И передайте мне одну из этих книг.
Она начала читать, но вскоре отложила книгу и сидела, поглядывая на молодую женщину. Беатриса по-прежиему ходила взад и вперед, укачивая малыша.
Когда он замолк, она уложила его в колыбель и провела гостью в соседнюю комнату. У двери она остановилась и прислушалась. В детской все было тихо.
— Он уснул, — сказала леди Монктон. — А теперь садитесь и поговорим.
Последнее время вас совсем не видно. Вы вечно заняты.
Беатриса села. У нее был очень усталый вид.
— Но ведь вы знаете, сколько хлопот с маленькими детьми — от них нельзя отойти, даже когда они здоровы.
— Ну, этот — настоящий здоровяк. Да и Гарри тоже. Доктор Джеймс только сегодня говорил мне. что ему еще не приходилось видеть такую заботливую мать и таких красивых мальчуганов. Кстати, позавчера я видела Гарри.
— Правда? Где же?
— На дороге к Эбботс-Марш, в тележке, запряженной пони. С ним сидел еще один мальчик, а позади бежало полдюжины собак. Правила какая-то толстуха.
— Миссис Робертс, жена нашего кучера. Она очень хорошая мать, и дети у нее всегда чистенькие, поэтому я позволяю Гарри играть с ними. Он и маленький Бенни — большие друзья.
— Надеюсь, она не заезжала с ними в Эбботс-Вуд?
— Нет, заезжала. У нее там были какие-то дела. А что? Она сказала мне, что дочка булочника больна. Надеюсь, что ничего заразного?
— К сожалению, корь. Когда я сегодня встретила доктора Джеймса, он как раз возвращался оттуда. В деревне заболело уже трое. Но не надо так пугаться. Возможно, что Гарри вообще не заразился. А если и заразился радуйтесь, что это не оспа. Крепкому ребенку корь не страшна. У меня семеро ею хворали, и ни один не умер. А чем дети меньше, тем легче они ее переносят.
Леди Монктон распустила ленты своего чепца и выпрямилась в кресле.
— Ну, вы. вероятно, догадываетесь, что я приехала к вам не для того. чтобы обсуждать детские болезни. Вы знаете, что об Эльси начинают ходить сплетни?
Беатриса взяла со стола распашонку, разгладила ее, аккуратно сложила и положила обратно.
— Нет.
Она повернула голову и посмотрела на вдовствующую графиню. Ее спокойный взгляд мог смутить кого угодно.
— Но меня это не удивляет, — невозмутимо добавила она. — Если девушка так красива, как Эльси, всегда найдутся люди, готовые говорить о ней гадости, как бы безупречно она себя ни вела. Стоит ли обращать на это внимание, как вы думаете?
Леди Монктон, не уклонившись, приняла удар.
— Хорошо сказано. Поздравляю, моя дорогая. Я сама не сумела бы сделать это лучше. Она усмехнулась.
— Я считала, что из всех моих знакомых только ваш отец умел, глядя человеку прямо в лицо, поставить его на место и при этом не обидеть. — Она стала серьезной. — Но тем не менее я хочу воспользоваться привилегией старухи, которая любит вас и когда-то любила вашего отца, и поговорить с вами прямо. Вы разрешаете — в первый и последний раз? Будьте покойны, вторично я себе этого не позволю.
Прошло несколько секунд, прежде чем Беатриса ответила.
— Если вы действительно хотите поговорить со мной, леди Монктон, я выслушаю вас со всем уважением. Но не могу обещать, что отвечу вам.
— Этого и не требуется. Ну так вот: я хотела сказать вам, что ваша сестра — опасный человек. Может быть, она и дочь вашего отца, хотя порой я сильно сомневаюсь в этом, но не обольщайтесь — она на него не похожа.
Беатриса застыла в той странной неподвижности, которая так сильно пугала Генри, пока, привыкнув, он не перестал ее замечать. Казалось, какой-то занавес скрыл ее внутренний мир и она присутствует в комнате только физически. Рука на коленях была безжизненна, как рука статуи.
— Полагаю, — сказала Беатриса после некоторого молчания, — вы хотите предупредить меня, что Эльси кокетничает с Генри. Да, это так. Но в этом нет ничего страшного. Она просто оттачивает свои коготки, как всякий котенок.
— Да. Но потом из котенка вырастет кошка, а кошки царапаются.
Беатриса задумчиво подперла подбородок ладонью и устремила взгляд на огонь. Она вспоминала Свифта — омерзительное описание влюбленной самки йеху, прячущейся в кустах.
— Видите ли, Эльси пока некуда уехать. Уолтер не может взять ее к себе.
Я не думаю, что она сознательно пытается увлечь моего мужа. Он ей не нужен.
Просто у нее есть потребность строить глазки какому-нибудь мужчине. Так уж она создана. И пусть лучше Генри, чем кто-нибудь чужой, — по крайней мере он не причинит ей вреда. Он не соблазнитель юных девушек.
Леди Монктон подняла мохнатые брови. — Я готова этому поверить. Генри человек с твердыми принципами. Но не приходило ли вам в голову, что она может причинить вред ему?
— Она? Какой?
Старуха растерялась. Неужели эта девочка совсем бессердечна? Нет, не бессердечна, а просто слепа.
«Господи, вот дура-то! — подумала она. — Нет дурака глупее умного дурака».
Несколько секунд она вглядывалась в непроницаемое лицо, затем сухо сказала:
— Вы необыкновенная женщина, но все-таки в жизни есть вещи, о которых вы пока и не подозреваете. Ну, я сказала все, ради чего приехала. Вы играете с огнем, хотите вы того или нет. Однако я отнюдь не думаю, что вы непременно обожжетесь, и, конечно, не мне вторично навязывать вам свою помощь. Быть может, я поступила опрометчиво, когда моя сестра…
Ответа не последовало. Графиня поднялась.
— Да, вот еще что. Если вам дороги ваше душевное спокойствие и счастье, помните, что на верность нельзя полагаться. Мы все знаем, что Генри боготворит вас, но мужчины — это мужчины, а женщины — женщины, и в один прекрасный день вы это обнаружите.
Беатриса тоже встала, и старуха подумала, что на такую гордость и безутешное отчаяние имел бы право только низверженный Люцифер.
— Я не сторож сестре моей, — медленно сказала она. — И моему мужу тоже. Не я дала им жизнь. — Она положила руку на распашонку. — Но моим детям жизнь дала я. И меня касается только их счастье и душевное спокойствие.
— Ну, бог с вами, — сказала леди Монктон. Она попрощалась с Беатрисой и пошла к двери; затем, повернув голову, небрежно прибавила:
— Если вам и вашим мальчикам понадобится приют, вы всегда найдете его в замке. И без всяких расспросов.
Губы Беатрисы неожиданно дрогнули. Если бы ей предложили это три с половиной года назад!..
— Благодарю вас, — глухо сказала она, — вы очень добры.
ГЛАВА ХII
Гарри не только сам заразился корью, но заразил и Дика. Впервые в жизни мальчики серьезно заболели. Беатриса, втайне ужасаясь собственному неумению, решила ухаживать за ними сама. Как обычно, она боролась со своим страхом, пряча его под маской уверенности, которая обманывала других, но не ее.
Эпидемия была сильной, и многие из соседних бедных и грязных деревушек очень пострадали от нее. Особенно свирепствовала корь в Литтл-Эбботс-Вуд, нищем селении, настоящем рассаднике всяческой заразы, которое находилось на земле сэра Джеральда Крипса, богатого соседа Генри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
Она начала читать, но вскоре отложила книгу и сидела, поглядывая на молодую женщину. Беатриса по-прежиему ходила взад и вперед, укачивая малыша.
Когда он замолк, она уложила его в колыбель и провела гостью в соседнюю комнату. У двери она остановилась и прислушалась. В детской все было тихо.
— Он уснул, — сказала леди Монктон. — А теперь садитесь и поговорим.
Последнее время вас совсем не видно. Вы вечно заняты.
Беатриса села. У нее был очень усталый вид.
— Но ведь вы знаете, сколько хлопот с маленькими детьми — от них нельзя отойти, даже когда они здоровы.
— Ну, этот — настоящий здоровяк. Да и Гарри тоже. Доктор Джеймс только сегодня говорил мне. что ему еще не приходилось видеть такую заботливую мать и таких красивых мальчуганов. Кстати, позавчера я видела Гарри.
— Правда? Где же?
— На дороге к Эбботс-Марш, в тележке, запряженной пони. С ним сидел еще один мальчик, а позади бежало полдюжины собак. Правила какая-то толстуха.
— Миссис Робертс, жена нашего кучера. Она очень хорошая мать, и дети у нее всегда чистенькие, поэтому я позволяю Гарри играть с ними. Он и маленький Бенни — большие друзья.
— Надеюсь, она не заезжала с ними в Эбботс-Вуд?
— Нет, заезжала. У нее там были какие-то дела. А что? Она сказала мне, что дочка булочника больна. Надеюсь, что ничего заразного?
— К сожалению, корь. Когда я сегодня встретила доктора Джеймса, он как раз возвращался оттуда. В деревне заболело уже трое. Но не надо так пугаться. Возможно, что Гарри вообще не заразился. А если и заразился радуйтесь, что это не оспа. Крепкому ребенку корь не страшна. У меня семеро ею хворали, и ни один не умер. А чем дети меньше, тем легче они ее переносят.
Леди Монктон распустила ленты своего чепца и выпрямилась в кресле.
— Ну, вы. вероятно, догадываетесь, что я приехала к вам не для того. чтобы обсуждать детские болезни. Вы знаете, что об Эльси начинают ходить сплетни?
Беатриса взяла со стола распашонку, разгладила ее, аккуратно сложила и положила обратно.
— Нет.
Она повернула голову и посмотрела на вдовствующую графиню. Ее спокойный взгляд мог смутить кого угодно.
— Но меня это не удивляет, — невозмутимо добавила она. — Если девушка так красива, как Эльси, всегда найдутся люди, готовые говорить о ней гадости, как бы безупречно она себя ни вела. Стоит ли обращать на это внимание, как вы думаете?
Леди Монктон, не уклонившись, приняла удар.
— Хорошо сказано. Поздравляю, моя дорогая. Я сама не сумела бы сделать это лучше. Она усмехнулась.
— Я считала, что из всех моих знакомых только ваш отец умел, глядя человеку прямо в лицо, поставить его на место и при этом не обидеть. — Она стала серьезной. — Но тем не менее я хочу воспользоваться привилегией старухи, которая любит вас и когда-то любила вашего отца, и поговорить с вами прямо. Вы разрешаете — в первый и последний раз? Будьте покойны, вторично я себе этого не позволю.
Прошло несколько секунд, прежде чем Беатриса ответила.
— Если вы действительно хотите поговорить со мной, леди Монктон, я выслушаю вас со всем уважением. Но не могу обещать, что отвечу вам.
— Этого и не требуется. Ну так вот: я хотела сказать вам, что ваша сестра — опасный человек. Может быть, она и дочь вашего отца, хотя порой я сильно сомневаюсь в этом, но не обольщайтесь — она на него не похожа.
Беатриса застыла в той странной неподвижности, которая так сильно пугала Генри, пока, привыкнув, он не перестал ее замечать. Казалось, какой-то занавес скрыл ее внутренний мир и она присутствует в комнате только физически. Рука на коленях была безжизненна, как рука статуи.
— Полагаю, — сказала Беатриса после некоторого молчания, — вы хотите предупредить меня, что Эльси кокетничает с Генри. Да, это так. Но в этом нет ничего страшного. Она просто оттачивает свои коготки, как всякий котенок.
— Да. Но потом из котенка вырастет кошка, а кошки царапаются.
Беатриса задумчиво подперла подбородок ладонью и устремила взгляд на огонь. Она вспоминала Свифта — омерзительное описание влюбленной самки йеху, прячущейся в кустах.
— Видите ли, Эльси пока некуда уехать. Уолтер не может взять ее к себе.
Я не думаю, что она сознательно пытается увлечь моего мужа. Он ей не нужен.
Просто у нее есть потребность строить глазки какому-нибудь мужчине. Так уж она создана. И пусть лучше Генри, чем кто-нибудь чужой, — по крайней мере он не причинит ей вреда. Он не соблазнитель юных девушек.
Леди Монктон подняла мохнатые брови. — Я готова этому поверить. Генри человек с твердыми принципами. Но не приходило ли вам в голову, что она может причинить вред ему?
— Она? Какой?
Старуха растерялась. Неужели эта девочка совсем бессердечна? Нет, не бессердечна, а просто слепа.
«Господи, вот дура-то! — подумала она. — Нет дурака глупее умного дурака».
Несколько секунд она вглядывалась в непроницаемое лицо, затем сухо сказала:
— Вы необыкновенная женщина, но все-таки в жизни есть вещи, о которых вы пока и не подозреваете. Ну, я сказала все, ради чего приехала. Вы играете с огнем, хотите вы того или нет. Однако я отнюдь не думаю, что вы непременно обожжетесь, и, конечно, не мне вторично навязывать вам свою помощь. Быть может, я поступила опрометчиво, когда моя сестра…
Ответа не последовало. Графиня поднялась.
— Да, вот еще что. Если вам дороги ваше душевное спокойствие и счастье, помните, что на верность нельзя полагаться. Мы все знаем, что Генри боготворит вас, но мужчины — это мужчины, а женщины — женщины, и в один прекрасный день вы это обнаружите.
Беатриса тоже встала, и старуха подумала, что на такую гордость и безутешное отчаяние имел бы право только низверженный Люцифер.
— Я не сторож сестре моей, — медленно сказала она. — И моему мужу тоже. Не я дала им жизнь. — Она положила руку на распашонку. — Но моим детям жизнь дала я. И меня касается только их счастье и душевное спокойствие.
— Ну, бог с вами, — сказала леди Монктон. Она попрощалась с Беатрисой и пошла к двери; затем, повернув голову, небрежно прибавила:
— Если вам и вашим мальчикам понадобится приют, вы всегда найдете его в замке. И без всяких расспросов.
Губы Беатрисы неожиданно дрогнули. Если бы ей предложили это три с половиной года назад!..
— Благодарю вас, — глухо сказала она, — вы очень добры.
ГЛАВА ХII
Гарри не только сам заразился корью, но заразил и Дика. Впервые в жизни мальчики серьезно заболели. Беатриса, втайне ужасаясь собственному неумению, решила ухаживать за ними сама. Как обычно, она боролась со своим страхом, пряча его под маской уверенности, которая обманывала других, но не ее.
Эпидемия была сильной, и многие из соседних бедных и грязных деревушек очень пострадали от нее. Особенно свирепствовала корь в Литтл-Эбботс-Вуд, нищем селении, настоящем рассаднике всяческой заразы, которое находилось на земле сэра Джеральда Крипса, богатого соседа Генри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118