Ведь тогда бы в его коллекции, без его ведома, оказался настоящий морской змей!
У ДАТЧАН ЕСТЬ СВОЙ МОРСКОЙ ЗМЕЙ!
Конечно же в нью-йоркском аквариуме не было морского змея. Но немного погодя оказалось, что один из них вот уже двадцать лет пребывал в банке, среди экспонатов Лаборатории морской биологии в Шарлот-тенлунде, что в предместье Копенгагена.
Не улыбайтесь: это вовсе не шутка. С 1930 года у нас есть экспонат, законсервированный в спирте, — твердое несомненное доказательство, которое даже можно потрогать, существования, по крайней мере, одного типа морского змея.
Это знали несколько посвященных — узкоспециализированных зоологов, — и факт не был открыт широкой публике вплоть до 1949 года, до того момента, пока пресса не объявила о подготовке датского океанографического судна «Галатея» к выходу в плавание.
Эта экспедиция, планировавшаяся пятнадцать лет и финансировавшаяся датским правительством, должна была в течение двух лет исследовать морские глубины, практически неизвестные — более 4 тысяч метров. Ведь две трети земной поверхности покрыты слоем воды толщиной, превышающей 4 тысячи метров! Задействованное судно было бывшим кораблем береговой охраны, 30 метров в длину, которое должно было перевозить научный экипаж из десяти человек. Управлял ими один из самых выдающихся океанографов и специалистов по морской биологии нашего времени, доктор Антон Ф. Бруун, директор университетского зоологического музея Копенгагена и ученик знаменитого Йоханнеса Шмидта. Именно этому последнему мы обязаны открытием, что все угри Европы и Северной Америки рождаются в Саргассовом море, куда они и возвращаются, чтобы произвести потомство.
Перед представителями прессы доктор Бруун, с достоинством потомка грубых и энергичных викингов, не стал вести уклончивых речей:
«Я принадлежу к той группе ученых, которые не отбрасывают „миф“ о морском змее. Очень вероятно, что он существует в таких глубинах океана, которые никто никогда не исследовал. Кроме того, никто никогда не пытался его выловить. Я надеюсь, что нам удастся поймать хотя бы одного».
Доктор Бруун больше кого бы то ни было имел право на такой оптимизм. В 1930 году, когда он был еще юным ассистентом профессора Шмидта, то принял участие в океанографической экспедиции «Даны», которой руководил его учитель. 31 января, когда судно находилось между мысом Доброй Надежды и островом Святой Елены, сеть притащила с глубины примерно 300 метров огромного угря длиной в 1 метр 84 сантиметра !
Следует знать, что угри, как и земноводные, являются животными превращений. Точно так же, как лягушки проходят стадию головастиков, которые почти совсем не походят по виду на взрослых особей, так и все угри, перед тем как стать такими, какими мы их знаем, проводят часть своей жизни под видом маленькой морской рыбы, сплющенной с боков, прозрачной, как стекло, почти невидимой: из-за этого в воде они кажутся сократившимися до двух черных точек — своих глаз. Этих личинок называют лептоцефалами, то есть «малоголовыми» или, скорее, «узкоголовыми». Полное первоначальное имя, которое в 1788 году дал Гмелин, продолжатель Линнея, этой маленькой рыбке, открытой в 1763 году близ Холихеда англичанином Уильямом Моррисом, — лептоцефалус морриссии (лептоцефал Морриса). И когда доктор Г. Кауп впоследствии выловил похожую рыбу, которая, очевидно, являлась каким-то другим видом, то он в 1856 году окрестил ее как лептоцефалус бревирострис. И только в конце предыдущего столетия итальянские ихтиологи Грасси и Ка-ландруччо случайно заметили, что второй — не что иное, как личиночная стадия обычного угря, а французский биолог Ив Делаж установил, что лептоцефал Морриса на самом деле личинка морского угря.
Каждому виду угрей соответствует лептоцефал одной формы и одного особого размера. Лептоцефал обычного угря едва достигает 7 — 8 сантиметров перед тем, как преобразиться во взрослую особь, которая уже вытягивается до 1 метра 40 сантиметров, то есть увеличивается в восемнадцать раз. У морского угря индекс роста еще выше. Его личинка, лептоцефал Морриса, 10 сантиметров в длину, а взрослая особь, по крайней мере женская, может вырастать до 3 метров, то есть она в тридцать раз больше.
Датчанин Антон Бруун вычислил по лептоцефалу, имеющему размеры рослого человека, что соответствующая взрослая особь, сохраняя все пропорции, должна, по логике, достигать от 33 до 55 метров . При индексе роста, который может быть меньше, чем у обычного или морского угря, Бруун вычислил, что даже по самой консервативной оценке, можно все же признать существование угря, по крайней мере, 15 метров длиной во взрослом состоянии.
Явившись на поверхность, не становился ли такой угорь вполне приличным морским змеем? Ведь сказочный монстр сравнивался — и неоднократно — как по своей форме и внешнему виду, так и по движениям с неким гигантским угрем…
Настало время припомнить, что еще в 1830 году гениальный Рафинеск предположил, что некоторые морские змеи могли быть родичами угрей-синбранхов, которые, не будучи буквально угрями, имеют точно такую же внешность. Со своей стороны, Чарлз Гуд в своих «Мифических чудовищах» собрал множество показаний о наблюдениях угрей более 6 метров длины в море у Сингапура. Если послушать писателя-натуралиста Айатта Веррилла, то его отец, профессор Эддисон Е. Веррилл, слава которого связана с первым полным описанием сверхгигантского кальмара, верил в существование двух типов морского змея, одного — похожего на плезиозавра и другого — относящегося к морским угрям.
И вправду, по очень многим чертам, описанным в литературе, некоторые морские змеи напоминают больших угрей, которых плохо разглядели: тут и округленная голова, продолжающая змеевидное тело без каких-либо переходов, обозначающих шею, и темная окраска верха туловища и светлая — нижней части, и гребень или очень вытянутый спинной плавник, и грудные плавники в форме лопаточек, невидимые, когда они поджаты к телу, и удлиненный хвост, заостренный на конце.
Все это заставило призадуматься Брууна. Но сперва его насторожило и взволновало то, что гигантский лептоцефал был пойман в том самом месте, где в 1 848 году морского змея видели офицеры и экипаж корабля британского королевского флота «Дедал», — змея, весьма похожего на большого угря. Под влиянием этого впечатления доктор Бруун написал в 1959 году: «Я прочел большую часть рассказов о путешествиях древности и был потрясен тем, что огромное количество наблюдений так называемого морского змея были сделаны как раз в том районе Южной Атлантики, где мы нашли нашего лептоцефала».
Это так и есть: с начала столетия около двадцати встреч произошло в этом океанском бассейне. Но настолько ли это значимо на фоне сотен наблюдений того же рода, проведенных в совершенно иных местах?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
У ДАТЧАН ЕСТЬ СВОЙ МОРСКОЙ ЗМЕЙ!
Конечно же в нью-йоркском аквариуме не было морского змея. Но немного погодя оказалось, что один из них вот уже двадцать лет пребывал в банке, среди экспонатов Лаборатории морской биологии в Шарлот-тенлунде, что в предместье Копенгагена.
Не улыбайтесь: это вовсе не шутка. С 1930 года у нас есть экспонат, законсервированный в спирте, — твердое несомненное доказательство, которое даже можно потрогать, существования, по крайней мере, одного типа морского змея.
Это знали несколько посвященных — узкоспециализированных зоологов, — и факт не был открыт широкой публике вплоть до 1949 года, до того момента, пока пресса не объявила о подготовке датского океанографического судна «Галатея» к выходу в плавание.
Эта экспедиция, планировавшаяся пятнадцать лет и финансировавшаяся датским правительством, должна была в течение двух лет исследовать морские глубины, практически неизвестные — более 4 тысяч метров. Ведь две трети земной поверхности покрыты слоем воды толщиной, превышающей 4 тысячи метров! Задействованное судно было бывшим кораблем береговой охраны, 30 метров в длину, которое должно было перевозить научный экипаж из десяти человек. Управлял ими один из самых выдающихся океанографов и специалистов по морской биологии нашего времени, доктор Антон Ф. Бруун, директор университетского зоологического музея Копенгагена и ученик знаменитого Йоханнеса Шмидта. Именно этому последнему мы обязаны открытием, что все угри Европы и Северной Америки рождаются в Саргассовом море, куда они и возвращаются, чтобы произвести потомство.
Перед представителями прессы доктор Бруун, с достоинством потомка грубых и энергичных викингов, не стал вести уклончивых речей:
«Я принадлежу к той группе ученых, которые не отбрасывают „миф“ о морском змее. Очень вероятно, что он существует в таких глубинах океана, которые никто никогда не исследовал. Кроме того, никто никогда не пытался его выловить. Я надеюсь, что нам удастся поймать хотя бы одного».
Доктор Бруун больше кого бы то ни было имел право на такой оптимизм. В 1930 году, когда он был еще юным ассистентом профессора Шмидта, то принял участие в океанографической экспедиции «Даны», которой руководил его учитель. 31 января, когда судно находилось между мысом Доброй Надежды и островом Святой Елены, сеть притащила с глубины примерно 300 метров огромного угря длиной в 1 метр 84 сантиметра !
Следует знать, что угри, как и земноводные, являются животными превращений. Точно так же, как лягушки проходят стадию головастиков, которые почти совсем не походят по виду на взрослых особей, так и все угри, перед тем как стать такими, какими мы их знаем, проводят часть своей жизни под видом маленькой морской рыбы, сплющенной с боков, прозрачной, как стекло, почти невидимой: из-за этого в воде они кажутся сократившимися до двух черных точек — своих глаз. Этих личинок называют лептоцефалами, то есть «малоголовыми» или, скорее, «узкоголовыми». Полное первоначальное имя, которое в 1788 году дал Гмелин, продолжатель Линнея, этой маленькой рыбке, открытой в 1763 году близ Холихеда англичанином Уильямом Моррисом, — лептоцефалус морриссии (лептоцефал Морриса). И когда доктор Г. Кауп впоследствии выловил похожую рыбу, которая, очевидно, являлась каким-то другим видом, то он в 1856 году окрестил ее как лептоцефалус бревирострис. И только в конце предыдущего столетия итальянские ихтиологи Грасси и Ка-ландруччо случайно заметили, что второй — не что иное, как личиночная стадия обычного угря, а французский биолог Ив Делаж установил, что лептоцефал Морриса на самом деле личинка морского угря.
Каждому виду угрей соответствует лептоцефал одной формы и одного особого размера. Лептоцефал обычного угря едва достигает 7 — 8 сантиметров перед тем, как преобразиться во взрослую особь, которая уже вытягивается до 1 метра 40 сантиметров, то есть увеличивается в восемнадцать раз. У морского угря индекс роста еще выше. Его личинка, лептоцефал Морриса, 10 сантиметров в длину, а взрослая особь, по крайней мере женская, может вырастать до 3 метров, то есть она в тридцать раз больше.
Датчанин Антон Бруун вычислил по лептоцефалу, имеющему размеры рослого человека, что соответствующая взрослая особь, сохраняя все пропорции, должна, по логике, достигать от 33 до 55 метров . При индексе роста, который может быть меньше, чем у обычного или морского угря, Бруун вычислил, что даже по самой консервативной оценке, можно все же признать существование угря, по крайней мере, 15 метров длиной во взрослом состоянии.
Явившись на поверхность, не становился ли такой угорь вполне приличным морским змеем? Ведь сказочный монстр сравнивался — и неоднократно — как по своей форме и внешнему виду, так и по движениям с неким гигантским угрем…
Настало время припомнить, что еще в 1830 году гениальный Рафинеск предположил, что некоторые морские змеи могли быть родичами угрей-синбранхов, которые, не будучи буквально угрями, имеют точно такую же внешность. Со своей стороны, Чарлз Гуд в своих «Мифических чудовищах» собрал множество показаний о наблюдениях угрей более 6 метров длины в море у Сингапура. Если послушать писателя-натуралиста Айатта Веррилла, то его отец, профессор Эддисон Е. Веррилл, слава которого связана с первым полным описанием сверхгигантского кальмара, верил в существование двух типов морского змея, одного — похожего на плезиозавра и другого — относящегося к морским угрям.
И вправду, по очень многим чертам, описанным в литературе, некоторые морские змеи напоминают больших угрей, которых плохо разглядели: тут и округленная голова, продолжающая змеевидное тело без каких-либо переходов, обозначающих шею, и темная окраска верха туловища и светлая — нижней части, и гребень или очень вытянутый спинной плавник, и грудные плавники в форме лопаточек, невидимые, когда они поджаты к телу, и удлиненный хвост, заостренный на конце.
Все это заставило призадуматься Брууна. Но сперва его насторожило и взволновало то, что гигантский лептоцефал был пойман в том самом месте, где в 1 848 году морского змея видели офицеры и экипаж корабля британского королевского флота «Дедал», — змея, весьма похожего на большого угря. Под влиянием этого впечатления доктор Бруун написал в 1959 году: «Я прочел большую часть рассказов о путешествиях древности и был потрясен тем, что огромное количество наблюдений так называемого морского змея были сделаны как раз в том районе Южной Атлантики, где мы нашли нашего лептоцефала».
Это так и есть: с начала столетия около двадцати встреч произошло в этом океанском бассейне. Но настолько ли это значимо на фоне сотен наблюдений того же рода, проведенных в совершенно иных местах?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84