Это же великий инквизитор.
– Вы заблудшие души. Приходите к нам в храм, – священник перекрестил машину и кинулся к следующему такси.
Ближе к центру каменные исполины возносились все выше. Небоскребы соседствовали с картонными хижинами. Чуть ли не каждый квартал имел свою церковь – о набожности лапасцев ходили легенды. И везде бурлил людской океан – пестро и бедно одетые, галдящие, что-то предлагающие, что-то требующие люди. Это был безумный мир.
Отель «Свободный мир» возвышался на сто двадцать этажей и выглядел более-менее современно. В Галактике таких не строили лет двести, но для Ла-Паса он было новейшим достижением градостроительства.
Пассажиры вылезли из такси. Водитель вытащил чемоданы из багажника и поставил их на землю.
– Я могу подождать, сеньоры, – сказал он. – Только скажите, когда вам понадобится машина.
– Я думаю, мы изберем пешие прогулки, – сказал Стерлик.
– Это опасно, сеньоры. Не все туристы – любители пеших прогулок возвращаются домой.
– До свидания, – произнес Стерлик.
В холле, отделанном вычурно – бронзой и дубом, было прохладно. Кондиционеры с шуршаньем гоняли прохладный воздух. Носильщик дотащил вещи. Четырехкомнатный номер располагался на восьмидесятом этаже, он был просторен, старомоден и не оборудован и третью техники, необходимой для приличного отеля. Здесь слыхом не слыхивали о волновых массажерах, ионных душах, виброкреслах, не говоря уж о центрах удовольствия. Но прибывшим все это было не нужно. Они привыкли к скромным условиям и приехали сюда работать.
Они вышли на балкон и оглядели панораму города. Город казался бесконечным хаотичным нагромождением уродливых каменных коробок. Вздымались сотни шпилей соборов в стиле неоготики и барокко, виднелись стены монастырей. Трубы многочисленных предприятий на севере выбрасывали сизый дым, который наползал на город, смешиваясь с выхлопными выбросами двигателей внутреннего сгорания.
– Красота, – ухмыльнулся Горт.
– Ну вот мы и здесь, – сказал Стерлик. – И где искать?
– Если центр аномальной волны на этой планете, мы отыщем его.
– Отыщем, – с сомнением поддакнул Ханс Стерлик, который, если глянуть глубже, был вовсе и не Хансом Стерликом, а госпитальером Сомовым. Да и приятель его был не Найманом Гортом, а подполковником МВИ Московии Филатовым, решившим для себя переворошить этот город, поставить его вверх дном, но добиться своего…
***
«Фокусником» был недоевший «соколиных перьев» наркоман. Он как раз маялся вопросом, где найти зелье. Человека, который снабжал его, арестовали в четырнадцатый раз за последний год, и требовалось время, чтобы общественный адвокат, а также «Общество помощи социально опасным индивидуумам» встали за него горой и добились освобождения из вонючей каталажки, где постоянно барахлил пищесинтезатор, в некоторых особо дрянных камерах было по два человека, и аппаратура наслаждения для арестованных там тоже была устаревшая, и вообще более вонючего места в Нью-Тауне не сыскать.
Торговец «соколиными перьями» засел дня на два, а у Джеки Чейза было максимум два часа, после чего ломка просто добьет его.
Он сидел, трясясь в теплой и влажной глубине СТ-проекции. Там не было видно ничего. Но чувствовалось чье-то дыхание где-то рядом, какие-то шумы. В СТ-проекциях, придававших городу совершенно невероятные очертания, прятался разный люд.
Джеки съежился. Он понял: остается одно – идти к бесплатному автомату для раздачи наркотиков и жрать ту дрянь, которую вручают городским бродягам, чтобы они не буйствовали без дозы. Истинному ценителю лопать государственные наркотики – что может быть паскуднее?! Джеки презирал тех, кто жрет что-то, помимо «соколиных перьев». Его отец жрал «соколиные перья». Его дед жрал «соколиные перья». И Джеки не удивится, если и его прадед жрал «соколиные перья». И в этот черный вечер Джеки, представитель длинной династии наркоманов, должен жрать «слабительное» – так прозвали дерьмовые государственные наркотики. Но выхода не было.
Вот тут-то и случилось то самое…
Джеки все-таки дс брался до автомата с наркотиками. Занималась заря, и в «Тусовочном парке» было немноголюдно. Рядом возвышалась на двести метров Большая Арена, куда вечером стекутся толпы народа. За ней раскинулся фантастический город, где все было неверно и зыбко, где все перемешалось и перепуталось – ложные светила, невероятные очертания строений, неустанно корежащаяся геометрия зданий, скользящий городской ландшафт, чудовищные СТ-проекции. В течение суток город порой менялся по нескольку раз в зависимости от настроения и капризов шефа группы дежурных архитекторов. Чтоб ориентироваться в нем, нужен был «хрустальный глаз» – электронный путеводитель, куда, по идее, забита вся информация о состоянии города на сей момент и о наиболее благоприятных маршрутах, иначе здесь невозможно было найти свой дом даже человеку, всю жизнь прожившему в столице. Но у Джеки не было «хрустального глаза». Ему не нужно было никуда добираться. Ему было плевать на все… Три зеленых автомата стояли в ряд. По одному из них радостно и с ликованием колошматил худой наркоман.
– На! – орал наркош, колотя, правда, без видимого эффекта автомат ногой. – Ничего, завтра с разрядником приду, – он качнулся. Упер руки в боки. Так и остался стоять раскачиваясь.
Он скосил глаза на вновь подошедшего собрата.
Джеки остановился у другого автомата. На лице его сияла радостная улыбка.
– Э, слизняк, – дружески позвал его наркоман.
Джеки не ответил, только на лице его появилась блаженная улыбка.
А потом автоматы начали гнуться. Из ближнего брызнуло сначала стекло, а потом потекла вонючая коричневая жидкость, из которой синтезировались наркотики. Автомат, который тщетно пытался расколошматить агрессивный наркоман, тоже начал корежиться.
– Ну ты даешь, склизь, – прошептал наркош, глядя на Джеки. – А я уже две недели корячусь, пытаясь оставить в нем вмятину.
Две девицы-лесбиянки, ласкавшие друг друга, полупогрузившись в СТ-проекцию, изображающую расколовшуюся скалу, почуяли неладное. Они еще не наелись наркотиков и потому соображали, что происходит вокруг, – мигом с испуганным визгом они улетели в глубь скалы.
Полицейские наблюдательные тарелки, висящие над большой Ареной, зафиксировали происшествие и послали сигнал в полицейский участок и в штаб-квартиру ФБР.
Дежурные глайдеры спешили к месту.
Но опять первыми заявились таинственные охотники. Они были в черном, сжимали бронебойные разрядники, их лица были прикрыты шлемами. Они высадились из двух глайдеров. Кинулись к Джеки. Подхватили его на руки и понесли в глайдер…
– Вон они, – взвизгнула Пенелопа, смотря вниз через прозрачный пузырь кабины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
– Вы заблудшие души. Приходите к нам в храм, – священник перекрестил машину и кинулся к следующему такси.
Ближе к центру каменные исполины возносились все выше. Небоскребы соседствовали с картонными хижинами. Чуть ли не каждый квартал имел свою церковь – о набожности лапасцев ходили легенды. И везде бурлил людской океан – пестро и бедно одетые, галдящие, что-то предлагающие, что-то требующие люди. Это был безумный мир.
Отель «Свободный мир» возвышался на сто двадцать этажей и выглядел более-менее современно. В Галактике таких не строили лет двести, но для Ла-Паса он было новейшим достижением градостроительства.
Пассажиры вылезли из такси. Водитель вытащил чемоданы из багажника и поставил их на землю.
– Я могу подождать, сеньоры, – сказал он. – Только скажите, когда вам понадобится машина.
– Я думаю, мы изберем пешие прогулки, – сказал Стерлик.
– Это опасно, сеньоры. Не все туристы – любители пеших прогулок возвращаются домой.
– До свидания, – произнес Стерлик.
В холле, отделанном вычурно – бронзой и дубом, было прохладно. Кондиционеры с шуршаньем гоняли прохладный воздух. Носильщик дотащил вещи. Четырехкомнатный номер располагался на восьмидесятом этаже, он был просторен, старомоден и не оборудован и третью техники, необходимой для приличного отеля. Здесь слыхом не слыхивали о волновых массажерах, ионных душах, виброкреслах, не говоря уж о центрах удовольствия. Но прибывшим все это было не нужно. Они привыкли к скромным условиям и приехали сюда работать.
Они вышли на балкон и оглядели панораму города. Город казался бесконечным хаотичным нагромождением уродливых каменных коробок. Вздымались сотни шпилей соборов в стиле неоготики и барокко, виднелись стены монастырей. Трубы многочисленных предприятий на севере выбрасывали сизый дым, который наползал на город, смешиваясь с выхлопными выбросами двигателей внутреннего сгорания.
– Красота, – ухмыльнулся Горт.
– Ну вот мы и здесь, – сказал Стерлик. – И где искать?
– Если центр аномальной волны на этой планете, мы отыщем его.
– Отыщем, – с сомнением поддакнул Ханс Стерлик, который, если глянуть глубже, был вовсе и не Хансом Стерликом, а госпитальером Сомовым. Да и приятель его был не Найманом Гортом, а подполковником МВИ Московии Филатовым, решившим для себя переворошить этот город, поставить его вверх дном, но добиться своего…
***
«Фокусником» был недоевший «соколиных перьев» наркоман. Он как раз маялся вопросом, где найти зелье. Человека, который снабжал его, арестовали в четырнадцатый раз за последний год, и требовалось время, чтобы общественный адвокат, а также «Общество помощи социально опасным индивидуумам» встали за него горой и добились освобождения из вонючей каталажки, где постоянно барахлил пищесинтезатор, в некоторых особо дрянных камерах было по два человека, и аппаратура наслаждения для арестованных там тоже была устаревшая, и вообще более вонючего места в Нью-Тауне не сыскать.
Торговец «соколиными перьями» засел дня на два, а у Джеки Чейза было максимум два часа, после чего ломка просто добьет его.
Он сидел, трясясь в теплой и влажной глубине СТ-проекции. Там не было видно ничего. Но чувствовалось чье-то дыхание где-то рядом, какие-то шумы. В СТ-проекциях, придававших городу совершенно невероятные очертания, прятался разный люд.
Джеки съежился. Он понял: остается одно – идти к бесплатному автомату для раздачи наркотиков и жрать ту дрянь, которую вручают городским бродягам, чтобы они не буйствовали без дозы. Истинному ценителю лопать государственные наркотики – что может быть паскуднее?! Джеки презирал тех, кто жрет что-то, помимо «соколиных перьев». Его отец жрал «соколиные перья». Его дед жрал «соколиные перья». И Джеки не удивится, если и его прадед жрал «соколиные перья». И в этот черный вечер Джеки, представитель длинной династии наркоманов, должен жрать «слабительное» – так прозвали дерьмовые государственные наркотики. Но выхода не было.
Вот тут-то и случилось то самое…
Джеки все-таки дс брался до автомата с наркотиками. Занималась заря, и в «Тусовочном парке» было немноголюдно. Рядом возвышалась на двести метров Большая Арена, куда вечером стекутся толпы народа. За ней раскинулся фантастический город, где все было неверно и зыбко, где все перемешалось и перепуталось – ложные светила, невероятные очертания строений, неустанно корежащаяся геометрия зданий, скользящий городской ландшафт, чудовищные СТ-проекции. В течение суток город порой менялся по нескольку раз в зависимости от настроения и капризов шефа группы дежурных архитекторов. Чтоб ориентироваться в нем, нужен был «хрустальный глаз» – электронный путеводитель, куда, по идее, забита вся информация о состоянии города на сей момент и о наиболее благоприятных маршрутах, иначе здесь невозможно было найти свой дом даже человеку, всю жизнь прожившему в столице. Но у Джеки не было «хрустального глаза». Ему не нужно было никуда добираться. Ему было плевать на все… Три зеленых автомата стояли в ряд. По одному из них радостно и с ликованием колошматил худой наркоман.
– На! – орал наркош, колотя, правда, без видимого эффекта автомат ногой. – Ничего, завтра с разрядником приду, – он качнулся. Упер руки в боки. Так и остался стоять раскачиваясь.
Он скосил глаза на вновь подошедшего собрата.
Джеки остановился у другого автомата. На лице его сияла радостная улыбка.
– Э, слизняк, – дружески позвал его наркоман.
Джеки не ответил, только на лице его появилась блаженная улыбка.
А потом автоматы начали гнуться. Из ближнего брызнуло сначала стекло, а потом потекла вонючая коричневая жидкость, из которой синтезировались наркотики. Автомат, который тщетно пытался расколошматить агрессивный наркоман, тоже начал корежиться.
– Ну ты даешь, склизь, – прошептал наркош, глядя на Джеки. – А я уже две недели корячусь, пытаясь оставить в нем вмятину.
Две девицы-лесбиянки, ласкавшие друг друга, полупогрузившись в СТ-проекцию, изображающую расколовшуюся скалу, почуяли неладное. Они еще не наелись наркотиков и потому соображали, что происходит вокруг, – мигом с испуганным визгом они улетели в глубь скалы.
Полицейские наблюдательные тарелки, висящие над большой Ареной, зафиксировали происшествие и послали сигнал в полицейский участок и в штаб-квартиру ФБР.
Дежурные глайдеры спешили к месту.
Но опять первыми заявились таинственные охотники. Они были в черном, сжимали бронебойные разрядники, их лица были прикрыты шлемами. Они высадились из двух глайдеров. Кинулись к Джеки. Подхватили его на руки и понесли в глайдер…
– Вон они, – взвизгнула Пенелопа, смотря вниз через прозрачный пузырь кабины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82