Когда собранный под кустами хворост быстро и жарко воспламенился, Эльрис снова повернулся к девушке.
– Индюк! Породистый индюк! – Карела билась на сухой траве, пытаясь ослабить веревки.
Эльрис отстегнул с пояса Карелы ножны и презрительно осмотрел саблю.
– Эта игрушка тебе больше не понадобится! Я выбью из твоей головы все, что накидал туда этот проклятый демон!
– Ты болван, Эльрис! Высокородный болван!
– И слушать не желаю больше ничего из твоих вечных оскорблений! – заявил он. – Тебе пора узнать свое место! Я считал, что такая гордая и умная девушка сможет стать мне достойной подругой! Но ты как была по рождению грязной, упрямой, твердолобой простолюдинкой, такой, верно, навсегда и останешься! А значит, нет тебе иного выбора, женщина, как стать тем, на что ты сама напрашиваешься своим вздорным упрямством!
Начав быстро снимать кольчугу, Эльрис злорадно ухмыльнулся:
– Будешь самой норовистой из моих наложниц! Это лучшее, что я могу предложить тебе, Карела. Отныне и навсегда, клянусь Митрой!
– Проклятый осел! Мерзавец! Чтоб ты лопнул! – закричала Карела, но Эльрис так замысловато закрутил на ней свои путы, что она не могла отбиться от его сильных рук. Руки и ноги ее оставались связанными, а с одеждой ее Эльрис решил не церемониться и, взрезав ее кинжалом, выбросил прочь обрезки тряпок.
Ну и совсем уж немного времени понадобилось Эльрису, чтобы раздеться самому. Его нога выше колена была действительно плотно перевязана куском чистого холста, но о своих ранах: подарке Бриана и новой памятке о горном обвале, Эльрис, наверняка, даже и не вспоминал, едва увидев, каким великолепным телом ему сейчас предстоит насладиться…
– У меня нет времени для того, чтобы заготовить колья и растянуть тебя между ними для пущего удобства… – часто задышав, Эльрис склонился над Карелой. – Но твоя любезная Деркэто знает тысячи способов, как доставить удовольствие мужчине невзирая на путы. Несколькими из них я и намерен сейчас воспользоваться. Только веревочки эти мы сейчас перевяжем по-другому…
Крепко прижав Карелу к земле так, что она не могла пошевелиться, офирец ослабил веревку на ногах девушки и, не обращая никакого внимания на сопротивление своей резвой жертвы, принялся завершать начатое. Затянув веревочную петлю на лодыжке Карелы, он согнул ее ногу в колене и стал подтягивать лодыжку к запястьям ее стянутых в локтях рук. Поняв, в какой позе она сейчас окажется перед Эльрисом, Карела взвыла от ярости и унижения, но даже Деркэто не могла сейчас ничем помочь ей.
* * *
Грубые веревки не так уж сильно впивались в ее локти и не так уж крепко обвивали колени. Но Карела все равно не могла справиться со слезами, которые стекали по вискам прямо в уши и невыносимо щекотали их Это были слезы бессильной злобы. Ненависть клокотала в ее груди, не находя выхода. Она все готова была отдать за немедленную возможность всадить клинок в горло офирца по самую рукоятку!
Пот Эльриса еще не просох на теле Карелы, а офирец уже мирно спал рядом с ней, выдохшись от столь тяжкого труда, как получение удовольствия от тела женщины, такового удовольствия доставлять ему никак не желающей.
Что уж тут говорить, сколько мог, Эльрис получил… Карела готова была проклинать себя за то, что родилась женщиной, и притом красивой женщиной. Сколько, право, неприятностей возникает в этом случае! Похоже, что куда больше, чем преимуществ.
Солнце уже начало опускаться, сумерки начинали постепенно окутывать высохшую степь. День, начавшийся не слишком желанной встречей с Эльрисом, ничем хорошим для Карелы завершиться не собирался.
Но постепенно Карелу стали посещать и иные мысли, кроме крайне безнадежных и жалобных. Ее руки были по-прежнему связаны за спиной, а лодыжки ее Эльрис соблаговолил отвязать от запястий, позволил жертве выпрямить ноги и лишь не очень крепко накрутил на коленях веревку, чтобы прекрасная пленница не убежала Однако теперь ее путы перестали казаться Кареле чем-то непреодолимым. Пока ты жив, есть возможность вырваться даже из пасти самого Нергала, и что уж тут говорить о каком-то высокородном насильнике.
Ни Карела, ни сам офирец, едва натянувший на себя штаны, еще не мерзли около горящего пока костра. Чуть приподнявшись на локтях, Карела окинула взглядом вещи. Ее сабля лежала совсем рядом, в двух шагах, но для того, чтобы до нее дотянуться, нужно было, как минимум, освободить руки.
Карела снова легла и рывком перевернулась на живот. Резкое напряжение мышц – и девушка уже стояла на коленях. Веревка позволяла ей еле-еле передвигаться по траве, но через некоторое время, за которое Эльрис успел два раза перевернуться с боку на бок, Карела уже стояла около самого костра. Осторожно, стараясь не плюхнуться задом прямо в огонь, она попыталась сесть спиной к пламени и несколько раз дернула локтями, чтобы болтающийся конец веревки попал прямо в костер. Не сразу, но это ей удалось.
Теперь она сидела и ждала, когда огонь постепенно начнет пожирать веревку. Но по мере того, как огонь потихоньку двигался вверх, веревку он все-таки не сжигал. Она тлела, издавая ужасную вонь, и Карела стала бояться, что Эльрис проснется. Но офирец видел, наверное, прекрасные мирные сны, и ни о чем не подозревал.
Веревка продолжала тлеть. Локтям становилось нестерпимо жарко. Напрягая руки, Карела пыталась разорвать подпорченную огнем веревку. Она хотела сделать это раньше, чем получит ожоги.
Наконец, веревка подалась, резко ослабла, и девушка поспешно освободила руки.
– Ну теперь, досточтимый, ты у меня ударом в пах не отделаешься, жизнью своей клянусь! Уж будь спокоен, Эльрис, – злорадно пробормотала она, поскорее разматывая веревку с ног.
Но не иначе как Митра и впрямь испытывал непонятную привязанность к офирцу. Когда девушка уже вставала с земли, Эльрис открыл глаза Ему почти не понадобилось времени, чтобы понять, что именно произошло за время его безмятежного сна Немедленно подскочив, он схватился за меч.
Карела прыгнула, перекатилась по земле, и сабля была у нее в руке. Эх, дорого бы она дала за то, чтобы сабля ее снова ожила, как тогда, в горном храме мести. Чтобы теплый пульсирующий эфес сам направил ее руку, а сверкающий клинок сокрушил бы не только камень, но и сталь в руках проклятого Эльриса! Впрочем, направлять ее руку было бы незачем. Карела знала, что за жертва нужна ее богине, знала, чья кровь обагрит сейчас эту землю. Или она сейчас отомстит Эльрису, или погибнет здесь сама. Но дышать с этим человеком одним воздухом она больше не собиралась!
Она поднялась ему навстречу, сжимая свое оружие, обнаженная и прекрасная, оскорбленная и разгневанная, как раненая тигрица. Или нет, что там тигрица! Разве сравнится боль ущемленной и поруганной гордости с надкусанной звериной шкурой или стрелой в боку?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
– Индюк! Породистый индюк! – Карела билась на сухой траве, пытаясь ослабить веревки.
Эльрис отстегнул с пояса Карелы ножны и презрительно осмотрел саблю.
– Эта игрушка тебе больше не понадобится! Я выбью из твоей головы все, что накидал туда этот проклятый демон!
– Ты болван, Эльрис! Высокородный болван!
– И слушать не желаю больше ничего из твоих вечных оскорблений! – заявил он. – Тебе пора узнать свое место! Я считал, что такая гордая и умная девушка сможет стать мне достойной подругой! Но ты как была по рождению грязной, упрямой, твердолобой простолюдинкой, такой, верно, навсегда и останешься! А значит, нет тебе иного выбора, женщина, как стать тем, на что ты сама напрашиваешься своим вздорным упрямством!
Начав быстро снимать кольчугу, Эльрис злорадно ухмыльнулся:
– Будешь самой норовистой из моих наложниц! Это лучшее, что я могу предложить тебе, Карела. Отныне и навсегда, клянусь Митрой!
– Проклятый осел! Мерзавец! Чтоб ты лопнул! – закричала Карела, но Эльрис так замысловато закрутил на ней свои путы, что она не могла отбиться от его сильных рук. Руки и ноги ее оставались связанными, а с одеждой ее Эльрис решил не церемониться и, взрезав ее кинжалом, выбросил прочь обрезки тряпок.
Ну и совсем уж немного времени понадобилось Эльрису, чтобы раздеться самому. Его нога выше колена была действительно плотно перевязана куском чистого холста, но о своих ранах: подарке Бриана и новой памятке о горном обвале, Эльрис, наверняка, даже и не вспоминал, едва увидев, каким великолепным телом ему сейчас предстоит насладиться…
– У меня нет времени для того, чтобы заготовить колья и растянуть тебя между ними для пущего удобства… – часто задышав, Эльрис склонился над Карелой. – Но твоя любезная Деркэто знает тысячи способов, как доставить удовольствие мужчине невзирая на путы. Несколькими из них я и намерен сейчас воспользоваться. Только веревочки эти мы сейчас перевяжем по-другому…
Крепко прижав Карелу к земле так, что она не могла пошевелиться, офирец ослабил веревку на ногах девушки и, не обращая никакого внимания на сопротивление своей резвой жертвы, принялся завершать начатое. Затянув веревочную петлю на лодыжке Карелы, он согнул ее ногу в колене и стал подтягивать лодыжку к запястьям ее стянутых в локтях рук. Поняв, в какой позе она сейчас окажется перед Эльрисом, Карела взвыла от ярости и унижения, но даже Деркэто не могла сейчас ничем помочь ей.
* * *
Грубые веревки не так уж сильно впивались в ее локти и не так уж крепко обвивали колени. Но Карела все равно не могла справиться со слезами, которые стекали по вискам прямо в уши и невыносимо щекотали их Это были слезы бессильной злобы. Ненависть клокотала в ее груди, не находя выхода. Она все готова была отдать за немедленную возможность всадить клинок в горло офирца по самую рукоятку!
Пот Эльриса еще не просох на теле Карелы, а офирец уже мирно спал рядом с ней, выдохшись от столь тяжкого труда, как получение удовольствия от тела женщины, такового удовольствия доставлять ему никак не желающей.
Что уж тут говорить, сколько мог, Эльрис получил… Карела готова была проклинать себя за то, что родилась женщиной, и притом красивой женщиной. Сколько, право, неприятностей возникает в этом случае! Похоже, что куда больше, чем преимуществ.
Солнце уже начало опускаться, сумерки начинали постепенно окутывать высохшую степь. День, начавшийся не слишком желанной встречей с Эльрисом, ничем хорошим для Карелы завершиться не собирался.
Но постепенно Карелу стали посещать и иные мысли, кроме крайне безнадежных и жалобных. Ее руки были по-прежнему связаны за спиной, а лодыжки ее Эльрис соблаговолил отвязать от запястий, позволил жертве выпрямить ноги и лишь не очень крепко накрутил на коленях веревку, чтобы прекрасная пленница не убежала Однако теперь ее путы перестали казаться Кареле чем-то непреодолимым. Пока ты жив, есть возможность вырваться даже из пасти самого Нергала, и что уж тут говорить о каком-то высокородном насильнике.
Ни Карела, ни сам офирец, едва натянувший на себя штаны, еще не мерзли около горящего пока костра. Чуть приподнявшись на локтях, Карела окинула взглядом вещи. Ее сабля лежала совсем рядом, в двух шагах, но для того, чтобы до нее дотянуться, нужно было, как минимум, освободить руки.
Карела снова легла и рывком перевернулась на живот. Резкое напряжение мышц – и девушка уже стояла на коленях. Веревка позволяла ей еле-еле передвигаться по траве, но через некоторое время, за которое Эльрис успел два раза перевернуться с боку на бок, Карела уже стояла около самого костра. Осторожно, стараясь не плюхнуться задом прямо в огонь, она попыталась сесть спиной к пламени и несколько раз дернула локтями, чтобы болтающийся конец веревки попал прямо в костер. Не сразу, но это ей удалось.
Теперь она сидела и ждала, когда огонь постепенно начнет пожирать веревку. Но по мере того, как огонь потихоньку двигался вверх, веревку он все-таки не сжигал. Она тлела, издавая ужасную вонь, и Карела стала бояться, что Эльрис проснется. Но офирец видел, наверное, прекрасные мирные сны, и ни о чем не подозревал.
Веревка продолжала тлеть. Локтям становилось нестерпимо жарко. Напрягая руки, Карела пыталась разорвать подпорченную огнем веревку. Она хотела сделать это раньше, чем получит ожоги.
Наконец, веревка подалась, резко ослабла, и девушка поспешно освободила руки.
– Ну теперь, досточтимый, ты у меня ударом в пах не отделаешься, жизнью своей клянусь! Уж будь спокоен, Эльрис, – злорадно пробормотала она, поскорее разматывая веревку с ног.
Но не иначе как Митра и впрямь испытывал непонятную привязанность к офирцу. Когда девушка уже вставала с земли, Эльрис открыл глаза Ему почти не понадобилось времени, чтобы понять, что именно произошло за время его безмятежного сна Немедленно подскочив, он схватился за меч.
Карела прыгнула, перекатилась по земле, и сабля была у нее в руке. Эх, дорого бы она дала за то, чтобы сабля ее снова ожила, как тогда, в горном храме мести. Чтобы теплый пульсирующий эфес сам направил ее руку, а сверкающий клинок сокрушил бы не только камень, но и сталь в руках проклятого Эльриса! Впрочем, направлять ее руку было бы незачем. Карела знала, что за жертва нужна ее богине, знала, чья кровь обагрит сейчас эту землю. Или она сейчас отомстит Эльрису, или погибнет здесь сама. Но дышать с этим человеком одним воздухом она больше не собиралась!
Она поднялась ему навстречу, сжимая свое оружие, обнаженная и прекрасная, оскорбленная и разгневанная, как раненая тигрица. Или нет, что там тигрица! Разве сравнится боль ущемленной и поруганной гордости с надкусанной звериной шкурой или стрелой в боку?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72