Впрочем, имя Мицуко возникло где-то ближе к середине записей. А именно двадцать третьего августа, когда миновали все три смерти бизнесменов. Смерти были описаны достаточно скупо и помечены сносками “*”, “**”, “
* * *
". Сноски были призваны проиллюстрировать слово “фотографировал”. Но к этим же сноскам вплотную приблизились и другие слова. С гораздо более размытым смыслом: “ничего не понимаю”; “она ведь не господь бог” (сверху приписано: “НО БОГИНЯ!!!”); “этого не может быть”; “просто сумасшествие какое-то!!!”
23 августа. День, когда Кирилл познакомился с ней.
Этому событию уделены целых три страницы, исписанные взволнованным, летящим почерком брата. Мицуко сама подошла к нему в кафе с символическим и роковым названием “ВСТРЕЧА”.
А дальше – дальше следовали причитания, многоточия, зачеркнутые слова и целые предложения (когда эпитеты, которыми осыпалась Мицуко, казались Кириллу недостаточно яркими). И что бы он ни делал – ходил ли с ней в кино (23, 25, 26 августа, 2, 5, 8 сентября), лечил зубы (27 и 30 августа), сидел в ресторанах (26, 29 августа, 3 сентября), ездил за город кататься на лошадях (31 августа и 7 сентября) – все происходило под знаком Мицуко.
Роковое прозрение “У НЕЕ ЕСТЬ ДРУГОЙ” наступило 10 сентября и было обведено черной рамкой. Здесь же присутствовало странное название “ЮККИ”, заставившее Настю вспомнить пожухлую связку из Карабселек и Поги.
Впрочем, справедливости ради, Пога тоже упоминалась. Особенно в самом начале дневника, пока у Кирилла не поехала крыша от любви.
Он очень привязался к Владику. Это было правдой.
Как правдой было и то, что Владик был забыт и принесен на алтарь Мицуко. Так же как и все остальное. А после записи “У НЕЕ ЕСТЬ ДРУГОЙ” и еще одной “ГОВОРИЛ О ДРУГОМ” начался совсем иной Кирилл.
Сломавшийся от безнадежной любви.
Записи этого периода стали носить отрывистый характер, слова путались, почерк стремительно портился. А рефрен “Часто думаю о смерти” заставил Настю заплакать.
А потом появились “ГОЛОСА”.
"ОНИ ПРЕСЛЕДУЮТ МЕНЯ”. “СЕДЬМОЙ – ГОРАЗДО БЛИЖЕ К НЕБУ, ЧЕМ К ЗЕМЛЕ”. “ЭТО ПОХОЖЕ НА КАБРИНА”…
А с пятнадцатого сентября началось вообще невероятное: “СНЯЛ СЕБЯ С ПОДОКОННИКА. КАК Я ТАМ ОКАЗАЛСЯ? ЕЩЕ МИНУТА, И ВЫСКОЧИЛ БЫ. ПОМОГ ВЛАДИК. НЕ УВИДЕЛ ЕГО В ОКНЕ”.
А от короткой неровной записи “ЭТО НЕ Я, ЭТО ВО МНЕ” Настя задрожала.
Потом последовало еще одно уточнение: “ЭТО НЕ Я, НО ОНИ ХОТЯТ, ЧТОБЫ ЭТО БЫЛ Я”.
Эту запись венчала целая страница уже знакомых Насте сносок:
"*****”, “*****”, “*****”, “*****”, “*****”, “*****”, “*****”, “*****”, “*****”, “*****”, “*****”, “*****”, “*****”, “*****”, “*****”, “*****”, “*****”, “*****”,
"*”, “*”, “*”, “*”; “*”, “*”, “*”, “*”, “*”; “*”, “*”, “*”, “*”, “*”, “*”, “*”, “*”, “*”, “*”, “*”, “*”, “*”, “*”, “*”, “*”, “*”,
"**”, “**”, “**”; “**”, “**”, “**”, “**”, “**”, “**”, “**”, «**», “**”, “**”, “**”, “**”, “**”, “**”, “**”, “**”, “**”, “**”, “**”.
У Насти даже закружилась голова от целой страницы подобной каллиграфии. Да и Кирилл изредка жаловался на головную боль.
А предпоследнюю страницу занимала одна-единствен-ная фраза. Отсутствие знаков препинания делало ее бессмысленной:
"Я ПОНЯЛ ЗАЧЕМ ОНИ УБИВАЮТ НО НЕ ЗНАЮ КАК МОЖЕТ БЫТЬ КТО-ТО НАЙДЕТ И ПОЙМЕТ ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ ТОЛЬКО БЫ НЕ ОНИ БЫЛИ ПЕРВЫМИ ПРЯЧУ ДНЕВНИК”.
Сумасшедший.
Ее брат оказался сумасшедшим. Та изощренность, с которой он прятал свой дневник, та изощренность, с которой он заставил Настю искать его… Только сумасшедшие могут быть такими скрупулезными, такими последовательными. Только сумасшедшие могут так искусно симулировать душевное здоровье.
А Владик и его бабушка? Зачем он втравил во все это ребенка? И чего на самом деле стоят эти интимно-безумные записи?
А эта маленькая дрянь Мицуко, которая превратила ее Кирюшу в сумасшедшего! Впрочем, Мицуко никогда и не утверждала, что без ума от брата. А эти заметки, вырезанные из газеты? Возможно, директор агентства “Валмет” и прав: в снимках присутствует сомнительной чистоты тайна. Но она не так страшна, чтобы терять из-за нее рассудок.
Не нужно было вообще разыскивать этот проклятый дневник. Он только подтвердил то, что было известно с самого начала. То, о чем ей намекнули оба следователя: в смерти Кирилла Лангера никто не виноват.
Кроме него самого.
Настя сглотнула комок в горле и принялась машинально расставлять знаки препинания в предпоследней записи Кирилла. Той самой, которая заставила его выдумать трюк с божьими коровками. Но и с ученически правильными запятыми и точками текст вызывал большие сомнения: “Я понял зачем. Они убивают. Но не знаю, как может быть. Кто-то найдет и поймет все остальное. Только бы не… Они были первыми. Прячу дневник”.
Кто – они? Голоса? Но голоса и так звучат, тут уж ничего не поделаешь.
Слава богу, что она сама не слышит никаких голосов. Разве что звонок в дверь, который назойливо жужжит над ухом уже несколько минут…
Настя прислушалась. Действительно, кто-то звонит. Неужели Кирилл № 2 передумал и решил перенести завтрашний загородный тур на сегодня? А ходить без лифчика очень даже ничего.
Заза бы убил ее за это.
Звонок становился все настойчивее, как раз в бесцеремонном стиле Кирилла. Это было бы совсем неплохо – развеяться. Особенно после того, что она прочитала.
Настя поднялась с ковра и направилась в коридор – открывать.
Это был не Кирилл.
На площадке стоял странный, очень бедно одетый молодой человек. Но самым странным было то, что она его где-то видела… Вот только где? Кафе “Камасутра”, кабак “Аризона-69”…
Георгий Вениаминович, следователь…
* * *
…Наконец-то за дверью возникло хоть какое-то подобие жизни.
Пацюк нервно затеребил ворот рубашки. Залетные провинциалы, видимо, решили всерьез потрепать ему нервы. Забились, как кроты, в дальнюю комнату, никого не хотят видеть, никому не открывают, кроме фармацевта Калерии Никодимовны… тьфу ты, Капитолины Натановны с флакончиком ландышевых капель… Накупили копченых куриц и сидят на чемоданах в ожидании отъезда в свой богом забытый Выдропужск.
В общем прицепном вагоне.
Пока Пацюк на все лады костерил общие вагоны, дверь успела распахнуться, и на пороге появилась… девушка из Эпонимы. В исполнении Фрэнка Синатры.
Тум-там-тара-тум-там-тара-тум-там-тара-тум… И-эх!..
Сумасшедшей красоты глаза, сумасшедшей красоты волосы, масть совсем другая, чем у Мицуко, но все равно прекрасная, а где же наш блондинистый экстремал с помповым ружьем и самурайской собакой акита-ину, почему Пацюк до сих пор жив? Так стройна и так красива девушка из Эпонимы, тум-там-тара-тум…
И-эх!
– Извините, кажется, я ошибся дверью, – просипел Пацюк, обшаривая красотку глазами. Пока муж не выполз.
– Нет, – сказала девушка, обшаривая глазами Пацюка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103