А когда играл, в нем уже чувствовалась характерная сосредоточенность. Минуты проходили, Ник продолжал общаться с сыном, и Пенни испытывала нарастающее смятение. Она не верила своим глазам. Нисколько не заботясь о дорогом костюме, Ник теперь сидел на ковре, а Алан исследовал его, словно новую игрушку. Крохотные ручки дергали галстук, забирались в карманы, вцеплялись в волосы, ощупывали лицо.
Пенни и представить не могла, что Ник, с его достоинством и сдержанностью, способен терпеть подобное панибратство и столь близкий телесный контакт. Больше того, могла бы поклясться, что он как огня боится подобного обращения. Не могла она и представить, что, узнав о своем отцовстве, Ник поведет себя с такой легкостью и непринужденностью, какой прежде она и заподозрить в нем не могла.
Пенни вдруг охватила жгучая ревность. На нее не обращали внимания! Ее даже лишили утреннего приветствия сына! И сейчас она была невольным свидетелем зарождения того, что, похоже, обещало стать восторженным союзом двух любящих сердец.
– Он зевает, – с явным разочарованием заметил Ник полчаса спустя.
– Ты его переутомил, – словно со стороны услышала свой голос Пенни.
Она отлично понимала, что после беспокойной ночи малышу был необходим хороший дневной сон, поэтому уложила сына в кроватку, но прежде обменялась с ним несколькими поцелуями.
– Не ожидал, что эта кроха с такой легкостью примет меня, – заметил Ник, почувствовавший себя не менее заброшенным, чем Пенни десять минут назад. Она повернула голову и заявила:
– Алан любит Джонни, и из-за него с большим доверием относится ко всем мужчинам. Ник смотрел на нее своими потрясающими глазами, непроницаемыми, как ночное небо, но Пенни заметила, как напряглись лицевые мускулы под гладкой кожей.
– Можем ли мы рассчитывать на частые встречи с тобой в Нью-Йорке, после того как закончится лето? – ломким от волнения голосом спросила она. – Знаешь, я уже скучаю по дому.
– Обсудим это внизу, – бросил Ник и направился к двери.
Непременно обсудим, подумала Пенни, обиженная тем, что Ник привычно взял инициативу в свои руки, и не слушая внутренний голос, который твердил, что она несправедливая и скверная. В конце концов Пенни решила, что лучше уж чувствовать себя несправедливой и скверной, чем ощущать почти физическую боль нестерпимого желания, возникающего от одного только присутствия Ника в комнате. Кроме того, просто необходимо было как-то противостоять мужчине, успевшему причинить ей такие страдания всего за несколько часов, оправдывала себя Пенни…
А то, что она сказала ему о Джонни, соответствовало действительности… до какой-то степени. Джонни любил Алана, однако видел в нем лишь продолжение Пенни. В то время как Ник неосознанно относился к сыну как к личности, и ему, а не ей посвящал только что все свое внимание. Это грех или добродетель? – с горечью спросила себя Пенни.
Когда она наконец спустилась, в элегантной гостиной уже был накрыт стол для кофе. Развлекая Алана, Ник был сама непринужденность. Теперь же казался воплощением холода и отчужденности. И нервное напряжение Пенни достигло предела. Значит, Ник принял существование своего ребенка. Но это вовсе не означает, что он доволен тем, что жена, с которой собирался развестись, сделала его отцом. И если Ник намерен наброситься на нее с обвинениями, то лучше уж пройти через это как можно скорее.
– Итак? – без обиняков спросила Пенни, предоставляя ему такую возможность.
– Кофе… – ровным тоном предложил Ник.
– Когда я нервничаю, меня тошнит от кофе!
Ник наполнил себе чашку с хладнокровием, от которого Пенни едва не заскрежетала зубами.
– Давай, скажи это! – поторопила она его.
Ник вежливо приподнял бровь.
– Что ты ожидаешь от меня услышать?
Пенни нетерпеливо всплеснула руками, и браслеты на ее запястьях зазвенели.
– Если бы я не забралась к тебе в постель, ты не был бы сейчас отцом!
– Я понимал, что делаю, мой ангел.
Пенни озадаченно уставилась на него.
– Ты заметила, чтобы я сопротивлялся? – сухо спросил Ник.
К ее щекам прилило тепло.
– Разумеется, нет, – ответил сам себе Ник. – Я испытывал слишком сильное удовольствие, чтобы остановиться… И я не позаботился о том, чтобы предохранить тебя от беременности. Вся ответственность за зачатие этого ребенка, несомненно, лежит на мне.
Самообладание Ника обескуражило Пенни не меньше, чем его слова.
– Тебе ни к чему брать вину на себя, – начала она со своей обычной прямотой. – Я знала…
– Ничего ты не знала, – с нажимом проговорил Ник, скривив чувственный рот. – Разве не в этом все дело?
Действительно в ночь, когда был зачат Алан, ее знания ограничивались лишь цветочками и пчелками. Неусыпное наблюдение Люси в сочетании с суровыми условиями школы-интерната не давало ей возможности обрести какой-либо личный опыт. Она была совершенно не готова к тому восхитительному потрясению, которое испытала, оказавшись в постели со взрослым мужчиной, способным доставить ей наивысшее удовольствие.
Ник встал, чтобы взять свидетельство о рождении с внушительной каминной доски. Хотя он один мог положить его туда, Ник как зачарованный принялся изучать документ снова.
– Алан Блейн, – мягко произнес он. – Мой сын, который конечно же будет расти и воспитываться здесь, в родном доме.
Ник, в эффектной позе стоявший у камина, был очень спокоен. Однако Пенни застало врасплох это уверенное заявление.
– О чем ты говоришь?
– Думаю, тебе стоит присесть и выпить кофе. Это лихорадочное хождение взад и вперед доведет тебя до головокружения.
Пенни стиснула руки.
– Я не хочу садиться!
– А я не хочу судиться с тобой. Но если ты будешь настаивать, то наверняка проиграешь тяжбу, – предупредил ее Ник.
В глазах Пенни вспыхнула обида.
– Вот как? Через пять минут после того, как обнаружил, что являешься отцом, ты начинаешь делать возмутительные заявления и апеллировать к закону?
– И должен добавить, что закон будет на моей стороне, – холодно произнес Ник.
У Пенни мурашки побежали по спине.
– Что ты пытаешься мне сказать?
– Что описания обстановки, в которой моему сыну приходится жить в Гринич виллидж, будет достаточно, чтобы склонить судей на мою сторону.
– Ты угрожаешь мне… – произнесла Пенни, побледнев.
– Ты потрясена, – заметил Ник. – Почему? Ведь малыш имеет больше прав на доброе отношение, чем ты, мой ангел.
– Ты угрожаешь мне… – ошеломленно повторила Пенни.
– У тебя нет ни единого шанса забрать Алана отсюда и увезти с собой в Нью-Йорк! – заявил Ник.
– Ты не можешь…
– Перестань! Мне могут не нравиться методы, которыми я достигну желаемого, но я применю их, – спокойно заверил ее Ник. – Ты приняла несколько необдуманных решений после рождения ребенка…
– Например?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Пенни и представить не могла, что Ник, с его достоинством и сдержанностью, способен терпеть подобное панибратство и столь близкий телесный контакт. Больше того, могла бы поклясться, что он как огня боится подобного обращения. Не могла она и представить, что, узнав о своем отцовстве, Ник поведет себя с такой легкостью и непринужденностью, какой прежде она и заподозрить в нем не могла.
Пенни вдруг охватила жгучая ревность. На нее не обращали внимания! Ее даже лишили утреннего приветствия сына! И сейчас она была невольным свидетелем зарождения того, что, похоже, обещало стать восторженным союзом двух любящих сердец.
– Он зевает, – с явным разочарованием заметил Ник полчаса спустя.
– Ты его переутомил, – словно со стороны услышала свой голос Пенни.
Она отлично понимала, что после беспокойной ночи малышу был необходим хороший дневной сон, поэтому уложила сына в кроватку, но прежде обменялась с ним несколькими поцелуями.
– Не ожидал, что эта кроха с такой легкостью примет меня, – заметил Ник, почувствовавший себя не менее заброшенным, чем Пенни десять минут назад. Она повернула голову и заявила:
– Алан любит Джонни, и из-за него с большим доверием относится ко всем мужчинам. Ник смотрел на нее своими потрясающими глазами, непроницаемыми, как ночное небо, но Пенни заметила, как напряглись лицевые мускулы под гладкой кожей.
– Можем ли мы рассчитывать на частые встречи с тобой в Нью-Йорке, после того как закончится лето? – ломким от волнения голосом спросила она. – Знаешь, я уже скучаю по дому.
– Обсудим это внизу, – бросил Ник и направился к двери.
Непременно обсудим, подумала Пенни, обиженная тем, что Ник привычно взял инициативу в свои руки, и не слушая внутренний голос, который твердил, что она несправедливая и скверная. В конце концов Пенни решила, что лучше уж чувствовать себя несправедливой и скверной, чем ощущать почти физическую боль нестерпимого желания, возникающего от одного только присутствия Ника в комнате. Кроме того, просто необходимо было как-то противостоять мужчине, успевшему причинить ей такие страдания всего за несколько часов, оправдывала себя Пенни…
А то, что она сказала ему о Джонни, соответствовало действительности… до какой-то степени. Джонни любил Алана, однако видел в нем лишь продолжение Пенни. В то время как Ник неосознанно относился к сыну как к личности, и ему, а не ей посвящал только что все свое внимание. Это грех или добродетель? – с горечью спросила себя Пенни.
Когда она наконец спустилась, в элегантной гостиной уже был накрыт стол для кофе. Развлекая Алана, Ник был сама непринужденность. Теперь же казался воплощением холода и отчужденности. И нервное напряжение Пенни достигло предела. Значит, Ник принял существование своего ребенка. Но это вовсе не означает, что он доволен тем, что жена, с которой собирался развестись, сделала его отцом. И если Ник намерен наброситься на нее с обвинениями, то лучше уж пройти через это как можно скорее.
– Итак? – без обиняков спросила Пенни, предоставляя ему такую возможность.
– Кофе… – ровным тоном предложил Ник.
– Когда я нервничаю, меня тошнит от кофе!
Ник наполнил себе чашку с хладнокровием, от которого Пенни едва не заскрежетала зубами.
– Давай, скажи это! – поторопила она его.
Ник вежливо приподнял бровь.
– Что ты ожидаешь от меня услышать?
Пенни нетерпеливо всплеснула руками, и браслеты на ее запястьях зазвенели.
– Если бы я не забралась к тебе в постель, ты не был бы сейчас отцом!
– Я понимал, что делаю, мой ангел.
Пенни озадаченно уставилась на него.
– Ты заметила, чтобы я сопротивлялся? – сухо спросил Ник.
К ее щекам прилило тепло.
– Разумеется, нет, – ответил сам себе Ник. – Я испытывал слишком сильное удовольствие, чтобы остановиться… И я не позаботился о том, чтобы предохранить тебя от беременности. Вся ответственность за зачатие этого ребенка, несомненно, лежит на мне.
Самообладание Ника обескуражило Пенни не меньше, чем его слова.
– Тебе ни к чему брать вину на себя, – начала она со своей обычной прямотой. – Я знала…
– Ничего ты не знала, – с нажимом проговорил Ник, скривив чувственный рот. – Разве не в этом все дело?
Действительно в ночь, когда был зачат Алан, ее знания ограничивались лишь цветочками и пчелками. Неусыпное наблюдение Люси в сочетании с суровыми условиями школы-интерната не давало ей возможности обрести какой-либо личный опыт. Она была совершенно не готова к тому восхитительному потрясению, которое испытала, оказавшись в постели со взрослым мужчиной, способным доставить ей наивысшее удовольствие.
Ник встал, чтобы взять свидетельство о рождении с внушительной каминной доски. Хотя он один мог положить его туда, Ник как зачарованный принялся изучать документ снова.
– Алан Блейн, – мягко произнес он. – Мой сын, который конечно же будет расти и воспитываться здесь, в родном доме.
Ник, в эффектной позе стоявший у камина, был очень спокоен. Однако Пенни застало врасплох это уверенное заявление.
– О чем ты говоришь?
– Думаю, тебе стоит присесть и выпить кофе. Это лихорадочное хождение взад и вперед доведет тебя до головокружения.
Пенни стиснула руки.
– Я не хочу садиться!
– А я не хочу судиться с тобой. Но если ты будешь настаивать, то наверняка проиграешь тяжбу, – предупредил ее Ник.
В глазах Пенни вспыхнула обида.
– Вот как? Через пять минут после того, как обнаружил, что являешься отцом, ты начинаешь делать возмутительные заявления и апеллировать к закону?
– И должен добавить, что закон будет на моей стороне, – холодно произнес Ник.
У Пенни мурашки побежали по спине.
– Что ты пытаешься мне сказать?
– Что описания обстановки, в которой моему сыну приходится жить в Гринич виллидж, будет достаточно, чтобы склонить судей на мою сторону.
– Ты угрожаешь мне… – произнесла Пенни, побледнев.
– Ты потрясена, – заметил Ник. – Почему? Ведь малыш имеет больше прав на доброе отношение, чем ты, мой ангел.
– Ты угрожаешь мне… – ошеломленно повторила Пенни.
– У тебя нет ни единого шанса забрать Алана отсюда и увезти с собой в Нью-Йорк! – заявил Ник.
– Ты не можешь…
– Перестань! Мне могут не нравиться методы, которыми я достигну желаемого, но я применю их, – спокойно заверил ее Ник. – Ты приняла несколько необдуманных решений после рождения ребенка…
– Например?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39