«Рассудительный Коко думает: Лучше полблюдца сливок чем ничего… Шанс дают только однажды, так что, пока никто не смотрит, быстро тащи к себе отбивную… Зачем выпрашивать ужин? Проще уставиться в пустую миску и ждать» .
Виновником появления афоризмов рассудительного Коко был Бенджамин Франклин. Перечитывая его во время написания очередной колонки, Квиллер вдруг загорелся идеей спародировать «Альманах бедного Ричарда». Задумано это было как одноразовая шутка, но рассудительный Коко пленил читателей, и они дружно потребовали продолжения. Пришлось познакомить их с такими суждениями, как: Человек работает от зари до зари, а кот умеет прокормиться и не шевельнувшись… Как ты ни назови собаку, от неё всегда будет пахнуть псиной… Бессловесные животные знают о людях больше, чем бессловесные люди – о животных.
Квиллеру, который и сам говорил, что не умеет долго заниматься одним и тем же, уже надоело возиться с перлами рассудительного Коко. Редакционный офис был завален читательской почтой с образчиками кошачьей мудрости. Главный редактор «Всякой всячины, Арчи Райкер ворчал, что Квиллер создаёт какой-то новый культ.
В результате пятничная колонка «Из-под пера Квилла» завершилась крупно напечатанным объявлением, гласившим:
РАССУДИТЕЛЬНЫЙ КОКО УХОДИТ
В БЕССРОЧНЫЙ ОТПУСК
Сбросив с души этот камень, повеселевший Квиллер прихватил сиамцев и отправился на берег – проверить, в каком состоянии находится пляжный домик. Ребята из службы Патрика О'Делла должны были проветрить комнаты, вымыть окна, подмести полы и стереть пыль. Хотелось надеяться, что они также расчистили подъездную дорожку и территорию вокруг дома от нападавших за зиму веток.
Сиамцы, свернувшись калачиками, мирно покачивались в своей переноске. Откуда они знали, что едут на пляж, а не к ветеринару? Вероятно, за милю учуяли воду и теперь тихо урчали от удовольствия.
Когда ближе к берегу дорога начала крутить и синяя гладь озера замелькала на поворотах то с одной, то с другой стороны, пассажиры на заднем сиденье заметно оживились. Машина свернула к владениям «К.» и, петляя по узкой грунтовой дорожке среди зарослей одичавшей вишни и низкорослых дубков, выехала на гребень песчаной дюны.
Здесь и стояло старое бревенчатое бунгало с гигантским камином из дикого камня и восхитительным видом на озеро. Обитатели переноски начали восторженно прыгать, колошматить лапами во все стороны и издавать вопли радости.
Квиллер сначала осмотрел своё ветхое жилище, убедился, что всё в порядке, и только потом внёс кошек в дом. Обычно им нужен был чуть ли не час, чтобы обнюхать две застекленные веранды, ковры и мебель в комнате, вытесанную вручную каминную доску над каменным очагом, потолочные балки, свой уголок для кормежки, песок в кошачьем туалете и мисочки для воды, которые Квиллер тут же поспешно наполнил.
В холодильнике были только кубики льда, но Квиллер привёз морозильную сумку на колесиках, щедро наполненную всякими вкусностями.
Среди того, что украшало «озерную» веранду, была железнодорожная шпала, прикреплённая к деревянному кругляшу, играющему роль подставки. Предполагалось, что на ней установят бронзовую модель яхты. Но Коко превратил её в свой наблюдательный пункт, заняв который, он мог рассматривать колышущуюся внизу траву, тянущийся за дюной пляж, чаек, дерущихся из-за дохлой рыбы, и фигуры, бродящие по берегу в поисках разноцветных камушков. Пляжный сезон ещё не начался, но какая-то пара как раз проходила мимо. Девушка шла широким спортивным шагом, энергично размахивая руками, а долговязый парень, засунув руки в карманы, лениво тащился следом.
Квиллер, знавший всех обитателей расположенного восточнее по берегу кондоминиума «Дюны», решил, что либо это новоселы, либо чьи-то гости. Когда через какое-то время парочка, возвращаясь, остановилась, задрала головы и принялась рассматривать его жилище, Квиллер замер, стараясь ничем не выдать своего присутствия. Женщина указывала на дом, как это часто делали случайные прохожие, которых восхищал не то возраст постройки, не то размеры каминной трубы. Нередко объектом восхищения становились и кошки. Кое-кто, к сожалению, вспоминал, что сиамцы – дорогостоящая порода и, похитив их, можно недурно заработать. Поэтому Коко с Юм-Юм наслаждались свободой тут, на веранде, только под строгим присмотром.
На этот раз женщина долго рассматривала дом и что-то подробно разъясняла своему спутнику, а тот время от времени равнодушно кивал.
Мысль, что это могли быть Лиша с Люшем, даже не промелькнула в голове Квиллера.
А Коко, глядя на эту пару, тихо зарычал, и это было неудивительно. Он не любил, когда в него тыкали пальцем. Восхищение – это ещё туда-сюда, но сейчас в указующем жесте присутствовало что-то глубоко оскорбившее его чувствительную натуру. Кошки!.. Их не поймет никто и никогда!
В воскресенье Квиллер и Полли поехали в «Дюны», чтобы позавтракать со своими ближайшими друзьями Райкерами. Арчи Райкер тянул на звание «Самый пузатый главный редактор»; Милдред, ведавшая кулинарной страничкой, была приятно-пухленькой. Они поженились поздно. За плечами у каждого был неудачный брак.
Местечко представляло собой ряд коттеджей, глядевших на сотню миль синей озёрной глади и имевших каждый своё название, например: «Брызги солнца», «Сосны-сосны», «Без дубов». Коттедж Райкеров был ярко-жёлтый с чёрными ставнями и открытой террасой, закреплённой над склоном дюны. На огораживающих её широких перилах сидел Тулуз, пушистый чёрно-белый кот, бродяга, сумевший подластиться к Милдред. Приходя к Райкерам, Квиллер привычно трепал Тулуза по шерсти, приговаривая: «Красив, скотина…»
– Он всегда выглядит воплощением довольства, – заметила Полли.
– Само собой, – ухмыльнулся Квиллер. – Был грязным, бездомным и вечно полуголодным, а обрёл кров и стол редактора кулинарной странички. Не будь рассудительный Коко в отпуске, он сейчас, безусловно, сказал бы: «Судьба – это то, что приводит голодных котов на нужный порог».
Вскоре явились Комптоны – они прошли пляжем и поднялись на гребень дюны по сооруженной в песке лесенке. Лайл двадцать лет оттрубил на посту директора школы, и многолетнее общение с учениками, родителями и школьным советом придало его облику некоторую суровость, маскировавшую замечательное чувство юмора. В кругу коллег у него было прозвище Скрудж. А коттедж их назывался «Всё вздор!».
Лайза, прежде работавшая в администрации школы, выйдя на пенсию, излучала беспечность и оптимизм, естественные для урожденной Кэмпбелл – представительницы семейства, участвовавшего двести лет назад в закладке Брр.
Июньский день был тихим и спокойным: мягко светило солнце, дул легкий бриз, температура воздуха не оставляла желать лучшего, так что аперитивы пили прямо на террасе, любуясь видом на озеро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39