- Совершенно верно, должен, - ответил мальчик. - Иначе ни я, ни кое-кто другой не смогли бы попасть сюда.
- Ты рассуждаешь как взрослый.
Мальчик был заметно польщен.
- Хотите знать, кто я на самом деле? Я совсем не Томми. Я - Том Маршалл, его отец.- Мальчик продолжал неподвижно сидеть в пыли, освещенный светом одинокого, недосягаемого фонаря, а ночной ветер легонько трепал ворот его рубашки и поднимал с земли прохладную пыль. - Да, я Том Маршалл - отец. Я знаю, вам трудно поверить в это, но это так. Я тоже боялся за Томми, как вы боитесь сейчас за своего Джима. Поэтому я пошел на эту сделку с детской площадкой. О, не думайте, что я один здесь такой. Есть и другие. Если вы повнимательнее вглядитесь в лица детей, то по выражению глаз сразу отличите нас от настоящих детей.
Андерхилл растерянно смотрел на мальчика.
- Шел бы ты домой, Томми.
- Вам хочется мне верить. Вам хочется, чтобы все это оказалось правдой. Я понял это в первый же день по вашим глазам, как только вы подошли к ограде. Если бы вы могли поменяться местами с Джимом, вы, не задумываясь, сделали бы это. Вам хочется спасти его от подобного детства, хочется, чтобы он поскорее стал взрослым и все это было бы уже позади.
- Какой отец не желает добра своему ребенку.
- А вы особенно. Ведь вы уже сейчас чувствуете каждый удар и пинок, который получит здесь Джим. Ладно, приходите завтра. Вы тоже сможете договориться.
- Поменяться местами с Джимом? "Какая нелепая, неправдоподобная и вместе с тем странно успокаивающая мысль!"
- Что я должен сделать для этого?
- Твердо решить, что вы этого хотите.
Следующий свой вопрос мистер Андерхилл постарался задать как можно более безразличным тоном, так, чтобы он походил скорее на шутку, хотя в душе его поднималось негодование.
- Сколько это будет стоить?
- Ровным счетом ничего. Вам только надо будет приходить и играть на этой площадке.
- Весь день?
- И, разумеется, ходить в школу.
- И снова расти?
- Да, и снова расти. Приходите завтра в четыре.
- В это время я еще занят в конторе.
- Итак, до завтра, - сказал мальчик.
- Ты бы лучше шел домой, Томми.
- Меня зовут Том Маршалл, - ответил мальчик, продолжая сидеть в пыли. Фонарь над детской площадкой погас.
* * *
Мистер Андерхилл и его сестра за завтраком молчали. Обычно он звонил из конторы и болтал с сестрой о разных делах, но сегодня он не сделал этого. Однако в половине второго, после ленча, к которому он почти не притронулся, мистер Андерхилл все же позвонил домой. Услышав голос Кэрол, он тут же положил трубку. Но через пять минут снова набрал номер.
- Это ты звонил, Чарли?
- Да, я, - ответил он.
- Мне показалось, что это ты, а потом ты почему-то положил трубку. Ты что-то хотел сказать, дорогой?
Кэрол снова вела себя благоразумно.
- Нет, я просто так.
- Эти два дня были просто ужасны, Чарли! Надеюсь, ты понимаешь, о чем я говорю. Джим должен ходить на площадку и должен получить свою порцию пинков и побоев.
- Да, да, свою порцию.
Он снова увидел кровь, хищные лисьи морды и растерзанного зайчонка.
- Он должен уметь постоять за себя, - продолжала Кэрол, - и, если нужно, дать сдачи.
- Да, дать сдачи, - машинально повторял мистер Андерхилл.
- Я так и знала, что ты одумаешься.
- Да, одумаюсь, - повторял он. - Да, да, ты права. Иного выхода нет. Он должен быть принесен в жертву.
- Чарли, какие странные слова ты говоришь!
Мистер Андерхилл откашлялся.
- Итак, решено.
- Да.
"Интересно, как все это произойдет", - подумал он.
- Ну а в остальном дома все в порядке? - спросил он.
Он думал о квадратах и треугольниках, которые чертил в пыли мальчик, чье лицо было смутно знакомо.
- Да, - ответила сестра.
- Я только что подумал, Кэрол, - вдруг сказал он.
- О чем, милый?
- Я приеду сегодня в три, - он произносил слова медленно, словно человек, который с трудом перевел дыхание после сокрушительного удара под ложечку. - Мы пройдемся немного, ты, я и Джим. - Он закрыл глаза.
- Отлично, милый!
- Пройдемся до детской площадки, - добавил он и положил трубку.
* * *
Была уже настоящая осень, с резким ветром и холодами. За ночь деревья расцветились осенними красками и начали терять листву. Сухие листья кружились над головой мистера Андерхилла, когда он поднялся на крыльцо дома, где укрылись от ветра поджидавшие его Кэрол и маленький Джим.
- Здравствуй. - Брат и сестра, поприветствовав друг друга, обменялись поцелуями.
- Вот и папа, Джим.
- Здравствуй, Джимми.
Они улыбались, хотя у мистера Андерхилла душа холодела от страха при мысли о том, что его ждет.
Было почти четыре часа. Он взглянул на серое небо, грозившее дождем, похожее на застывшую лаву или пепел; влажный ветер дул в лицо. Когда они пошли, мистер Андерхилл крепко прижал к себе локоть сестры.
- Ты такой внимательный сегодня, Чарли, - улыбнулась она.
- Да, да, - рассеянно ответил он, думая о своем.
Вот и ворота детской площадки.
- Здравствуй, Чарли!
Высоко на верхушке гигантской горки стоял маленький Маршалл и махал им рукой, однако лицо его было серьезно.
- Подожди меня здесь, Кэрол, - сказал мистер Андерхилл. - Я скоро вернусь. Я только отведу туда Джимми.
- Хорошо, я подожду.
Он сжал ручонку сына.
- Идем, Джим. Держись крепко за папу.
По бетонным ступеням они спустились на площадку и остановились. Вот они, эти гигантские квадраты, "классики", чудовищные "крестики и нолики", какие-то цифры, треугольники и овалы, которые дети рисовали в этой неправдоподобной пыли.
Налетел ветер, и мистер Андерхилл поежился от холода; он еще крепче сжал ладошку сына и, обернувшись, посмотрел на сестру. "Прощай", сказал он, ибо более не сомневался ни в чем. Он был на детской площадке, он знал, что она существует и что сейчас произойдет то, что должно произойти. Ради Джима он готов теперь на все, на все в этом ужасном мире. А сестра лишь засмеялась в ответ: "Что ты, Чарли, глупый!"
А потом они с Джимом побежали по пыльной площадке, по дну каменного моря, которое гнало, толкало, бросало их вперед. Вот он услышал, как закричал Джим: "Папа! Папа!", а дети окружили их, и мальчик на спусковой горке что-то кричал, а гигантские "классики", "крестики и нолики" кружились перед глазами. Страх сковал тело мистера Андерхилла, но он уже знал, что нужно делать, что должно быть сделано и чего следует ожидать.
В дальнем конце площадки в воздухе мелькнул футбольный мяч, со свистом проносились бейсбольные мячи, хлопали биты, мелькали кулаки. Дверь конторы управляющего была широко открыта, стол пуст, на стуле никого, а под потолком горела одинокая лампочка.
Андерхилл споткнулся, зажмурил глаза и, издав вопль, упал на землю. Тело сжалось от острой боли, странные слова слетали с губ, все кружилось перед глазами.
- Ну вот и ты, Джим, - произнес чей-то голос.
1 2 3 4 5 6