в моем положении не приходилось привередничать, не приходилось выбирать, да и не из чего.
Я встала на четвереньки и скользнула в темный лаз.
Внутри вентиляционного канала было тесно, едва можно было ползти, упираясь в стенки желоба локтями и коленями. Конечно, там было темно и пыльно, и по тихому шороху и едва слышному перестуку маленьких лап я поняла, что в непосредственной близости обитают крысы. Как и всякая нормальная женщина, я не выношу крыс, просто панически боюсь их, но в теперешней ситуации нельзя было позволить себе даже таких естественных женских эмоций… К счастью, меня выручала темнота, благодаря которой я хотя бы не видела серых созданий и могла делать вид, что никого рядом со мной нет, а все эти звуки — просто плод моего воображения…
Однако когда я задела в темноте что-то живое и оно пискнуло и умчалось вперед, я едва не умерла от страха и омерзения.
Я ползла и ползла и наконец почувствовала слабое дуновение свежего воздуха.
Это придало мне новых сил, я поползла быстрее, и еще через несколько бесконечно долгих минут впереди мелькнуло еле различимое пятно света.
Желоб пошел под небольшим углом вверх, ползти стало труднее, но постепенно увеличивающееся пятно света и становящийся все более свежим воздух действовали на меня как допинг, и я безостановочно двигалась навстречу свободе.
Еще несколько минут крайнего напряжения сил, и я увидела прямо перед собой еще одну вентиляционную решетку, а за ней — яркий солнечный свет и свежую зелень деревьев.
«Домой!» — сказала я себе, отряхнувшись и оглядевшись по сторонам. На первый взгляд все вокруг было спокойно, потому что вылезла я из небольшого окошка, находившегося примерно в полуметре от земли. Окошко выходило на задний двор, да еще было прикрыто разросшимися кустами непонятного вида. Во всяком случае, они очень хорошо меня прикрывали. Однако скрываться особенно было не от кого, потому что во дворе никого не было, кроме немолодого дядечки-автомобилиста, который с озабоченным видом копался в моторе стареньких «Жигулей», да двух с половиной разомлевших бабулек на шаткой лавочке. То есть старушек было две, но у одной из них на коленях сидела старая моська непонятной породы.
Я зашуршала кустами, и моська подняла голову. Осторожно, стараясь не шуметь, я, согнувшись в три погибели, начала двигаться короткими перебежками к проему между домами. По предварительным прикидкам, там находилась совершенно не та улица, на которой стоит здание фирмы, куда привезли меня не так давно для допроса. Так что я сейчас спокойненько выйду, потом пройду несколько кварталов, после чего сяду на общественный транспорт и поеду домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70