— Водитель я никакой и ответственность за малолетнего взять на себя не смогу, ты уж извини. Хватит мне одного.., приключения.
Должна быть, у Пашки сделалось такое лицо, что ровно через секунду Актриса передумала. Она коснулась кончиками пальцев Пашкиного подбородка (здесь уж Пашка совсем голову потерял от радости) и сказала:
— Хорошо. Поедем потихоньку. Тебе сколько лет?
Прибавить пару годков к своим несерьезным одиннадцати Пашка не решился; глупо начинать с вранья, тем более что мудрая Актриса все равно его раскусит.
— Одиннадцать.
— Остаешься на заднем сиденье, если одиннадцать.
Пашка согласно закивал, стараясь хоть на мгновение задержать ее пальцы, а Актриса рассмеялась. Именно так, как и представлял себе Пашка, — запрокинув голову и сомкнув повлажневшие ресницы.
— А я-то, дура, чуть с ума не сошла от страха! Подумала, что это… Да ладно, плевать теперь, что я подумала!.. Значит, тебя Павел зовут.
Пашка замотал головой в знак согласия: говорить он не мог.
— А я — Елена Анат… Можно просто — Лена.
Просто Лена — это было здорово! Актриса протягивала Пашке свое имя, она доверяла его Пашке просто и безыскусно, как драгоценность, истинной цены которой не знала. Но Пашка-то, хитрюга, Пашка знал!
Драгоценные камешки имени можно было нанизывать друг на друга в самой разной последовательности и снова собирать в горсть; среди камешков было даже два куриных бога — "е" и "а", так что исполнение желаний Пашке обеспечено…
На одном из поворотов «жигуленок» резко тряхнуло, и Пашку бросило вперед, к коротко стриженному затылку Актрисы. И он сразу же воспользовался этим, намертво приклеившись к волосам. Жесткие, похожие на стрелки дикого лука пряди защекотали Пашкины губы, от чего по телу сразу же разлилось тепло и сердце забилось — часто-часто. А потом и вовсе провалилось в желудок.
— Тебе плохо? — неожиданно спросила Актриса. — Тошнит?
Пашка промычал что-то нечленораздельное.
— Может быть, остановиться?
— Нет… Все в порядке…
Мартышкино показалось на горизонте предательски быстро, втиснулось между Пашкиными губами и затылком Актрисы — и замерло.
— Ты на какой улице живешь?
Пашка жил на улице Связи, в стареньком бревенчатом доме. Углы дома почернели от времени, по фасаду шли три подслеповатых окна, а сквозь обветшалый толь крыши пробивались трава и мох. До сих пор Пашке было глубоко начихать на это — дом и дом, но теперь он вдруг устыдился его, как стыдятся заячьей губы. Никогда, ни при каких обстоятельствах Актриса не должна увидеть заячью губу!
— Можно и здесь… Остановиться… — почти прорыдал Пашка. — Дальше я сам…
Доберусь…
— Как хочешь. — Актриса, похоже, не очень огорчилась.
Она припарковала машину рядом с кафе «Лето», известным мартышкинским гадюшником, и кивнула Пашке: выбирайся, Пашка, общий привет. И Пашка выбрался бы, чего там, вытряхнулся, как будьте-нате, если бы не ноги. Ноги — совсем как в ночном кошмаре с Нео — налились свинцом. Они вовсе не хотели покидать салон, но и оставался было нельзя.
— Это я Я нашел Нео, — отчаянно выдохнул Пашка.
Мертвый Нео был его единственным козырем, ничего более выдающегося в Пашкиной жизни не просматривалось.
— Молодец, — Актриса нетерпеливо забарабанила пальцами по рулю. — А кто такой Нео? Твой пес?
— Нео — человек, — обиделся Пашка. — Только мертвый.
— Вот как! — В голосе Актрисы забрезжило вялое любопытство. — И что?
Действительно, что? Предъявить Нео все равно не удастся, а самого Павла Кирста-Косырева не сегодня-завтра посадят в тюрьму за кражу важной для следствия улики… Страхи, исчезнувшие было с появлением Актрисы, снова навалились на Пашку.
— Ничего. Я просто нашел его, вот и все.
— А ты забавный парнишка… Ну, прощай, Павел.
Пока Актриса закрывала машину, Пашка вертелся неподалеку. Он остался у «Жигулей» и тогда, когда Актриса исчезла в кафе, остался с дальним умыслом: она все равно выйдет, она не будет сидеть в этом гадюшнике вечность. Нет, ему ничего не нужно от Актрисы, он получил все, что хотел, и даже больше — он получил в подарок ее имя. Но уйти вот так, зная, что она еще некоторое время пробудет здесь, совсем рядом… Чтобы не попасться Актрисе на глаза, Пашка покинул окрестности «Жигулей» и скромно пристроился на лавочке у кафе.
Ничего дурного он не делает, просто сидит и отдыхает, никому не запрещено сидеть и отдыхать.
Неизвестно, сколько Пашка просидел на подступах к вонючей забегаловке, прежде чем его скаутское долготерпение было вознаграждено. Тихие шаги, раздавшиеся за его спиной, развязали язык воображению. И как же оно залопотало, просто спасу нет: Актриса, ну, конечно же, это Актриса!
Она вернулась, заинтригованная Пашкой, заинтригованная Нео. Да, мертвый Нео — неубиенная карта, против мертвого Нео не попрешь, с мертвым Нео он вскроет любые двери и любые сердца!..
— Ну, вычадок! — раздался над ухом голос дяди Васи Печенкина. — Насвистел-таки, сучье вымя! А ведь я предупреждал тебя, что удавлю!..
* * *
…Ей не нужно было знать всего этого.
Бесполезное, горькое, ни к чему не применимое знание. Если бы не оно, Лена еще смогла бы вернуться в свою неказистую и почти анекдотическую жизнь. Но вернуться не представлялось никакой возможности, равно как и установить, кто послал ей мальчишку по имени Павел: крыльев за спиной у мальчишки не было, но и хвоста с копытами тоже не наблюдалось. В любом случае теперь она знала правду о Романе Валевском. Ту самую правду, о которой позабыл сообщить ей детина из органов.
Роман не просто погиб, Роман был убит.
Мальчишка по имени Павел назвал Романа Нео. Дурацкое имя, больше подходящее говорящему скворцу. Или черепахе, купленной за тридцать рублей на Птичьем рынке. Или двум вечным шавкам, приписанным к проходной завода «Рассвет», — дворняге и одичавшему шпицу. Почему он вдруг сказал ей о Нео.., черт, о Романе, конечно же, о Романе!.. Просто потому, что хотел похвастаться? Я, Павел, нашел чужую смерть, как находят денежку на автобусной остановке, как находят блестящую гайку в густой траве… Да, ничего не скажешь, в ее собственном детстве были совсем другие развлечения. — Мальчишка по имени Павел так трогательно, так жарко дышал Лене в затылок, что она даже не рискнула подробнее расспросить его, как он оказался в машине.
Должно быть, увидел приоткрытую дверцу и влез, решил прокатиться на дурик, уж таких-то развлечений и в ее детстве было достаточно. Самое удивительное, что она даже обрадовалась ему — не террористу, не маньяку, не оглашенным родственникам Гурия — обыкновенному мальчишке. Не совсем, конечно, обыкновенному, учитывая весенний автограф и местность, из которой он произрастал, — Мартышкино. Только час назад Лена оставила мартышкинские территориальные воды, в которых покачивались одуревшие от алкоголя головы мэтра и ее собственного мужа, — и вот пожалуйста!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100