– О, это было бы прекрасно.
– А как вы относитесь к тому, чтобы посетить заседание городского совета? Я собираюсь пойти, и мой адвокат предложила вам составить ей компанию.
– Как мило с её стороны! Да, я очень хочу пойти. – Глаза миссис Кобб сияли. – У нас было столько забот с бюрократами в нашем городе, хотелось бы взглянуть, как работают в маленьком городке.
– Ладно. Договорились. А сейчас я собираюсь до обеда прокатиться на велосипеде.
– Мистер Квиллер, – смущённо проговорила домоправительница, – конечно, это не моё дело, но я хотела кое-что сказать, если это вас не обидит.
– Давайте!
– Я хочу, чтобы вы купили новый велосипед. Этот просто старый драндулет! И он небезопасен.
– Вполне нормальный велосипед, миссис Кобб. Я почистил его, смазал и купил новые шины. Он слегка скрипит, но для меня вполне подходит.
– Но на шоссе так много грузовиков, и они так быстро ездят! Они вас просто с дороги сметут.
– Обычно я езжу по сельским дорогам, где нет движения. Не беспокойтесь!
Домоправительница упрямо поджала губы:
– Но человеку вашего положения не подобает ездить… простите за выражение, на такой рухляди.
– И меня простите, но вы начинаете вести себя как Пенелопа Гудвинтер. Эти восьмисвечные канделябры крепко втемяшились в вашу голову.
Она виновато улыбнулась.
– Да, – сказал он, – возможно, без меня позвонит мисс Гудвинтер и сообщит, когда она собирается сопроводить нас в городской совет. Может также позвонить миссис Хенстейбл. Она хочет посмотреть дом. Скажите, пусть приезжает завтра в любое время. Я собираюсь брать по двадцать баксов за экскурсию.
– О, мистер Квиллер, вы, должно быть, шутите. Чтобы добраться до просёлочной дороги, ему предстояло миновать четыре квартала в деловом центре, пять кварталов особняков и ещё шесть пригородных с их стандартными домиками, ребячьими оравами, велосипедами, собаками, дымом от барбекю. А затем уж открывалась пустынная безмятежность сельской местности: луга, старые копры шахт, рощицы, фермы, брехливый пёс, бегущий за велосипедом.
Пока он ехал по прямому шоссе «Скатертью дорога», в голову приходили различные мысли.
Тушёная баранина и клецки на обед… Мелинда возвращается из Франции… Софа, которую он заказал… Визит Арчи Райкера… Позвякивание спиц заднего колеса… Обед с трехфутовыми канделябрами… Бедная миссис Кобб, слишком долго она вдовствует… Какой-то шум в цепи… Дейзи, Дейзи… Шеф полиции с хорошим шотландским именем… Кокосовый торт с кремом.
– Чёртов парень! – произнёс он громко, так что одинокая корова у дороги повернула морду и грустно взглянула на него.
Что-что, а действовать на нервы Берч умел. На следующее утро он прибыл с полным кузовом инструментов, зверским желанием позавтракать и переносным радио. Квиллер ещё только просыпался, когда невообразимый шум вышвырнул его из кровати. Безумная музыка сопровождалась кошачьим концертом.
Накинув старый клетчатый халат, Квиллер ринулся вниз и увидел работника, бодро приступившего к ремонту кухонной двери. Юм-Юм визжала, как сирена на городской мэрии, а Коко во всю силу выдавал целых семь октав. Из приемника через два приставных динамика неслась музыка, а контрольная панель мигала огнями, словно видеоигра.
– Сделайте потише! – заорал Квиллер. – Рвет перепонки!
– Бросьте им рыбью голову, и они заткнутся, – проревел Берч. – Ба-а-а!
Квиллер потянулся к панели управления:
– Если хотите знать, Берч, мне эта штуковина тоже действует на уши.
Миссис Кобб отвела его в прачечную.
– Не расстраивайте его, мистер К., – шепнула она. – Берч такой ранимый, а мы ведь с вами хотим, чтобы он поработал у нас,
В последующие несколько дней Берч регулировал звук приемника в зависимости от количества съедаемой пищи, комплиментов миссис Кобб и выпитого пива. Вой инструментов заставлял котов плотно прижимать уши, но Квиллер философски воспринимал хаос как неизбежные издержки прогресса.
В тот день, когда Милдред Хенстейбл приехала, чтобы осмотреть дом, они начали экскурсию с гаража, где медлительный маляр опрыскивал стены краской мохаве беж. Прокладывая себе путь между ведрами, лестницами, брошенными тряпками, они вошли в помещение, которое когда-то занимала Дейзи.
При виде него у Милдред перехватило дыхание.
– Это же замечательно! Какая сила! Сикстинская капелла бедной девочки! – На её глазах выступили слезы. – Печальное маленькое создание! Интересно, вернётся ли она когда-нибудь?
Квиллер в раздумье побарабанил пальцами по усам:
– Если откровенно, я начинаю сомневаться, что она жива.
– Что вы хотите сказать, Квилл?
– Мы не знаем, покидала ли она город вообще, не так ли?
– Вы подозреваете… что-то ужасное?
– Не знаю. Это всего лишь предчувствие, но довольно сильное.
Как он мог ей рассказать о подрагивании верхней губы и о музыке, звучащей в ушах?
– Пойдёмте в дом, Милдред, и вы расскажете о встрече с матерью Дейзи.
Повернувшись, они увидели степенного Стива, который стоял в дверях и тряс головой:
– Очень жаль, что придется красить эту комнату Это всё она сама сделала? Сумасшедшая Дейзи! Так мы её звали в школе.
– Идите назад и продолжайте красить, – Квиллер дружески похлопал его по плечу. – «Ни пузырей, ни подтёков, ни подтирок…»
Затем он с мастерством профессионального гида провел Милдред по дому.
– Напротив камина вы видите горку, флорентийская мозаика, конец семнадцатого века. Письменный стол времён Регентства, акация со вставками королевского дерева… – Миссис Кобб неплохо натаскала его.
– Вот это искусство! Вот это великолепие! – восклицала Милдред. – И ведь никто не подозревает, что такое можно увидеть в Мускаунти.
– Да, мало кто знает, что хранит в себе этот дом. Клингеншоены никогда не приглашали гостей, хотя у них залежи фарфора и серебра… Хотите выпить?
– У вас есть сок?
Он налил в бокалы белого виноградного сока из запасов Коко, и они отправились в солярий, где Милдред покритиковала мраморные скульптуры. Стояла умиротворяющая тишина. Лишь иногда слышалось: «Ба-а-а!» Берч выключил радио и пил пиво на кухне. Либо миссис Кобб, потерпев сокрушительное поражение, сдалась в плен, либо она была великим стратегом. Работа была сделана, и сделана хорошо.
– А сейчас, – обратился Квиллер к Милдред, – расскажите мне о миссис Малл.
– Она встретила меня абсолютно трезвой и весьма дружелюбно настроенной. Я передала ей ваши слова, и, когда упомянула о золотом украшении, она заметно оживилась.
– Есть у неё какие-нибудь известия о дочери?
– Нет, но выяснилось кое-что интересное. Она также получила открытку – сразу после того, как Дейзи уехала. Что-то вроде: «Еду во Флориду… Никогда не вернусь… Забудь обо мне… Ты никогда не любила меня». Делла очень сокрушалась по этому поводу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45