– Я даже не могу повторить, что она сказала, – произнес Броуди, обращаясь к Квиллеру. – Но смысл её слов свёлся к тому, чтобы мы распорядились телом по своему усмотрению. Ей не нужен такой муж, ни живой, ни мертвый.
– Его друзья по театру всё устроят сами. Я позвоню Ларри Ланспику.
– Запись я заберу, – сказал Броуди. – Только никому о ней не говори. Официально Деннис под подозрением не был, поэтому опровергать слухи нет нужды. Пусть все думают что хотят, а мы продолжим расследование.
Пока врачи «Скорой помощи» и медицинской экспертизы выполняли необходимые формальности, Квиллер сообщил о случившемся ещё одному человеку. Это была Хикси.
– Ты скоро кое-что услышишь в шестичасовых новостях, – начал он. – Деннис покончил с собой. – Выждав, пока утихнут её истерические всхлипывания, он продолжил: – О сообщении жены на автоответчике никому ни слова, слышишь, Хикси? Это приказ Броуди. Он найдёт настоящего убийцу и восстановит честное имя Денниса.
В шестичасовой сводке новостей телекомпания ВПКЭКС сообщила: «Сегодня в возрасте тридцати лет скоропостижно скончался строитель-подрядчик Деннис Хауф, проживавший в Сент-Луисе, штат Миссури. Смерть наступила… в пикакском амбаре… реконструкцию которого он недавно завершил». Фамилия покойного была произнесена как «Хак». «Скоропостижно скончался» в здешних краях употребляли как эвфемизм «самоубийства».
Квиллер мог себе представить, какие душевные муки претерпел его друг, прежде чем решиться на этот отчаянный шаг! С горечью Квиллер говорил себе: будь я здесь, я мог бы предотвратить трагедию. Когда-то его собственная жизнь тоже пошла под откос. Он сам пережил потрясение после внезапно разрушенного брака, и ему знакомо чувство вины, безнадежности и собственной неполноценности, а также то, как больно быть отвергнутым. Обедать он не стал, поскольку сама мысль о пище вызывала у него отвращение, а кошек накормил наверху в их лоджии Коко, который чуял, что произошло нечто невероятное, вознамерился улизнуть и разнюхать, что именно случилось, но Квиллер сделал резкий выпад и преградил ему путь.
Спустившись на жилой этаж, Квиллер включил автоответчик; ему было не до праздных разговоров и не до того, чтобы удовлетворять чье-то любопытство. Он заперся в кабинете, чтобы не видеть ни балок над головой, ни камина, ни треугольных окон. Он хотел забыться, окунувшись в книгу. И чем больше погружался в биографию Бэкхауса, тем больше находил параллелей с таинственной, но не менее значительной личностью Ван Брука. Тайна, окутывавшая жизнь директора, – неважно, удастся ли её раскрыть или нет, – усугублялась насильственной смертью. Следствие, уведенное в сторону ложными версиями, лишь расширило границы неизвестного.
В ту ночь за окном бушевала сильная буря. Прилетевшие из Канады ветры, разыгравшись над озером, с проливным дождем обрушивались на чахлые яблоневые деревья. К утру сад походил на останки кораблекрушения, а Тривильенская тропа – на болото. Квиллер заказал по телефону бригаду по очистке территории и несколько грузовиков с гравием.
После этого он наскоро принял душ и побрился, а также без особых церемоний накормил кошек. Это была среда, и он надеялся убраться из дому прежде, чем придет миссис Фулгров и примется вытирать пыль, пылесосить и начищать всё вокруг, потчуя его очередной лекцией. На этой неделе наверняка темой её будет убийство и самоубийство. И конечно, она не упустит случая пораспространяться относительно того, как много с кошек лезет шерсти. К счастью, встречи с ней Квиллеру удалось избежать, и перед тем как явиться к заднему входу мастерской Аманды, он даже успел перекусить кофе с булочкой в закусочной «У Луизы».
– Отец мне рассказал, – начала убитая горем Фран. – Он не стал обсуждать мотивы, но теперь все говорят, будто из этого следует, что Ван Брука убил Деннис.
– Мне нет дела до того, что говорят, думают, чувствуют, знают или полагают в Пикаксе, Фран, – раздражённо произнёс Квиллер.
– Я знаю, что у тебя на душе, Квилл. Я тоже очень переживаю. Мы с Деннисом так сблизились за время работы над амбаром. Мне его будет очень не хватать,
– Похороны организует Ларри. Панихида в часовне Динглберри будет скромной, только для близких друзей, после чего его захоронят рядом с могилой матери.
– А как к этому отнеслась Полли? – полюбопытствовала Фран.
– Мы с ней об этом ещё не говорили, – ответил он.
– У вас с ней всё в порядке? – заботливо спросила она.
– Что ты имеешь в виду? – резко ответил он вопросом на вопрос.
– Ну, видишь ли… её не было у тебя в ту субботу… а потом тебя видели в воскресенье в «Типси», как говорится, с другой женщиной.
– Ладно, где твои картонки? – сердито рявкнул Квиллер. – Сколько их всего? Давай грузить!
По дороге к Гудвинтер-6ульвару, до которого было рукой подать, Фран сказала:
– Сейчас все соседи Хилари выставят свои телескопы. Не иначе как они решат, что мы пришли обчистить дом покойного.
– В Пикаксе все только тем и занимаются, что суют нос не в свои дела.
– О, ты ещё многого не знаешь. Есть у нас две любопытные особы. Им всюду надо сунуть нос. А встретишь их на почте – сама любезность!
– Кто такие?
– Пожалуй, намекну тебе, – поддразнивая его, произнесла Фран. – Одна из них носит непромокаемую шляпку, даже когда светит солнце, а вторая всем говорит «радость моя».
– Спасибо за предупреждение, – поблагодарил Квиллер. – Хилари был для вас хорошим клиентом?
– Покупать он почти ничего не покупал, но любил заходить в мастерскую и распинаться о разных вещах, которые мы и без него знали. Ведь он считал себя верхом совершенства во всех вопросах. Как-то он приобрёл у нас лампу, в прошлом году мы делали для него обивку для кресла, но первым крупным заказом были эти жалюзи. А потом случилось это!
– Полагаю, у твоего отца есть ордер на обыск и разрешение входить в дом.
– Понятия не имею, – с полным спокойствием обронила она.
– Он знает, что ты собираешься доставить в дом Хилари эти жалюзи?
– Нет, но Радость Моя это увидит, и он скоро узнает. Видишь ли, Квилл, с тех пор как я переехала жить на квартиру, у нас с отцом не ахти какие отношения.
– Это плохо. Очень жаль!
Фран припарковалась у заднего входа, и они принялись разгружать машину. Внутри дом выглядел так же, как и другие особняки на Гудвинтер-бульваре: большие квадратные, с высокими потолками комнаты, соединенные широкими арочными перекрытиями; панели из тяжёлого тёмного, покрытого лаком дерева; массивные, со множеством изгибов лестницы, щедро украшенные резным деревом; высокие и узкие окна. Однако вместо наличествующей в других домах фамильной мебели и изощрённых тиснёных обоев в жилых комнатах Хилари стены были выкрашены в белый цвет, а на полу, кое-где устланном татами, меж низких восточных столиков лежали напольные подушки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57