Она превратила их жизнь в сущий ад. Могла переспать с первым встречным. Пока зарабатывала себе высшие баллы в университете, спала со многими студентами. От них я и узнал… – Он выпрямился, и голос его окреп. – В день, когда хоронили Бекки, у нашей матери случился сердечный приступ, и через месяц ее не стало. Врач сказал, у нее не было воли к жизни. Это я понимаю. Некоторое время со мной было то же самое. Женщина, которую я знал, любил, которой верил и которая оказалась плодом моей фантазии, убила троих людей, двое из которых были мне дороже жизни. Отец доверил мне заботу о матери и сестре, я обещал ему беречь их. Я предал их обеих и себя самого.
– Ты не был виноват, ты не мог знать…
– Я должен был знать! – Уже тише он сказал: – Я должен был знать, Джессика. А я позволил убедить себя, что за ее притягательной внешностью и сексуальностью было то, что я хотел бы видеть. За мою ошибку другие заплатили самую высокую цену.
– Каждый может ошибиться. – Она дотронулась до его руки, но рука была каменной.
– Я – нет. Больше ошибок не будет. Я решил, что ради сестры и родителей должен преуспеть, должен сделать фамилию Айронс знаменитой. И это будет памятью о них. Но любовь… – Он немигающими глазами смотрел на нее. – Любовь и счастье больше не для меня. Я их не заслуживаю.
– Ты?! – ошеломленно воскликнула она. – Ты заслуживаешь счастья, Кольт, как и все. Неужели твоим родителям и Бекки хотелось бы, чтобы ты был несчастным? Виновата Нетта, ты это знаешь. Не вини себя за то, что любил ее и верил ей.
Посмотри на меня и Вильяма с Джо. Я не догадывалась, что они встречаются, спят вместе, но, если бы они меня не предали, я бы вышла за него замуж, и это было бы непростительной ошибкой, потому что я его не любила, только думала, что люблю.
Его серые глаза потухли.
– Кольт, людям свойственно ошибаться. Это ужасно, но такова жизнь.
– А если при этом страдают невинные люди?
– Это страшно, но так случается, – твердо сказала она.
– Больше не случится, коль это зависит от меня. Джессика, теперь я распоряжаюсь своей жизнью по своим правилам. Никаких цветистых слов, запутанных чувств, только голый, неприкрытый факт. Я знаю свое место, женщины знают свое – никаких ошибок и случайностей. Ты хотела правду – получай ее.
Она не отрываясь смотрела на него. А если бы он не был так красив, богат и влиятелен, имела бы она шансы? Этого никто не знает. Предвзятое мнение о Кольте Айронсе было стерто в несколько минут; его откровение каким-то образом уничтожило в ней чувство самосохранения; все это стало неважно.
– Да, теперь я узнала правду, – медленно заговорила Джессика, старательна подбирая слова. – История с Вильямом научила меня тому, что в отношениях мужчины и женщины должна быть абсолютная честность. Я люблю тебя, Кольт, это и – есть правда. Давно люблю, но боялась, как бы ты не узнал.
– Нет. То, что ты называешь любовью, – просто физическое влечение.
– Нет. – Она глубоко вздохнула, но голос ее не дрогнул. – Возможно, есть и такая составляющая, но это только малая часть моего чувства. Я понимаю, что чувствую. Это любовь.
– Джессика, ты романтик, – сказал Кольт, глядя на нее исподлобья. – Сначала вообразила, что любишь Вильяма, а когда это плохо кончилось, полюбила того, кто был следующим.
– Ты имеешь в виду себя?
– Да. – Слово прозвучало как конец разговора, он повернул ключ зажигания, и машина ожила. – Я много делал такого, чем не стоит гордиться, но слабостью женщины никогда не пользовался. Я тебя хочу, ты это знаешь, но ты убедила себя в том, что я для тебя значу слишком много. У нас нет будущего, когда-нибудь ты это поймешь.
Небеса над ними разверзлись; дождь свирепо колотил по крыше, «дворники» работали без устали, ехать приходилось вдвое медленнее. Они добрались до Лондона уже в темноте.
Он сидел рядом, но такой далекий, такой напряженный. Ни претензий на беспечность, ни холодной насмешливости. Он раскрыл свою душу и теперь был зол на себя за те несколько минут исповеди, и Джессика понимала его.
Они остановились возле ее дома на ночной улице. Мысли о том, что это прощание, что всю оставшуюся жизнь она должна будет прожить без него, наполняли ее страхом и отчаянием. Кольт вернул ее к жизни, стал отвечать ее идеалу – и он вот так уедет? Это несправедливо!
– Спасибо, что свозил меня в Брингейл. Ты же не собирался ехать к Гарри?
– Джессика… – Он оборвал себя. – Нет, не собирался.
– Ты свозил меня, потому что знал, как я тревожусь за Кэрол.
Он молчал. Когда она добавила: «Не правда ли?» – молча кивнул.
– Спокойной ночи, Джессика. – Напряженное тело, глухой голос, но другого шанса у нее не будет.
– Кольт! – Она прислонилась к нему, обвила рукой мощную шею, вплела пальцы в волосы. Он вздрогнул, и это дало ей силы продолжать: – Кольт, поцелуй меня, пожалуйста.
– В какую бы игру ты ни играла, сейчас же прекрати! – Он повернул к ней лицо, и она тут же впилась полуоткрытым ртом в его губы, сама, впервые за все время их знакомства.
Она его любит; она должна показать, что любит его, хочет его, что он ей необходим. Она примет все, что он даст, – неделю любви, месяц, год. Он заботился о ней, – ведь это уже о многом говорит, не так ли? Любовь может прийти позже, даже к Кольту Айронсу.
Она притянула к себе его голову, и он поцеловал ее так страстно, что она застонала, ее затягивал водоворот чувств, которые он вызывал столь магическим образом.
Его руки проникли под блузку, лаская горящие желанием груди, пальцы надавливали на затвердевшие соски, пока ей не стало казаться, что она умирает от этих требовательных рук и губ. Дрожь прокатилась по его телу; через мгновение он, не поднимая головы, отодвинулся.
– Это безумие. Чистое безумие.
– Почему? – мягко спросила Джессика. – Почему нет? Ты хочешь – меня, я хочу тебя, ты это не раз повторял.
– Ты знаешь – почему, Джессика. Ты будешь страдать, а я этого не хочу. Ты не сможешь справиться с чувствами.
– Но ты говорил, что другие…
– Ты не такая, как другие.
– Кольт…
– Черт побери, Джессика! – Он помолчал и наконец тихим, спокойным и ровным голосом произнес: – Я не хочу.
Кольт вышел из машины, обошел ее и рывком открыл дверцу с ее стороны. Мысли Джессики метались. Как же это? Он неделями гонялся за ней, а теперь не дает и шанса?
– До свидания, Джессика. – От этих двух слов в ней что-то взорвалось.
– Ах, «до свидания»? – медленно проговорила она, вылезая из машины. – Ты решил, что скажешь «до свидания» – и все? Какое ты имеешь право так поступать? Только не говори, что делаешь это ради меня, я тебе не верю! Ты просто боишься – боишься! – жить и любить. Тысячи, миллионы людей страдают, не ты один. Как, думаешь, я себя чувствовала, когда приехала в назначенное время в церковь и ждала, ждала?
– Хватит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28