– Если вы не убедите павиана поберечь его, я буду вынужден освободить его от этого расследования.
– Поглотитель теней пытался его уничтожить, выставив против него другую обезьяну: как он может об этом забыть? Будет несправедливо помешать Убийце сделать свое дело.
– Нам необходимо выяснить, несет ли поглотитель теней ответственность за смерть Беранира и кому он служит.
– Вы это узнаете, но больше я ничего не могу обещать. Если Убийца взял след, его ничто не остановит.
– Будьте очень осторожны, и вы, Кем, и ваш павиан.
* * *
Бел-Тран переступил порог своего владения, но никто не вышел ему навстречу. Раздосадованный, он позвал управляющего, но откликнулся почему-то только садовник.
– А где управляющий?
– Он уехал с двумя служанками и вашими детьми.
– Ты пьян?
– Нисколько. Именно так и есть, я вас уверяю.
Бел-Тран в гневе вошел в дом и столкнулся со служанкой Силкет.
– Где мои дети?
– Уехали в ваш дом в Дельте.
– По чьему указу?
– Вашей жены.
– Где она?
– В своей комнате, но...
– Говорите!
– Она совсем подавлена: после возвращения из Пер-Рамсеса она плачет, не переставая.
Широкими шагами Бел-Тран пересек обширные помещения дома и ворвался на половину своей супруги. Та рыдала, свернувшись калачиком.
– Ты все еще больна? – Он встряхнул ее, но Силкет никак не отреагировала. – Почему ты отослала детей в деревню? Ответь! – Бел-Тран дернул ее за руки, вынуждая сесть. – Отвечай! Я приказываю!
– Им грозит опасность.
– Ты бредишь.
– И мне, мне тоже грозит опасность.
– Что произошло?
Рыдая, Силкет рассказала про свою встречу с царицей-матерью.
– Эта женщина – чудовище, она меня уничтожила.
Бел-Тран отнесся к рассказу жены очень серьезно и даже заставил ее повторить все обвинения, которые предъявила Туя.
– Приди в себя, дорогая.
– Она заманила меня в ловушку!
– Успокойся, совсем скоро у нее не будет никакой власти.
– Ты не понял? Меня больше не примут во дворце, каждый мой жест будет осмеян, мое поведение подвергнется критике, любое побуждение будет смешено с грязью... Кто сможет противостоять такой травле?
– Успокойся.
– Как я могу успокоиться, если Туя уничтожила мою репутацию!
Силкет одолел неистовый гнев. Она стала выкрикивать бессвязные фразы, в которых упоминались толкователь снов, поглотитель теней, ее дети, недоступный ей трон и непереносимые боли в желудке.
Бел-Тран в задумчивости вышел от нее. Царица-мать обладала здравым умом: Силкет из-за помрачения рассудка никогда не сможет принадлежать египетскому двору.
* * *
Пантера предавалась мечтам. Путешествие по Нилу, в полной безопасности, рядом с визирем и Нефрет, погрузило ее в непривычную безмятежность. Не признаваясь в этом Сути, она почему-то мечтала о просторном доме, окруженном садом. Жажда завоевания куда-то испарилась. Присутствие Нефрет успокоило огонь, пожиравший ее с того момента, как ей пришлось бороться за свое существование. Пантера открывала для себя нежность, которую раньше презирала как болезнь слабаков. Египет, эта ненавистная земля, становилась ее тихой гаванью.
– Мне нужно с вами поговорить, – обратилась она к визирю.
Пазаир составлял охранительный указ, в котором для каждой провинции перечислялись животные, которых нельзя было убивать и употреблять в пищу.
– Я вас слушаю.
– Пойдемте на корму, мне нравится созерцать Нил.
Облокотившись на перила, похожие на зачарованных путешественников, визирь и ливийка тихо переговаривались. По берегу шли ослики, нагруженные зерном, на которых покрикивали дети. В деревнях, в тени пальм, женщины занимались приготовлением пива, в полях крестьяне заканчивали молотьбу. Все ждали паводка.
– Я отдаю вам мое золото, визирь Египта.
– Вы и Сути вместе нашли заброшенный город, золото принадлежит вам.
– Приберегите эти богатства для богов, они смогут найти им лучшее применение, чем смертные. Только позвольте мне жить здесь и забыть прошлое.
– Я должен сказать вам правду: через месяц эта страна сменит свою душу. Она переживет такие потрясения, что вы ее не узнаете.
– Месяц душевного спокойствия – это очень много.
– Моих друзей будут преследовать, их заключат под стражу, может, даже казнят. Если вы мне поможете, вас ждет та же участь.
– Я не меняю решений, – гордо заявила красавица. – Возьмите золото, чтобы избежать войны с Азией. – И она снова с наслаждением вытянулась под обжигающим солнцем.
Сути встал рядом с Пазаиром.
– Я уже хожу и шевелю левой рукой, – сказал он. – Немного больно, но терпеть можно. Твоя жена волшебница.
– Пантера – еще одна волшебница.
– Настоящая ведьма! Доказательство тому – я так и не смог освободиться от ее чар.
– Она отдает ваше золото Египту, чтобы избежать конфликта с азиатами.
– Я вынужден подчиниться.
– Она хочет быть счастливой вместе с тобой; мне кажется, Египет покорил ее.
– Какое ужасное будущее! Наверное, мне потребуется истребить отряд ливийцев, чтобы вернуть ей бодрость духа! Но давай сейчас поговорим о тебе.
– Ты знаешь правду.
– Только ее часть; но я вынужден прийти к заключению, что ты тонешь в своем главном недостатке: уважении к другим.
– Это закон Истины.
– Вздор! Ты на войне, Пазаир, ты берешь на себя слишком много ударов, не отвечая. Еще неделя, и благодаря Нефрет я снова перейду в наступление.
– Не сойдешь ли ты с пути Закона?
– Когда военные действия уже объявлены, нужно проложить свой собственный путь, иначе попадешь в засаду. Бел-Тран не отличается от других врагов.
– Нет, Сути, у него есть оружие, против которого не можем ничего сделать ни ты, ни я.
– Какое?
– Я обязан хранить молчание. Я дал слово фараону.
– Тебе остается слишком мало времени для действия.
– С началом паводка Рамсес отречется. Его восстановление будет уже невозможно.
– Твое поведение становится пагубным! До настоящего момента ты, безусловно, был прав, не признавая ни тех, ни других. Сейчас собери всех, кому ты доверяешь, открой им силу этого оружия и истинные причины недееспособности Рамсеса. Вместе мы отразим удар.
– Я должен посоветоваться с фараоном; только он может позволить мне ответить на твое предложение. Вы высадитесь в Мемфисе, а я продолжу путь до Пер-Рамсеса.
* * *
Нефрет положила лотосы, васильки и лилии на жертвенник небольшого храма, открытого для живущих в этом мире, здесь она могла общаться с душой Беранира, чье тело покоилось в саркофаге, в недрах матери-земли. Через прорезь в стене гробницы она созерцала статую убитого учителя.
Темнота ей показалась не такой глубокой как обычно. Нефрет почувствовала, что проницательный взгляд Беранира остановился на ней. Это были уже глаза не умершего, но живущего, вернувшегося из иного мира, чтобы передать ей послание, находящегося по ту сторону человеческих слов и мыслей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78