Сяо У. Ты говорил, хозяин, что забастовка теперь называется «бунтом»?
Ван. Стар я стал, не все понимаю, вот и спросил. Сяо Сунь. Хм, ты с ними одного поля ягода! Ван. Я? Высоко меня ставишь! Сяо У. Некогда нам тут с тобой лясы точить! Говори прямо!
Ван. Что говорить?
Сяо Сунь. Кто главный у учителей?
Ван. А я почем знаю?
Сяо У. Кто заходил к тебе вчера вечером?
Ван. Кан Дали!
Сяо Сунь. Он и есть главный! Ты сдал его властям?
Ван. Будь он и в самом деле главным, я все равно его не выдал бы! Пойми ты! Я долгие годы водил дружбу с вашими отцами.
Сяо У. Нечего мне зубы заговаривать! При чем тут дружба! Говори как есть!
Ван. Выдать человека? За деньги? Этого ты добиваешься?
Сяо Сунь. Сразу видно, ты с моим отцом дружил! Его выучка! Только запомни! Не скажешь правду, прикроем твою чайную! Другие давно позакрывались, а твоя все держится. Не иначе как ты секрет какой-то знаешь.
Влетает Эр Дэцзым ладший.
Сяо Дэ. Пошли скорей! Там людей не хватает! Сяо У. А ты, поганка, чем занимался? Сяо Д э. Не видишь, все лицо распухло? Я не прохлаждался!
Сяо У. Хозяин, мы скоро вернемся! А ты подумай!
Ван. Не боитесь, что сбегу?
Сяо У. Еще зубоскалит, старый чурбан! На тот свет убежишь – и там достанем! (Бьет Ван Лифа, уходит вместе с Сунь Эньцзы-младшим и Эр Дэцзы-младшим.)
Ван (обернувшись). Сяохуа! Мать Сяохуа!
Вбегает Сюхуа и Сяохуа.
Сюхуа. Я все слышала. Что делать?
Ван. Уходите быстрее! Догоняйте матушку Кан! Живо!
Сяохуа. Я возьму сумку с книгами. (Уходит.) Сюхуа. Захвати что-нибудь из одежды, Сяохуа! Отец! Как же мы вас тут одного оставим?
Ван. Я жил в этой чайной, здесь и умру!
Вбегает Сяохуа с сумкой и вещами.
Сюхуа. Отец!
Сяохуа. Дедушка!
Ван. Ладно! Идите! (Вынимает из-за пазухи деньги и старую фотографию.) Бери деньги, сноха. А ты, Сяохуа, возьми фотографию чайной, какой она была тридцать лет назад, отдашь отцу. Идите!
Возвращаются Лю M ацзы-младший и Дивбао.
Сяо Лю. Сяохуа, учителя бастуют, а ты с мамой к бабушке собралась?"
Сяохуа. К бабушке!
Ван (нарочно). Сноха, возвращайся скорее!
Сюхуа. Да, отец! Поживем там денек-другой и вернемся. (Уходит вместе с Сяохуа.)
Сяо Лю. Хозяин! Добрые вести. Начальник управления Шэнь одобрил наш план.
Ван. Какая радость! Какая радость!
Сяо Лю. И для ваСесть кое-что приятное! Начальник Шэнь разрешил отремонтировать чайную. Он выслушал меня и сказал «хорошо».
Ван. Что все это значит?
Сяо Лю. Я избавляю тебя от лишних хлопот! Отныне распоряжаться всем буду я. А ты переберешься в другое место! Договорились? Чтоб не морочил мне потом голову!
Ван. Ну что ты! Как можно! Кстати, я и сам решил перебраться в другое место!
Динбао. Ты бы о хозяине подумал, Сяо Лю, ведь он прожил тут всю-жизнь.
Сяо Лю. Видишь ли, я всегда великодушен. Сейчас сбегаю за начальником Шэнем, пусть придет и посмотрит. А ты, хозяин, приведи все в порядок. Надо здесь побрызгать духами, а то пахнет дурно. Ты уж постарайся, Крошка! Ну, я пошел. (Уходит вместе с Динбао.)
Входит Чан Сые с корзинкой, в ней бумажные деньги и земляные орехи, ему за семьдесят, но держится прямо.
Чан. Чем ты так огорчен, друг?
Ван. Ой, брат Чансы, как ты кстати пришел! Сейчас я заварю чай, самый лучший! Выпьем по чашечке! (Уходит.)
Входит Цинь.
Цинь. Хозяин Ван дома?
Чан. Дома! А вы кто?…
Цинь. А я – Цинь.
Чан. Господин Цинь?
Ван. Кто? Господин Цинь? (Вносит чай.) Как раз собирался сказать вам, здесь ожидаются большие перемены. Присаживайтесь! Присаживайтесь!
Чан. У меня тут земляные орешки (достает), очень хороши к чаю!
Цинь. Только нам они не по зубам.
Ван. Какая досада! Есть орехи, да не по зубам! Смешно! Как поживаете, господин Цинь?
Цинь. Никому дела до меня нет. Пришел, хозяин, с тобой поговорить. Ездил в Тяньцзинь на свой завод посмотреть!
Ван. А его разве не отобрали? Или опять вернули хозяину? Вот счастье-то!
Цинь. Снесли мой завод!
Чан, Ван (вместе). Как снесли?!
Цинь. Снесли! Сорок лет жизни я ему отдал! Стерли с лица земли! Никто не знает, а ты, хозяин, все знаешь! С двадцати лет я ратовал за развитие промышленности, чтобы спасти страну! А сейчас… все прахом пошло! Пусть влияние мое ничтожно, и мне их не одолеть, но надо же все делать по-человечески. Ведь это народное достояние! А что они сделали? Все разгромили, машины на лом продали! Ну скажите вы мне, есть ли на свете второе такое правительство?! Есть или нет? Я тебя спрашиваю, Ван!
Ван. Я ведь тоже открыл поначалу хорошую гостиницу, но вам непременно надо было рядом построить склады! И что теперь? Склады опечатали, все, что там было, растащили. А ведь я вам советовал не выпускать имущества из рук, но вам во что бы то ни стало понадобилось все распродать и открыть завод!
Чан. Вспомните, что вы сказали, когда я уплатил за тарелку лапши для матери и девочки, которую мать от нужды продавала?
Цинь. Теперь-то я понимаю! Хозяин, у меня к тебе просьба. (Достает несколько деталей машин и корпус авторучки.) Завод сровняли с землей! А это я там подобрал, среди обломков. На этой ручке моя фамилия. Уж кому-кому, а ей хорошо известно, сколько чеков я подписал! Сколько сочинил планов! Оставляю это тебе! На досуге повеселишь посетителей. Скажешь им: был когда-то такой чудак Цинь Чжунъи, не понимал, что хорошо, что плохо, очень любил свой завод. Не один десяток лет отдал ему, и вот все, что осталось! Посоветуй им кутить, проигрывать деньги! Пусть делают все, что хотят! И никаких добрых дел! Скажи им, что был такой глупец по имени Цинь Чжунъи, что дожил он до семидесяти с лишним лет, и только тогда понял это!
Ван. Ручку оставь себе! Я ведь перебираюсь в другое место!
Чан. Куда же?
Ван. Не все ли равно! У меня все не так, как у вас обоих. У вас было большое состояние, настоящее дело, сильная воля! А большое дерево валится в бурю! Ты, Сые, всегда был смелым, заступался за обиженных. Я же был всю жизнь покорным, только и делал, что кланялся всякому-каждому. Думал только о том, чтобы вырастить детей, чтобы они жили в тепле и сытости, чтобы были здоровы. Но пришли японцы, младший сын сбежал, жена не перенесла горя и померла. Ушли японцы, казалось, можно передохнуть, но кто знал… (Горько смеется.) Ха-ха… ха-ха… ха-ха!
Чан. И мне не лучше! Всю жизнь я добывал себе на пропитание тяжелым трудом! Всегда жил по совести! И ничего не добился! Мне за семьдесят, а я дошел до того, что торгую орехами! О чем я мечтал? О том лишь, чтобы страна моя не терпела унижения от иностранцев. Но… Ха-ха-ха!
Цинь. Когда здесь были японцы, все говорили о каком-то сотрудничестве. Но вернулось наше правительство, и завод объявили имуществом предателя! А сколько товаров было на складах! (Указывает за чайную.) Ничего не осталось! Был еще банк. Меня заставили стать пайщиком. Паи приняли, а меня вышибли! Ха-ха!
Ван. Перемены к лучшему! Я о них никогда не забуду!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14