Оторопевшие монстры тут же замолкли и, тихо подвывая, расползлись по углам, где постарались слиться с темными стенами.
Часы хрипло пробили один раз. Неужели после полуночи прошел всего один час? Или даже полчаса – ведь одним ударом часы могли отбить и половину первого. Невероятно, как же долго тянется время! Эх, почему она не спросила у бабушки, сколько будет продолжаться это мучение? Впрочем, силы, которые, казалось бы, уже совсем оставили Маргошу, вдруг вернулись, она даже почувствовала прилив бодрости. И все же невыносимо хотелось, чтобы этот жуткий ритуал поскорее завершился…
Наверное, Маргарита надолго задумалась или даже задремала с открытыми глазами, потому что неожиданно услышала, как часы бьют два. Со временем происходило что-то странное: с двенадцати до часа ночи оно тянулось бесконечно, а с часа до двух промелькнуло, словно один миг.
За окном вдруг возникло чье-то лицо, показавшееся в темноте белым, словно бумажный лист, прижатый к стеклу.
– Мерзавка! – сказал злой голос так четко, словно бы звучал над самым ухом. – Ты без всякого права забрала ее силу себе… Но я не дам тебе разгуляться, подлая тварь!
Похоже, появление врагов тоже не заставило себя ждать…
А с окружающим пространством стали происходить не менее странные вещи, чем со временем. Стены комнаты расширились и отступили. Маргоша с удивлением обнаружила, что кровать с мертвой бабушкой стоит в огромном зале. Где находились его стены, просто невозможно было определить: они превратились в подобие бесконечных зеркальных отражений, которые, повторяя друг друга, ломая и множа предметы, нарушали перспективу и уходили куда-то во тьму…
В этих множественных отражениях Маргарита увидела и себя, сидящую в ногах умершей бабушки (обе фигурки казались такими маленькими и ничтожными в этом гипертрофированном пространстве, что Маргоша невольно вздрогнула).
И вдруг над отражением бабушки поднялся легкий и почти прозрачный женский силуэт, многократно повторенный всеми зеркалами. Маргарита повела глазами над лежащей старушкой и ничего не увидела.
А в зеркалах по-прежнему парила молодая женщина, очень похожая на саму Маргариту. Сделав несколько кругов над кроватью, она повела рукой, словно благословляя Маргошу, а может быть, просто прощаясь, и поплыла к камину, гонимая потоком воздуха. Еще на секунду задержавшись, она оглянулась, вытянулась и исчезла, просочившись в дымоход, как струйка дыма…
Тут же в комнате стихли все звуки и исчезли темные зеркала, и на свое место вернулись стены, и растаяли зловещие тени… Догоревшие свечи гасли одна за другой. Маргоша, так и не разжав онемевших пальцев, повалилась на одеяло и почувствовала, как ее накрывает спасительная, несущая покой тьма.
ГЛАВА 9
Утром Маргарита открыла глаза и с удивлением обнаружила, что накануне уснула, скорчившись, на бабушкиной кровати, в ногах у Маргариты Стефановны. Бабушка лежала такая спокойная, умиротворенная, словно бы даже улыбалась, и Маргоша подумала, что все хорошо, ночной кошмар ей просто привиделся, а бабуля крепко спит. Ну что ж, пусть отдохнет – может быть, после этого навязчивые мысли о смерти перестанут ее беспокоить…
Маргарита тихонько, чтобы не разбудить бабушку, покинула спальню и направилась на кухню с самым обыденным житейским намерением – поставить чайник. Чашка крепкого чая, а еще лучше кофе, ей сейчас не повредит…
По пути к кухонной двери она мельком взглянула на себя в зеркало, не ожидая после полубессонной ночи увидеть там что-либо дивное.
Но то, что отразилось в зеркале, заставило ее ахнуть. Из рамы на нее загадочным взглядом смотрела совершенно юная женщина. Это было первое, что поразило, – незнакомке, отражавшейся в зеркале, было, казалось, от силы лет двадцать. Значит, там присутствовал кто-то другой, а вовсе не Марго. Она буквально прилипла к раме, но видение в зеркале не исчезало…
Приглядевшись внимательнее, Маргарита поняла, что это все же не кто иной, как она сама, но такой красавицей она не была и в двадцать лет. И дело даже не в том, что брови стали темнее или ресницы длиннее, что румянец заиграл на щеках (хотя все это, что называется, имело место). Дело было во внутреннем огне, который бушевал где-то под кожей, освещая лицо Маргоши отблесками тайного пламени.
Будучи не в силах оторваться от собственного отражения, Маргоша поворачивалась так и сяк, демонстрируя удивительную грацию, встряхивала волосами, казавшимися необыкновенно густыми и шелковистыми, улыбалась, открывая зубы, от которых исходило какое-то невероятное, в полном смысле жемчужное сияние, поводила лучистым взглядом, пока в конце концов ей не стало стыдно за собственное тщеславие.
Да уж, еще минута, и она начнет интересоваться всякими глупостями, задавая зеркалу вопросы вроде: «Я ль на свете всех милее?» – от чего бабушка ее как раз и предостерегала. Надо еще разобраться, действительно ли она, Маргоша, так преобразилась и похорошела, или просто зеркало ей льстит, запомнив, что перед ним не кто-нибудь, а хозяйка кольца Бальдра.
Выйдя на кухню и потянувшись было к чайнику, она снова ахнула, но на этот раз уже не от восторга, а от страха: у стола кто-то сидел…
Впрочем, оказалось, что бояться нечего – это была Нининсина.
– Прости, деточка, я без приглашения. Думаю, обстоятельства извиняют.
– Ой, тетя Нина, я очень рада вас видеть! Давайте пить чай, я сейчас заварю свежего. А как же вы вошли? Неужели я вчера забыла закрыть двери?
Тетя Нина ничего не ответила, только грустно улыбнулась, взглянув на Маргошу, как на несмышленого ребенка.
И вправду, что толку расспрашивать о таких вещах даму, наделенную магическими способностями еще во времена Шумерского царства и за прошедшие века развившую их до невероятных пределов? Может быть, замки сами открываются перед ней или она умеет проходить сквозь стены, а то и в замочную скважину просачиваться…
Маргарита, при своей неопытности в подобных делах, и вообразить-то не может, как именно Нининсина поступает с материальными преградами.
– Ой, тут у нас ночью такое творилось, – стала рассказывать Маргоша, чтобы переменить тему. – Я даже сама не понимаю, вправду это все было или мне примерещилось… Бабушка решила, что пробил ее смертный час. Я так испугалась! А сегодня утром посмотрела – она тихонечко спит…
Лицо Нининсины стало еще более грустным. Уже и улыбка исчезла, покинув сперва уголки губ, а потом и глаза, и перед Маргошей оказалась усталая старая женщина с вековечной тоской, затаившейся в каждой складке лица…
– Послушай меня, девочка. Смерть – это конец жизни для людей, не понимающих, что есть жизнь. Твоя бабушка ушла от нас. Теперь ты заняла ее место.
Маргарита почувствовала, как больно сжалось сердце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Часы хрипло пробили один раз. Неужели после полуночи прошел всего один час? Или даже полчаса – ведь одним ударом часы могли отбить и половину первого. Невероятно, как же долго тянется время! Эх, почему она не спросила у бабушки, сколько будет продолжаться это мучение? Впрочем, силы, которые, казалось бы, уже совсем оставили Маргошу, вдруг вернулись, она даже почувствовала прилив бодрости. И все же невыносимо хотелось, чтобы этот жуткий ритуал поскорее завершился…
Наверное, Маргарита надолго задумалась или даже задремала с открытыми глазами, потому что неожиданно услышала, как часы бьют два. Со временем происходило что-то странное: с двенадцати до часа ночи оно тянулось бесконечно, а с часа до двух промелькнуло, словно один миг.
За окном вдруг возникло чье-то лицо, показавшееся в темноте белым, словно бумажный лист, прижатый к стеклу.
– Мерзавка! – сказал злой голос так четко, словно бы звучал над самым ухом. – Ты без всякого права забрала ее силу себе… Но я не дам тебе разгуляться, подлая тварь!
Похоже, появление врагов тоже не заставило себя ждать…
А с окружающим пространством стали происходить не менее странные вещи, чем со временем. Стены комнаты расширились и отступили. Маргоша с удивлением обнаружила, что кровать с мертвой бабушкой стоит в огромном зале. Где находились его стены, просто невозможно было определить: они превратились в подобие бесконечных зеркальных отражений, которые, повторяя друг друга, ломая и множа предметы, нарушали перспективу и уходили куда-то во тьму…
В этих множественных отражениях Маргарита увидела и себя, сидящую в ногах умершей бабушки (обе фигурки казались такими маленькими и ничтожными в этом гипертрофированном пространстве, что Маргоша невольно вздрогнула).
И вдруг над отражением бабушки поднялся легкий и почти прозрачный женский силуэт, многократно повторенный всеми зеркалами. Маргарита повела глазами над лежащей старушкой и ничего не увидела.
А в зеркалах по-прежнему парила молодая женщина, очень похожая на саму Маргариту. Сделав несколько кругов над кроватью, она повела рукой, словно благословляя Маргошу, а может быть, просто прощаясь, и поплыла к камину, гонимая потоком воздуха. Еще на секунду задержавшись, она оглянулась, вытянулась и исчезла, просочившись в дымоход, как струйка дыма…
Тут же в комнате стихли все звуки и исчезли темные зеркала, и на свое место вернулись стены, и растаяли зловещие тени… Догоревшие свечи гасли одна за другой. Маргоша, так и не разжав онемевших пальцев, повалилась на одеяло и почувствовала, как ее накрывает спасительная, несущая покой тьма.
ГЛАВА 9
Утром Маргарита открыла глаза и с удивлением обнаружила, что накануне уснула, скорчившись, на бабушкиной кровати, в ногах у Маргариты Стефановны. Бабушка лежала такая спокойная, умиротворенная, словно бы даже улыбалась, и Маргоша подумала, что все хорошо, ночной кошмар ей просто привиделся, а бабуля крепко спит. Ну что ж, пусть отдохнет – может быть, после этого навязчивые мысли о смерти перестанут ее беспокоить…
Маргарита тихонько, чтобы не разбудить бабушку, покинула спальню и направилась на кухню с самым обыденным житейским намерением – поставить чайник. Чашка крепкого чая, а еще лучше кофе, ей сейчас не повредит…
По пути к кухонной двери она мельком взглянула на себя в зеркало, не ожидая после полубессонной ночи увидеть там что-либо дивное.
Но то, что отразилось в зеркале, заставило ее ахнуть. Из рамы на нее загадочным взглядом смотрела совершенно юная женщина. Это было первое, что поразило, – незнакомке, отражавшейся в зеркале, было, казалось, от силы лет двадцать. Значит, там присутствовал кто-то другой, а вовсе не Марго. Она буквально прилипла к раме, но видение в зеркале не исчезало…
Приглядевшись внимательнее, Маргарита поняла, что это все же не кто иной, как она сама, но такой красавицей она не была и в двадцать лет. И дело даже не в том, что брови стали темнее или ресницы длиннее, что румянец заиграл на щеках (хотя все это, что называется, имело место). Дело было во внутреннем огне, который бушевал где-то под кожей, освещая лицо Маргоши отблесками тайного пламени.
Будучи не в силах оторваться от собственного отражения, Маргоша поворачивалась так и сяк, демонстрируя удивительную грацию, встряхивала волосами, казавшимися необыкновенно густыми и шелковистыми, улыбалась, открывая зубы, от которых исходило какое-то невероятное, в полном смысле жемчужное сияние, поводила лучистым взглядом, пока в конце концов ей не стало стыдно за собственное тщеславие.
Да уж, еще минута, и она начнет интересоваться всякими глупостями, задавая зеркалу вопросы вроде: «Я ль на свете всех милее?» – от чего бабушка ее как раз и предостерегала. Надо еще разобраться, действительно ли она, Маргоша, так преобразилась и похорошела, или просто зеркало ей льстит, запомнив, что перед ним не кто-нибудь, а хозяйка кольца Бальдра.
Выйдя на кухню и потянувшись было к чайнику, она снова ахнула, но на этот раз уже не от восторга, а от страха: у стола кто-то сидел…
Впрочем, оказалось, что бояться нечего – это была Нининсина.
– Прости, деточка, я без приглашения. Думаю, обстоятельства извиняют.
– Ой, тетя Нина, я очень рада вас видеть! Давайте пить чай, я сейчас заварю свежего. А как же вы вошли? Неужели я вчера забыла закрыть двери?
Тетя Нина ничего не ответила, только грустно улыбнулась, взглянув на Маргошу, как на несмышленого ребенка.
И вправду, что толку расспрашивать о таких вещах даму, наделенную магическими способностями еще во времена Шумерского царства и за прошедшие века развившую их до невероятных пределов? Может быть, замки сами открываются перед ней или она умеет проходить сквозь стены, а то и в замочную скважину просачиваться…
Маргарита, при своей неопытности в подобных делах, и вообразить-то не может, как именно Нининсина поступает с материальными преградами.
– Ой, тут у нас ночью такое творилось, – стала рассказывать Маргоша, чтобы переменить тему. – Я даже сама не понимаю, вправду это все было или мне примерещилось… Бабушка решила, что пробил ее смертный час. Я так испугалась! А сегодня утром посмотрела – она тихонечко спит…
Лицо Нининсины стало еще более грустным. Уже и улыбка исчезла, покинув сперва уголки губ, а потом и глаза, и перед Маргошей оказалась усталая старая женщина с вековечной тоской, затаившейся в каждой складке лица…
– Послушай меня, девочка. Смерть – это конец жизни для людей, не понимающих, что есть жизнь. Твоя бабушка ушла от нас. Теперь ты заняла ее место.
Маргарита почувствовала, как больно сжалось сердце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83