Но никто не сдвинулся с места и не произнес ни слова. Я сместился назад на пару дюймов и теперь стоял точно позади мамы.
И тут я услышал слова, которым было суждено изменить всю мою жизнь. Совершенно спокойно Хэнк заявил:
— Младший Чандлер все видел.
Младший Чандлер аж чуть в штаны не напустил!
Когда же я открыл глаза, конечно, все уже смотрели на меня. Бабка и мама явно были в ужасе. Я чувствовал, что виноват, и выглядел, наверное, виноватым, и уже понял, что все поверили Хэнку. Я был свидетелем! Я видел драку!
— Иди-ка сюда, Люк, — сказал Паппи, и я пошел так медленно, насколько это вообще возможно, и вышел в центр. Поднял взгляд на Хэнка — его глаза прямо-таки горели. Как всегда, на лице у него была обычная ухмылка, а выражение подтверждало, что он прекрасно понимает: я попался. И все сборище сгрудилось вокруг меня. — Ты видел драку? — спросил Паппи.
В воскресной школе меня всегда учили — с того самого дня, когда я впервые туда пришел, — что ложь приведет прямо в ад. Прямым путем. И ни единого шанса спастись. Прямо в геенну огненную, где уже ждет сатана и где мучаются души Гитлера, Иуды Искариота и генерала Гранта. «Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего» — учит нас Библия; это, конечно не прямой запрет на любую ложь, но именно так его интерпретируют баптисты. А меня уже пару раз пороли за маленькую неправду. «Просто скажи правду, и все дела» — так любила говорить Бабка.
И я ответил:
— Да, сэр.
— Что ты там делал?
— Я услыхал, что там дерутся, и просто пошел посмотреть.
Мне не хотелось упоминать Деуэйна, по крайней мере пока не припрут.
Стик опустился на одно колено, так что его щекастая физиономия оказалась на одном уровне с моей.
— Расскажи, что ты видел, — сказал он. — И говори правду.
Я оглянулся на отца, который навис над моим плечом. Потом глянул на Паппи, который — вот странно-то! — вроде бы совсем на меня не сердился.
Я набрал воздуху в легкие сколько мог и посмотрел на Тэлли, которая не сводила с меня глаз. Потом посмотрел на плоский нос Стика, в его черные припухшие глаза и сказал:
— Джерри Сиско дрался с каким-то парнем с гор. Потом Билли Сиско на него тоже навалился. И они его здорово били, а потом мистер Хэнк вмешался, чтобы помочь этому парню с гор.
— Так-так, погоди, значит, их было двое на одного или двое против двоих? — спросил Стик.
— Двое на одного.
— А этот парень с гор куда делся?
— Не знаю. Он просто убежал. Кажется, ему здорово досталось.
— Ладно, давай дальше. И только правду!
— Он правду говорит! — огрызнулся Паппи.
— Давай.
Я снова оглянулся вокруг, чтобы убедиться, что Тэлли все еще смотрит на меня. А она не просто не сводила с меня глаз, а еще и мило мне улыбалась.
— А потом совсем неожиданно из толпы налетел еще и Бобби Сиско. И напал на мистера Хэнка. Их было трое на одного, как мистер Хэнк сказал.
Выражение на лице Хэнка совсем не изменилось — он продолжал смотреть на меня даже с еще большей злобой. Он уже думал о том, как все пойдет дальше, он еще не получил от меня всего, что ему было нужно.
— Думаю, все ясно, — заявил Паппи. — Я, конечно, не адвокат, но мог бы убедить любых присяжных: там было трое на одного.
Стик проигнорировал его и еще ближе наклонился ко мне.
— У кого был этот деревянный брусок? — спросил он, и его глаза сузились, словно это был самый важный вопрос из всех.
Тут Хэнк вдруг взорвался:
— Скажи им правду, парень! Это ж один из этих Сиско схватил деревяшку, ведь так?!
Я чувствовал на себе пристальные взгляды Бабки и мамы. И знал, что Паппи сейчас хочется схватить меня за шею и как следует встряхнуть, чтобы выдавить нужные слова из моей глотки.
А напротив, не очень далеко, глядя на меня умоляющими глазами, стояла Тэлли. Бо, Дэйл и даже Трот — все смотрели на меня.
— Так, что ли, а, парень?! — снова рявкнул Хэнк.
Я встретился взглядом со Стиком и начал кивать — сначала медленно, потом быстрее. Маленькая робкая ложь, ложь без слов. А я все продолжал кивать, продолжал лгать и этим самым гораздо больше помогал сбору урожая хлопка, чем шесть месяцев хорошей погоды.
И все приближался к краю геенны огненной, где меня уже ожидал Сатана, я уже чувствовал непереносимый жар. «Потом убегу в лес и буду молить Господа о прощении — решил я. — Буду просить Его, чтобы смилостивился надо мной. Ведь Он дал нам хороший урожай, а уж мы должны его сохранить и собрать».
Стик медленно выпрямился, но продолжал пристально смотреть на меня — наши взгляды словно сцепились, потому что оба мы прекрасно знали, что я солгал. Стик уже не собирался арестовывать Хэнка Спруила, во всяком случае, не был намерен это делать прямо сейчас. Во-первых, для этого ему надо было надеть на Хэнка наручники, а это могло оказаться невыполнимой задачей. А во-вторых, в этом случае он разозлил бы всех фермеров в округе.
Отец схватил меня за плечо и толкнул в сторону женщин.
— Ты его до смерти перепугал, Стик! — сказал он и неуклюже засмеялся, пытаясь снять напряжение и желая убрать меня подальше, пока я не ляпнул что-нибудь не то.
— Он у вас хороший мальчик? — спросил Стик.
— Он всегда говорит правду, — сказал отец.
— Конечно, он всегда говорит правду, — подтвердил Паппи довольно злобно.
А правду только что опоганили.
— Ну ладно, я порасспрашиваю людей, — сказал Стик и пошел к своей машине. — Может, еще заеду.
Он захлопнул дверцу своей старой патрульной машины и выехал со двора. Мы смотрели ему вслед, пока он не скрылся из виду.
Глава 10
Поскольку в воскресенье мы не работали, то дом наш сразу стал тесным — родители и дед с Бабкой занялись разными мелкими делами, которыми в этот день заниматься разрешалось. Хотели было поспать после ленча, но потом раздумали из-за жары. Иной раз, когда настроение в доме приближалось к штормовой отметке, родители забрасывали меня в кузов пикапа и мы отправлялись в длительную поездку. Смотреть в округе было не на что — все земли тут были плоские и все покрыты зарослями хлопчатника. Все то же самое, что можно увидеть с нашей веранды. Главной целью было просто убраться подальше.
Немного времени спустя после того, как уехал Стик, мне было велено пойти в огород и нарвать овощей — мы собирались кое-кого навестить. Овощами наполнили две картонные коробки. Они были такие тяжелые, что отец был вынужден поставить их в кузов. Когда мы отъезжали, Спруилы сидели и лежали на переднем дворе, пребывая на разных стадиях отдыха. Мне даже смотреть на них не хотелось.
Я сидел сзади в кузове, между коробками с овощами, и смотрел, как пыль вьется из-под колес грузовичка, закручиваясь серыми клубами, которые быстро поднимаются вверх и повисают над дорогой в неподвижном горячем воздухе, прежде чем медленно раствориться в нем при полном безветрии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
И тут я услышал слова, которым было суждено изменить всю мою жизнь. Совершенно спокойно Хэнк заявил:
— Младший Чандлер все видел.
Младший Чандлер аж чуть в штаны не напустил!
Когда же я открыл глаза, конечно, все уже смотрели на меня. Бабка и мама явно были в ужасе. Я чувствовал, что виноват, и выглядел, наверное, виноватым, и уже понял, что все поверили Хэнку. Я был свидетелем! Я видел драку!
— Иди-ка сюда, Люк, — сказал Паппи, и я пошел так медленно, насколько это вообще возможно, и вышел в центр. Поднял взгляд на Хэнка — его глаза прямо-таки горели. Как всегда, на лице у него была обычная ухмылка, а выражение подтверждало, что он прекрасно понимает: я попался. И все сборище сгрудилось вокруг меня. — Ты видел драку? — спросил Паппи.
В воскресной школе меня всегда учили — с того самого дня, когда я впервые туда пришел, — что ложь приведет прямо в ад. Прямым путем. И ни единого шанса спастись. Прямо в геенну огненную, где уже ждет сатана и где мучаются души Гитлера, Иуды Искариота и генерала Гранта. «Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего» — учит нас Библия; это, конечно не прямой запрет на любую ложь, но именно так его интерпретируют баптисты. А меня уже пару раз пороли за маленькую неправду. «Просто скажи правду, и все дела» — так любила говорить Бабка.
И я ответил:
— Да, сэр.
— Что ты там делал?
— Я услыхал, что там дерутся, и просто пошел посмотреть.
Мне не хотелось упоминать Деуэйна, по крайней мере пока не припрут.
Стик опустился на одно колено, так что его щекастая физиономия оказалась на одном уровне с моей.
— Расскажи, что ты видел, — сказал он. — И говори правду.
Я оглянулся на отца, который навис над моим плечом. Потом глянул на Паппи, который — вот странно-то! — вроде бы совсем на меня не сердился.
Я набрал воздуху в легкие сколько мог и посмотрел на Тэлли, которая не сводила с меня глаз. Потом посмотрел на плоский нос Стика, в его черные припухшие глаза и сказал:
— Джерри Сиско дрался с каким-то парнем с гор. Потом Билли Сиско на него тоже навалился. И они его здорово били, а потом мистер Хэнк вмешался, чтобы помочь этому парню с гор.
— Так-так, погоди, значит, их было двое на одного или двое против двоих? — спросил Стик.
— Двое на одного.
— А этот парень с гор куда делся?
— Не знаю. Он просто убежал. Кажется, ему здорово досталось.
— Ладно, давай дальше. И только правду!
— Он правду говорит! — огрызнулся Паппи.
— Давай.
Я снова оглянулся вокруг, чтобы убедиться, что Тэлли все еще смотрит на меня. А она не просто не сводила с меня глаз, а еще и мило мне улыбалась.
— А потом совсем неожиданно из толпы налетел еще и Бобби Сиско. И напал на мистера Хэнка. Их было трое на одного, как мистер Хэнк сказал.
Выражение на лице Хэнка совсем не изменилось — он продолжал смотреть на меня даже с еще большей злобой. Он уже думал о том, как все пойдет дальше, он еще не получил от меня всего, что ему было нужно.
— Думаю, все ясно, — заявил Паппи. — Я, конечно, не адвокат, но мог бы убедить любых присяжных: там было трое на одного.
Стик проигнорировал его и еще ближе наклонился ко мне.
— У кого был этот деревянный брусок? — спросил он, и его глаза сузились, словно это был самый важный вопрос из всех.
Тут Хэнк вдруг взорвался:
— Скажи им правду, парень! Это ж один из этих Сиско схватил деревяшку, ведь так?!
Я чувствовал на себе пристальные взгляды Бабки и мамы. И знал, что Паппи сейчас хочется схватить меня за шею и как следует встряхнуть, чтобы выдавить нужные слова из моей глотки.
А напротив, не очень далеко, глядя на меня умоляющими глазами, стояла Тэлли. Бо, Дэйл и даже Трот — все смотрели на меня.
— Так, что ли, а, парень?! — снова рявкнул Хэнк.
Я встретился взглядом со Стиком и начал кивать — сначала медленно, потом быстрее. Маленькая робкая ложь, ложь без слов. А я все продолжал кивать, продолжал лгать и этим самым гораздо больше помогал сбору урожая хлопка, чем шесть месяцев хорошей погоды.
И все приближался к краю геенны огненной, где меня уже ожидал Сатана, я уже чувствовал непереносимый жар. «Потом убегу в лес и буду молить Господа о прощении — решил я. — Буду просить Его, чтобы смилостивился надо мной. Ведь Он дал нам хороший урожай, а уж мы должны его сохранить и собрать».
Стик медленно выпрямился, но продолжал пристально смотреть на меня — наши взгляды словно сцепились, потому что оба мы прекрасно знали, что я солгал. Стик уже не собирался арестовывать Хэнка Спруила, во всяком случае, не был намерен это делать прямо сейчас. Во-первых, для этого ему надо было надеть на Хэнка наручники, а это могло оказаться невыполнимой задачей. А во-вторых, в этом случае он разозлил бы всех фермеров в округе.
Отец схватил меня за плечо и толкнул в сторону женщин.
— Ты его до смерти перепугал, Стик! — сказал он и неуклюже засмеялся, пытаясь снять напряжение и желая убрать меня подальше, пока я не ляпнул что-нибудь не то.
— Он у вас хороший мальчик? — спросил Стик.
— Он всегда говорит правду, — сказал отец.
— Конечно, он всегда говорит правду, — подтвердил Паппи довольно злобно.
А правду только что опоганили.
— Ну ладно, я порасспрашиваю людей, — сказал Стик и пошел к своей машине. — Может, еще заеду.
Он захлопнул дверцу своей старой патрульной машины и выехал со двора. Мы смотрели ему вслед, пока он не скрылся из виду.
Глава 10
Поскольку в воскресенье мы не работали, то дом наш сразу стал тесным — родители и дед с Бабкой занялись разными мелкими делами, которыми в этот день заниматься разрешалось. Хотели было поспать после ленча, но потом раздумали из-за жары. Иной раз, когда настроение в доме приближалось к штормовой отметке, родители забрасывали меня в кузов пикапа и мы отправлялись в длительную поездку. Смотреть в округе было не на что — все земли тут были плоские и все покрыты зарослями хлопчатника. Все то же самое, что можно увидеть с нашей веранды. Главной целью было просто убраться подальше.
Немного времени спустя после того, как уехал Стик, мне было велено пойти в огород и нарвать овощей — мы собирались кое-кого навестить. Овощами наполнили две картонные коробки. Они были такие тяжелые, что отец был вынужден поставить их в кузов. Когда мы отъезжали, Спруилы сидели и лежали на переднем дворе, пребывая на разных стадиях отдыха. Мне даже смотреть на них не хотелось.
Я сидел сзади в кузове, между коробками с овощами, и смотрел, как пыль вьется из-под колес грузовичка, закручиваясь серыми клубами, которые быстро поднимаются вверх и повисают над дорогой в неподвижном горячем воздухе, прежде чем медленно раствориться в нем при полном безветрии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107