Моаи, посопротивлявшись пару минут, шагнула, но вместо простого движения вниз она начала карабкаться вверх.
– Стоп! Стоп! – Я воспользовался своим правом и побежал посмотреть. Когда основание статуи сдвинулось, осталась глубокая впадина. Ясно. У этого гиганта основание было не ровное, как мы рассчитывали, а закругленное эрозией, и поэтому он сделал шаг в другую сторону. Облегченно вздохнув, я кивнул Хану, чтобы люди вернулись на свои места.
Смятение понемногу улеглось, и рабочие ждали команды для следующего шага. Открытие, что основание статуи круглое, меня вовсе не привело в восторг. Мелькнула страшная мысль: а что, если гиганта удерживают от падения только страхующие канаты? Они и так были натянуты, что хоть играй на них. Но надо продолжать. Ждать нечего. Я еще раз тщательно все проверил: видимой опасности изваянию и людям не было, и я кивнул.
При первом шаге моаи повернула правый бок на добрых 40°. Теперь она должна развернуться в противоположную сторону на все 90°. Тогда два шага составят путь примерно в 50 – 60 см. Иона уже определенно выйдет из своего прежнего ложа.
– Поехали! Зазвучали команды, островитяне с задором дернули канаты, и статуя под веселое гейканье рабочих и зрителей начала шевелиться.
Восторги сразу утихли, когда четырехметровый гигант вдруг начал раскачиваться и медленно падать вперед. Люди, которые держали поворачивающие канаты, вмиг разлетелись, а я застыл на месте. К счастью, моаи остановилась. Ее удержала страховка – хотя канаты и были натянуты, как наши нервы, но выдержали, и нам представилась возможность разглядывать умеренно наклоненную моаи.
Зрители между тем опомнились, и развернулась жаркая дискуссия на нескольких языках.
Краешком глаза я посмотрел на киногруппу, они с азартом снимали все, жадно схватывая каждую деталь. «Все о`кей, – восторженно помахали они мне руками, – будут великолепные кадры». Ну, хоть кому-то это понравилось.
Непредвиденный наклон статуи вперед был вызван тем, что эрозия деформировала основание. Оно не было и полностью закругленным, как это представлялось после первого шага. Основание словно было срезано наискосок. И если бы истукан вышел из своего ложа на ровную поверхность, он мог бы шагать наклоняясь вперед, насколько ему позволяла эластичность страхующих канатов. Без них он уже давно лежал бы на земле, и мой позор был полным.
И тут в голову пришла простая и спасительная мысль. Статую мы выпрямим сами без помощи подъемных кранов, если нам удастся сделать несколько шагов. Прежде всего мы усилили страховку сзади еще одним канатом и начали подготавливать следующий шаг.
Но сначала, естественно, я объяснил свой план Туру, и он согласился с ним. Тур меня приятно поражал тем, что оставался невозмутимо спокойным, хотя видел все, что происходило с моаи. В минуту сильного напряжения мне всегда помогало его спокойствие. Он верил, как и остальные, что статуя обязательно пойдет.
Сделав несколько шагов, статуя и в самом деле выровнялась. Позади осталось два метра из тех шести, которые нужны были киногруппе, чтобы снять фильм. Мне казалось – прошла вечность. Но моаи шла. Сгребала перед собой песок, камни, дробила их, вырывала дерн из мягкой земли, но двигалась!
Отношения с киношниками складывались сложные. При колоссальном напряжении, с которым мы работали, я мог подать знак, что люди и статуя готовы к очередному шагу, но вдруг оказалось – киногруппа не готова. Был случай, когда – операторы не могли упустить удачный момент! – заметили, как удивительно отражаются белые облака в зеркальных очках одного из участников экспедиции, капитана Хартмарка, и тут же начали снимать. Сколько раз мне говорили, что все подчинено интересам съемки, но… Ведь облака плыли по небу каждый день, и капитан мог надеть очки по первой же просьбе. Я уверен, что он бы не отказался. Но съемка есть съемка, и поделать я ничего не мог.
И снова я позавидовал Туру, его спокойствию, его снисходительности. Он тоже был удивлен поведением операторов, как и я, но примиряюще улыбнулся, посмотрел на меня, пожал плечами и сказал: «Это жизнь». Откуда он черпал такое понимание и широту натуры – не знаю. Точно так же он вел себя и на аэродроме в Сантьяго, когда потерялся его багаж и он должен был одолжить одежду в норвежском посольстве, и при многих других обстоятельствах. Наверное, эта невозмутимость помогла ему преодолеть все трудности при организации своих фантастических экспедиций.
Завершив запланированную шестиметровую трассу, я на всякий случай еще раз переспросил, не нужно ли нам будет передвигать статую на прежнее место. Нет, не нужно. Серхио Рапу своей властью губернатора острова решил: она останется там, куда дошла. Со временем тут поставят дощечку с надписью, где будет рассказано о моей теории передвижения моаи. Об этом с улыбкой сообщил мне Тур. Если я когда-нибудь приеду сюда вновь, я обязательно проверю, стоит ли доска.
Любопытной была реакция островитян на наши испытания. Во время самого первого – подчеркнутое равнодушие. Они не знали, о чем идет речь, все были для них чужими. Первые шаги моаи вызвали интерес, хотя и скрываемый. При втором эксперименте они уже по собственной воле стали его самоотверженными участниками и сразу же принялись планировать и оценивать успех дела наперед. Не всегда, конечно, их поступки диктовались чисто научным интересом. Один парень напрямик спросил, сколько мы платим за пройденный истуканом метр. Мои помощники выражались конкретнее: «Ту-коигу, сколько дашь пива за пройденный метр?»
После успешно проведенного испытания у островитян возникла неожиданная идея: «Мы теперь будем двигать статуи для туристов, а они будут платить за билеты. Только надо сделать новую моаи – как у тебя дома, из бетона. Наши чересчур старые и могут не выдержать, если их часто двигать». Таким образом, может быть, мы посодействуем повышению жизненного уровня населения далекого экзотического острова.
Волнение и ликование понемногу улеглись, и вдруг из-за спины моаи раздался крик. Что случилось? В предчувствии новой беды я бросился вслед за всеми. Но тревога оказалась ложной. Внимание одного из островитян привлек пятисантиметровый скорпион, выползший на спину истукана. По-видимому, он отдыхал в какой-то трещине, а наше испытание нарушило его покой. Скорпион метался по камню, и его грозно выставленное жало искало жертву. Островитяне дразнили его стебельками травы, и, казалось, они его совсем не боятся. Однако пальцем к нему никто не прикоснулся. Раньше я считал, что здесь живность такого рода – змеи, скорпионы и прочие ядовитые существа – не водится, и поэтому безмятежно лез в бесчисленные пещеры и трещины в скалах. После этого случая я стал гораздо осторожнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61