Скрипнула гаражная дверь, прошелестели шаги по кафелю в Большом зале. Где-то закрылась дверь, послышался шум приближающейся грозы, и небо вспыхнуло розовым.
Квиллер не знал, когда наконец заснул и сколько спал, но проснулся от крика. Слышал ли он этот крик на самом деле, или это был сон, он не мог сказать. Ему снилось какое-то нелепое восхождение на гору. Он стоял гордо выпятив грудь на снежно-белой вершине картофельного пюре, окруженной морем коричневого соуса. Кто-то кричал, предупреждая его о чём-то. От этого крика он и проснулся.
Он поднял голову и напряжённо вслушался. Тишина. Крик, подумал Квиллер, был частью как бы звукового оформления сна. Он включил настольную лампу, чтобы посмотреть на часы, и именно в этот момент обратил внимание на кошек. Они тоже подняли головы – они вслушивались: уши напряжены, головы медленно двигались, очевидно, следуя за звуком. Кошки что-то услышали. Это не был просто сон. И всё-таки, сказал себе Квиллер, это мог быть скрип тормозов на Ривер-роуд или лязганье гаражной двери. На границе между сном и явью все шумы усиливаются. В это мгновение он вполне отчётливо услышал скрип дверных петель, за которым последовал гул мотора. Он вскочил с постели, подбежал к окну и увидел отъезжающий яркой окраски автомобиль с откинутым верхом. Он посмотрел на часы. Было три часа двадцать пять минут.
Кошки снова опустили уши, положили головы на передние лапы и заснули. Квиллер закрыл боковую створку большого окна, когда первые капли дождя упали, словно огромные слёзы.
ПЯТЬ
Проснувшись рано утром в среду, Квиллер несколько секунд привыкал к виду нового помещения. Он взглянул в сторону окна – огромное голубое небо, на фоне которого парил одинокий голубь. Потом его взгляд переместился на белый потолок высотой в два этажа, на большое кресло, покрытое пледом, и он вспомнил про белую медвежью шкуру. Потом внезапно в его память ворвались события минувшей ночи: его новый дом, Джой после стольких лет разлуки, её семейные проблемы, семьсот пятьдесят долларов, которые он одолжил ей, и крик, который он слышал ночью. При дневном свете воспоминания о нём не были так тревожны. Он потянулся и зевнул, потревожив Юм-Юм, которая свернулась у него под мышкой. Потом зазвонил звонок. Коко стоял на столе, держа одну лапу на клавиатуре пишущей машинки.
– Подъём! – бодро сказал Квиллер, вскакивая с постели. Он накинул халат и направился в маленькую кухню, чтобы открыть банку с едой для кошек. – Я знаю, ты заказал бифштекс Веллингтона. Но тебе придётся довольствоваться лососем. Два доллара за банку. Bon appйtit!
Возможность позавтракать вызвала весёлую драку. Юм-Юм ударила Коко задней лапой, как мул. Он в свою очередь толкнул её корпусом. Они сцепились в клубок и тузили друг друга, пока Коко не начал драться слишком грубо. Тогда Юм-Юм отпрыгнула и принялась кружить, хлеща его хвостом. Внезапно она прыгнула и вцепилась коту в горло. Коко обхватил Юм-Юм лапами, и они закувыркались, сплетясь воедино. Однако внезапно, словно по какому-то неслышному сигналу, они прекратили драку и принялись усердно зализывать друг другу воображаемые раны.
Одевшись, Квиллер сошёл вниз, откуда поднимался запах бекона и кофе. В кухне за круглым столом сидел Роберт Маус, угрюмо завтракая печеньем с мармеладом и французским шоколадом. Хикси ждала, когда миссис Мэрон приготовит ей гренки.
Квиллер налил себе апельсинового сока.
– Где сегодня все?
– Макс никогда не встает к завтраку, – с готовностью откликнулась Хикси, забеливая сметаной кофе. – Уильям ушёл к первому уроку. Розмари клюёт пшеничные зёрнышки в своей комнате. Шарлот пришла рано, перекусила, съев порцию, которой хватило бы накормить лошадь, и отправилась в «Красный Крест» сматывать бинты или ещё зачём-то, что делает в среду утром.
– Мисс Руп, – объяснил Маус в своей педантичной манере, – посвящает значительное время добровольной работе на пункте сдачи крови, где служит клерком, и за это мы должны восхищаться ею.
– Вы хотите сказать, она искупает грехи, которые совершила в молодости? – спросила Хикси.
Адвокат повернулся к ней с выражением неодобрения:
– Вы гадкая молодая леди. Более того, факт использования сметаны для кофе просто возмутителен.
– Мэрон, детка, поспешите с гренками, – сказала Хикси. – Я умираю от голода.
– Грэмы придут завтракать? – спросил Квиллер.
– Они ещё не показывались сегодня утром. – Хикси накладывала крыжовниковый джем на гренку. – Хотела бы я заниматься таким же делом, как они. Была бы сама себе хозяйкой и распоряжалась своим временем.
– Моя дорогая леди, – угрюмо проговорил Маус – ты бы разорилась через шесть месяцев. Ты совершенно лишена самодисциплины. – Он повернулся к Квиллеру: – Я полагаю, вы хорошо устроились в номере шесть?
Когда он произнёс это, Квиллер впервые увидел, что правый глаз Мауса слегка не того цвета, что левый.
– Всё отлично, – произнёс репортёр после едва уловимой паузы. – Но я слышал что-то странное ночью. Кто-либо ещё слышал крик в половине четвёртого утра? Мне кажется, кричала женщина.
Никто не ответил ему. Хикси широко открыла глаза и покачала головой. Маус продолжал жевать с тем же сосредоточенным видом, что и всегда. Для представителей его профессии характерно никогда не выказывать удивления, заметил про себя Квиллер.
– Похоже, это был звук гаражной двери, – предположил он.
– Миссис Мэрон, – сказал Маус, – будьте так добры, попросите Уильяма, когда он вернётся из школы, смазать дверь в гараже.
– Я бы хотел написать статью о нашей философии как кулинара, мистер Маус, – сказал Квиллер, налипая себе чашку превосходного кофе, – если вы, разумеется, не против. – Он терпеливо ждал, когда тот ответит.
Ответ последовал через некоторое время. Маус изящно поклонился:
– Почему бы и нет?
– Не согласитесь ли сегодня вечером пообедать со мной в «Толедских тостах» по приглашению «Дневного прибоя»?
При упоминании изысканного ресторана Маус заметно повеселел.
– Великолепно, мы закажем угрей в зелёном соусе. Они готовят также великолепное блюдо из телятины с эстрагоном и шампиньонами. Вы позволите мне сделать заказ?
Они договорились о встрече, и Маус ушёл в свой офис, захватив кейс, куда – Квиллер видел – миссис Мэрон положила несколько картонных коробок, термос и холодный артишок. Хикси вскоре тоже ушла, доев бекон и гренки, посыпанные тёртым орехом пекан и плававшие в растопленном масле с добавлением кленового сиропа. Квиллер остался один, размышляя о синяке вокруг глаза своего хозяина.
Когда миссис Мэрон пришла, чтобы убрать тарелки, он услышал:
– Что же вы ничего не ели?
– Я поел.
Экономка задержалась у стола, медленно собирая тарелки на поднос и переставляя их.
– Мистер Квиллер, – сказала она, – я тоже слышала шум прошлой ночью, и это была не гаражная дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43