Чен встал и принялся медленно расхаживать перед троном. Теперь он выглядел еще внушительнее.
– Мы не рабы, это правда, – согласился он. – Но знаешь, кто мы такие? Мы живые игрушки. Игрушки и подопытные животные. Наша долгая жизнь – первопричина смерти. Отбросить нас на столетия назад, рассеять среди звезд, а потом подзадорить и посмотреть, что у нас получится, – но лишь до тех пор, пока мы не делаем попыток овладеть прежними достижениями. Мы – межзвездная империя, о какой мечтали наши предки, но не мы правим ею. Мы межзвездные торговцы, торгующие людьми, умением и идеями, но вот мы двое, ты и я, сидим при свете факелов в шатре, разбитом среди богом забытой степи, а вокруг бродят верблюды; мы утопаем в море лиц, которые с каждым днем радостно становятся все более невежественными, все более бессмысленными, все более безмятежными… Подвластная мне территория больше, чем любая империя в истории человечества, но я же правлю отбросами!
– Возможно, все обстоит именно так, как вы говорите, – вежливо согласился Козодой. – И все же прошу прощения, могущественный повелитель, если я укажу, что в качестве альтернативы вы предлагаете себя и только себя. Я полагаю, что безразлично, насколько мудрым, благим и добрым являетесь вы лично или насколько удивительными являются ваши мысли, – я думаю о том, способно ли вообще человеческое существо воспринять такую власть и не повредиться в уме. Раньше, и не так уж давно, я считал, что любой человек предпочтительнее компьютера, но забыл, что даже абсолютные властители прошлого были ограничены в своем могуществе. Может существовать только одна Главная Система. Второй, состязающейся с ней, никогда не будет. Эта власть неоспорима.
– В самом деле? А ты, что сделал бы ТЫ, окажись у тебя все пять перстней и секрет их использования?
– Человечество вновь стало примитивным, но вместе с тем обрело и уверенность в себе, а в широком смысле слова оно отнюдь не невежественно. У нас есть своя история, своя культура, мы способны к самостоятельной жизни. Я бы отключил правящие компьютеры и предоставил бы событиям идти своим чередом, без всяких ограничений, даже если новый подъем и объединение человечества займет тысячелетия.
– Ты заблуждаешься во многих отношениях, друг мой, – сказал Пасло Чен. – И прежде всего в том, что может существовать только одна Главная Система. Здесь, в Центрах, и там, в иных мирах, мы в состоянии проворачивать большие дела под самым носом у Главной Системы только потому, что она тем временем занята другим. В течение столетий она распространяла свою власть на всю Галактику, пока не столкнулась с чем-то иным, с чем она не может справиться. Где-то далеко от нас идет затяжная война. Пока она не затрагивает живые существа, по крайней мере я так думаю, но ситуация патовая и продолжает оставаться таковой, поскольку ни одна сторона не может ни уступить, ни выиграть. Системы на местах ослаблены, и теперь их легче обвести вокруг пальца. Этим воспользовались очень многие, и Главная Система постепенно начинает убеждаться, что пренебрегла своим тылом. В такой ситуации самый простой путь – закрутить гайки. Уничтожить Центры. Уничтожить техническую элиту. Вернуть всех к полнейшему варварству и тем самым развязать себе руки на несколько тысяч лет. Модельные эксперименты такого рода уже проводятся в некоторых мирах.
– Когда-то я тоже мыслил вселенскими понятиями, повелитель, – отвечал Козодой, тщательно подбирая слова. – Но потом обстоятельства бросили меня в другую крайность и поставили на уровень, столь же низкий, как тот, который вы только что упомянули. Я не похож на вас. В своей личной и профессиональной практике вы руководствуетесь своим положением, своим честолюбием, своим влиянием. Мне же приходится выбирать между личными – духовными, если хотите, – и вселенскими целями и устремлениями. Я выбрал первое. Моя роль в этом деле уже сыграна.
Тонкие брови Ласло Чена поползли вверх:
– В самом деле? Примитивная жизнь? И надолго ли? Неделю? Месяц? Год? Надолго?
– Достаточно надолго, – ответил Козодой.
– Пустое. Не позволяй своему романтизму ослепить тебя. Ты человек технического мира, ученый с выдающимися способностями, получивший великолепное образование. Аналитический ум, предмет занятий которого – человеческое поведение. И в то же самое время ты – человек, умеющий рисковать, человек, который, будучи заброшенным в дикую местность, беззащитный, практически голый, сумел выжить и посрамить судьбу. На свете немного таких людей, и еще меньше тех, что способны достигнуть твоего положения, где могут проявить себя и полностью раскрыть свое внутреннее "я". Мне нужны такие люди. Тебе необходимо обрести чувство реальности и расширить свой мысленный кругозор. Ты понимаешь, что я не могу отпустить тебя просто так. Охота за тобой не прекратится никогда, а любые манипуляции с твоим сознанием в конце концов будут раскрыты и приведут ко мне. Я мог бы переориентировать твою психику на служение мне, но это опять-таки будет выглядеть весьма подозрительно. Итак, раз ты не принимаешь мою точку зрения, как же мне с тобой поступить?
– Другими словами, меня следует убить?
– Надеюсь, что нет. Это непродуктивно. С другой стороны, мой друг Ворон уверяет меня, что ни угроза смерти, ни заложники не заставят тебя свернуть с пути даже на время, не говоря уже о долгом сроке. Так что же мне делать с тобой?
Козодой почувствовал тревогу:
– Повелитель, где мои жены?
– Мы должны найти способ перетянуть тебя на нашу сторону, – продолжал Чен, словно не слыша вопроса. – И прежде всего следует поместить тебя в безопасное место, где ты сможешь без помех разобраться в себе и принять решение. Прекрасно, я отошлю тебя к твоим женщинам и покажу тебе, что такое настоящая примитивная жизнь, до тех пор, пока не смогу организовать рейс до Мельхиора. Ты знаешь, что такое Мельхиор?
– Я слышал, что это секретная тюрьма, повелитель. Где-то в космосе.
– Это частный исследовательский центр, где трудятся люди с огромными творческими способностями. Он неподвластен Главной Системе, поскольку еще никто и никогда не покидал его. Но их контролирует Президиум, а Президиум контролирую я. Я поставлю перед ними некую задачу и посмотрю, действительно ли их способности так велики, как они говорят. Ну что ж. Пока ты свободен. Мои люди позаботятся о тебе – и о твоих женщинах тоже. Ступай. Но что бы ни случилось, помни: перстни будут у меня!
Поклонившись, Козодой повернулся и пошел к выходу, где его ожидала стража. Он чувствовал себя подавленно. Чен проводил его взглядом, затем сделал повелительный жест, и из-за занавесей позади трона появились две фигуры.
– Вы все видели и слышали?
– Что вы с ним сделаете, повелитель?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88