— Молодец! Честное слово, молодец!
Андрей смутился, стал шарить по карманам. Вот не вовремя куда-то пропали папиросы…
— Ну, поехали, — сказал Геворк.
И два мотоцикла с колясками, в каждой из которых сидела собака, выехали из села на шоссе.
— Из этого дела надо извлечь уроки, — говорил на следующий день капитан Миансаров на собрании проводников служебных собак своего питомника.
Собрания устраивались раз в неделю и, так же как на заводах и в учреждениях, именовались «производственными совещаниями».
Капитан Миансаров строго оглядел всех присутствующих, а их было здесь немало: двенадцать испытанных проводников служебных собак — начиная с самого юного, младшего лейтенанта Ашота Енгибаряна, и кончая самым пожилым, сорокашестилетним капитаном Хореном Топчибашевым. Он остановил взгляд на Андрее.
— Лейтенант Андрей Витюгин подошел к этому делу ответственно и умно! — Это была высшая похвала в устах капитана Миансарова. — Лейтенант Витюгин не удовлетворился выводами, которые лежали сверху, а, словно бурав сквозь дерево, начал пробиваться вглубь… — Миансаров перевел свой строгий взгляд на Геворка, — чего, к сожалению, нельзя сказать о старшем лейтенанте Геворке. Этот вел себя так, будто очень стремился получить от меня дисциплинарное взыскание! Как это не выслушать совета или мнения своего товарища, хотя бы он даже был младше тебя по званию! Неподобающее для офицера милиции самомнение и чванство! А результат? Офицер чуть было не подтвердил ложное обвинение!
Оба — и Андрей и Геворк — сидели, низко склонив голову: один от смущения, другой от стыда.
— Ну, перейдем к более серьезным выводам, — сказал начальник. — Хотелось бы спросить у Андрея Витюгина: понимает ли он, по каким следам шел вчера?
Андрей поднялся. Он не любил выступать на таких собраниях. Но уж тут ничего не поделаешь, надо было говорить.
— Я навел справки насчет этого Микаэла, — сказал он, — и вот я узнал, за что он был отчислен из милиции. Оказывается, он использовал свою милицейскую форму — и если видел, что где-нибудь стоит очередь за дефицитным товаром, так все брал без очереди: например, новейшие радиоприемники — на них всегда большой спрос. И тут же перепродавал с выгодой. Начал с малого, а потом приловчился спекулировать. Его выгнали с работы. В селе он тоже жил так, чтобы урвать лишнее, поживиться за счет чужого труда. Некоторые там были ему деньги должны. Он стремился советских людей опутать копейкой. И вот он из-за своего корыстолюбия докатился до злостных преступлений. Так что теперь одним преступником будет меньше…
Капитан Миансаров одобрительно кивнул.
— И это еще раз подтверждает, — сказал он, закрывая собрание, — что каждый проводник служебно-розыскной собаки — хотя люди о нем почти ничего не знают — тоже работает для нашего будущего.
СВОБОДНЫЙ ВЕЧЕР
Мне давно уже хотелось побывать на одном из производственных совещаний, которые раз в неделю проводились в питомнике. Надо было получить разрешение от капитана Миансарова. Андрей обещал это устроить. Но ждать мне пришлось довольно долго.
Обычно дня не проходило, чтоб Андрей не забежал ко мне. Вдруг он пропал — не появлялся почти неделю. Я звонил по телефону в питомник, все не мог его застать. Наконец, по моей просьбе, к телефону подозвали Геворка.
— Жив и здоров твой Андрей, — сказал Геворк. — Скоро увидитесь. Чем дольше разлука, тем радостней будет свидание…
Андрей пришел в пятницу после обеда. Было в нем что-то необычное. Он похудел, скулы выдавались еще больше, чем всегда. Мне бросился в глаза его галстук — красный с зелеными разводами. Он не терпел никакой стесняющей одежды, но нацепил в эту жару костюм из желтоватой китайской чесучи, туго зашнуровал белые туфли из лосевой кожи.
— По какому это поводу ты нарядился? — спросил я.
Он покраснел.
— Разве нехорошо? — проговорил он, выкатывая свои и без того выпуклые глаза. — Не всегда же ходить по казарменному…
— Да уж чего лучше! Поставить тебя на витрину, под стекло: образцово-показательный, милиционер Андрей Витюгин в час заслуженного отдыха… — Я был сердит и потому дразнил его. — Где ты пропадал?
Андрей внимательно рассматривал себя в большом зеркале.
— Имел пять суток домашнего ареста, — сообщил он как бы между прочим, протирая одеколоном порезанную во время бритья щеку.
— За что?
— За очеловечивание собачки, — объяснил он очень серьезно. — Правильно дали. Что правда, то правда — я Карая иной раз балую… — Он критически прищурился. — Слушай, нет ли такого способа завязать галстук, чтоб он не топорщился?
Я стал перевязывать ему галстук.
— Ты свободен сегодня вечером? — спросил он. — Не сможешь ли пойти со мной в одно местечко?
Я был свободен. Кроме того, я всегда любил ходить с ним, особенно если мы брали с собой Карая. Но меня интересовало, куда мы пойдем.
— Тут близко, — ответил он неопределенно. — Хорошо будет, если ты переоденешься. У тебя есть, кажется, белый костюм?
— У меня есть белый костюм, — сказал я. — У меня есть десяток галстуков, и среди них можно даже найти красный с зелеными разводами. Но в такую жару я ничего не надену, кроме рубашки с открытым воротом. И если в таком виде я тебе не подхожу, то ты можешь не брать меня с собой.
Он задумчиво посмотрел на меня, потрогал рукой подбородок.
— Ладно… — Удивительно покладистым он был сегодня. — Надень свою рубаху с открытым воротом. Только, если возможно, поскорее. Мы должны еще зайти на часок в питомник. Капитан Миансаров разрешил тебе присутствовать на производственном совещании. Услышишь, как меня будут ругать…
Вопреки ожиданию, на производственном совещании Андрея не ругали. Капитан Миансаров сказал только, не называя фамилий, что в последнее время отмечены случаи неправильного отношения проводников к служебным собакам. Если это не пресечь, то собака в трудную минуту может подвести своего хозяина. Затем он начал разбор дела, которое в питомнике считалось крупной победой. Героем дня оказался младший лейтенант Ашот Енгибарян, получивший по приказу благодарность и денежную премию.
Коротко говоря, дело сводилось к следующему. На одной из окраин города был обворован ювелирный магазин. Кражу обнаружили только утром. На розыск прибыл из питомника младший лейтенант Енгибарян со служебной собакой Русланом.
Следы преступников привели на вокзал и затерялись на перроне. Енгибарян пришел к выводу, что грабители уехали из Еревана по железной дороге. На этом он мог бы приостановить поиск — раз следы прерывались, то собака становилась бесполезной. Преследование грабителей надо было передать в руки других оперативных работников милиции.
— Но младший лейтенант Енгибарян, — торжественно провозгласил капитан Миансаров, — наш Ашот Енгибарян не склонил голову перед трудностями!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Андрей смутился, стал шарить по карманам. Вот не вовремя куда-то пропали папиросы…
— Ну, поехали, — сказал Геворк.
И два мотоцикла с колясками, в каждой из которых сидела собака, выехали из села на шоссе.
— Из этого дела надо извлечь уроки, — говорил на следующий день капитан Миансаров на собрании проводников служебных собак своего питомника.
Собрания устраивались раз в неделю и, так же как на заводах и в учреждениях, именовались «производственными совещаниями».
Капитан Миансаров строго оглядел всех присутствующих, а их было здесь немало: двенадцать испытанных проводников служебных собак — начиная с самого юного, младшего лейтенанта Ашота Енгибаряна, и кончая самым пожилым, сорокашестилетним капитаном Хореном Топчибашевым. Он остановил взгляд на Андрее.
— Лейтенант Андрей Витюгин подошел к этому делу ответственно и умно! — Это была высшая похвала в устах капитана Миансарова. — Лейтенант Витюгин не удовлетворился выводами, которые лежали сверху, а, словно бурав сквозь дерево, начал пробиваться вглубь… — Миансаров перевел свой строгий взгляд на Геворка, — чего, к сожалению, нельзя сказать о старшем лейтенанте Геворке. Этот вел себя так, будто очень стремился получить от меня дисциплинарное взыскание! Как это не выслушать совета или мнения своего товарища, хотя бы он даже был младше тебя по званию! Неподобающее для офицера милиции самомнение и чванство! А результат? Офицер чуть было не подтвердил ложное обвинение!
Оба — и Андрей и Геворк — сидели, низко склонив голову: один от смущения, другой от стыда.
— Ну, перейдем к более серьезным выводам, — сказал начальник. — Хотелось бы спросить у Андрея Витюгина: понимает ли он, по каким следам шел вчера?
Андрей поднялся. Он не любил выступать на таких собраниях. Но уж тут ничего не поделаешь, надо было говорить.
— Я навел справки насчет этого Микаэла, — сказал он, — и вот я узнал, за что он был отчислен из милиции. Оказывается, он использовал свою милицейскую форму — и если видел, что где-нибудь стоит очередь за дефицитным товаром, так все брал без очереди: например, новейшие радиоприемники — на них всегда большой спрос. И тут же перепродавал с выгодой. Начал с малого, а потом приловчился спекулировать. Его выгнали с работы. В селе он тоже жил так, чтобы урвать лишнее, поживиться за счет чужого труда. Некоторые там были ему деньги должны. Он стремился советских людей опутать копейкой. И вот он из-за своего корыстолюбия докатился до злостных преступлений. Так что теперь одним преступником будет меньше…
Капитан Миансаров одобрительно кивнул.
— И это еще раз подтверждает, — сказал он, закрывая собрание, — что каждый проводник служебно-розыскной собаки — хотя люди о нем почти ничего не знают — тоже работает для нашего будущего.
СВОБОДНЫЙ ВЕЧЕР
Мне давно уже хотелось побывать на одном из производственных совещаний, которые раз в неделю проводились в питомнике. Надо было получить разрешение от капитана Миансарова. Андрей обещал это устроить. Но ждать мне пришлось довольно долго.
Обычно дня не проходило, чтоб Андрей не забежал ко мне. Вдруг он пропал — не появлялся почти неделю. Я звонил по телефону в питомник, все не мог его застать. Наконец, по моей просьбе, к телефону подозвали Геворка.
— Жив и здоров твой Андрей, — сказал Геворк. — Скоро увидитесь. Чем дольше разлука, тем радостней будет свидание…
Андрей пришел в пятницу после обеда. Было в нем что-то необычное. Он похудел, скулы выдавались еще больше, чем всегда. Мне бросился в глаза его галстук — красный с зелеными разводами. Он не терпел никакой стесняющей одежды, но нацепил в эту жару костюм из желтоватой китайской чесучи, туго зашнуровал белые туфли из лосевой кожи.
— По какому это поводу ты нарядился? — спросил я.
Он покраснел.
— Разве нехорошо? — проговорил он, выкатывая свои и без того выпуклые глаза. — Не всегда же ходить по казарменному…
— Да уж чего лучше! Поставить тебя на витрину, под стекло: образцово-показательный, милиционер Андрей Витюгин в час заслуженного отдыха… — Я был сердит и потому дразнил его. — Где ты пропадал?
Андрей внимательно рассматривал себя в большом зеркале.
— Имел пять суток домашнего ареста, — сообщил он как бы между прочим, протирая одеколоном порезанную во время бритья щеку.
— За что?
— За очеловечивание собачки, — объяснил он очень серьезно. — Правильно дали. Что правда, то правда — я Карая иной раз балую… — Он критически прищурился. — Слушай, нет ли такого способа завязать галстук, чтоб он не топорщился?
Я стал перевязывать ему галстук.
— Ты свободен сегодня вечером? — спросил он. — Не сможешь ли пойти со мной в одно местечко?
Я был свободен. Кроме того, я всегда любил ходить с ним, особенно если мы брали с собой Карая. Но меня интересовало, куда мы пойдем.
— Тут близко, — ответил он неопределенно. — Хорошо будет, если ты переоденешься. У тебя есть, кажется, белый костюм?
— У меня есть белый костюм, — сказал я. — У меня есть десяток галстуков, и среди них можно даже найти красный с зелеными разводами. Но в такую жару я ничего не надену, кроме рубашки с открытым воротом. И если в таком виде я тебе не подхожу, то ты можешь не брать меня с собой.
Он задумчиво посмотрел на меня, потрогал рукой подбородок.
— Ладно… — Удивительно покладистым он был сегодня. — Надень свою рубаху с открытым воротом. Только, если возможно, поскорее. Мы должны еще зайти на часок в питомник. Капитан Миансаров разрешил тебе присутствовать на производственном совещании. Услышишь, как меня будут ругать…
Вопреки ожиданию, на производственном совещании Андрея не ругали. Капитан Миансаров сказал только, не называя фамилий, что в последнее время отмечены случаи неправильного отношения проводников к служебным собакам. Если это не пресечь, то собака в трудную минуту может подвести своего хозяина. Затем он начал разбор дела, которое в питомнике считалось крупной победой. Героем дня оказался младший лейтенант Ашот Енгибарян, получивший по приказу благодарность и денежную премию.
Коротко говоря, дело сводилось к следующему. На одной из окраин города был обворован ювелирный магазин. Кражу обнаружили только утром. На розыск прибыл из питомника младший лейтенант Енгибарян со служебной собакой Русланом.
Следы преступников привели на вокзал и затерялись на перроне. Енгибарян пришел к выводу, что грабители уехали из Еревана по железной дороге. На этом он мог бы приостановить поиск — раз следы прерывались, то собака становилась бесполезной. Преследование грабителей надо было передать в руки других оперативных работников милиции.
— Но младший лейтенант Енгибарян, — торжественно провозгласил капитан Миансаров, — наш Ашот Енгибарян не склонил голову перед трудностями!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45