Через час в тель-авивской штаб-квартире Моссад уже знали о существовании Авада. Суд над Авадом наделал немало шума в Бенгази. Для того чтобы узнать подробности, достаточно было заглянуть в ливийские газеты.
Сопоставить факты оказалось делом нетрудным. Авад, высококлассный пилот вертолета, собрался въехать в США одним путем, а выехать другим. Обо всем этом в тот же вечер стало известно на другом берегу Атлантики.
Глава 22
Ранним утром 30 декабря началась тщательная проверка стадиона Тьюлэйн перед матчем Сахарного Кубка. Кубковые встречи должны были также состояться в Майами, Далласе, Хьюстоне и Пассадене. На стадионе этих городов накануне Нового года проводилась аналогичная проверка. Кабакова порадовало, что американцы наконец-то бросили большие силы на борьбу с терроризмом. Но его повергло в изумление то, какие именно обстоятельства подвигли их на это.
Сразу же после длительного разговора с Кабаковым и Корли директор ФБР Бейкер созвал совещание руководителей ФБР, Агентства национальной безопасности и Секретной службы Белого дома. Кабаков ввел собравшихся в курс дела и сел в первом ряду кресел. На протяжении двух часов участники этого совещания рассуждали о неубедительности и даже смехотворности предположения, что целью террористов является Суперкубок. Каждый из выступавших, казалось, стремился перещеголять других в скептицизме и сарказме. Отмалчивались лишь представители Секретной службы Эл Биггс и Джейк Ренфроу. Кабакову подумалось, что более мрачных и угрюмых физиономий ему не доводилось встречать. Но эта мрачность ему пришлась гораздо больше по душе, чем ироничная веселость остальных.
Кабаков понимал, что собравшиеся в этом зале вовсе не отличаются глупостью. В разговоре с глазу на глаз каждый из присутствующих отнесся бы к высказанному предположению гораздо серьезнее. Но здесь выступавшие стремились не столько вникнуть в суть вопроса, сколько произвести впечатление на своих коллег. И наилучшим средством для этого оказались скептицизм и ирония. Требовалось изменить настроение зала, направить разговор в иное русло.
Когда Кабаков, отвечая на один из вопросов, напомнил, что действия «Аль-Фаттах» перед мюнхенской акцией или перед сорванной попыткой взорвать бомбу во время последнего чемпионата мира по футболу нельзя было предсказать, он почувствовал, что настроение в зале несколько изменилось. И тогда он задал встречный вопрос:
— Почему вы так уверены, что взрыв во время проведения Суперкубка менее вероятен, чем то, что произошло в Мюнхене?
— Но ведь играет не израильская команда, — последовало возражение. Подобная фраза еще десять минут назад вызвала бы смешки в зале. Но сейчас никто не рассмеялся. Все словно оцепенели. Кабаков, почувствовав, что настал подходящий момент, заговорил. Он говорил тихо и монотонно. Его слова будто заворожили слушателей. Чиновников из спецслужб, немало повидавших на своем веку, еще несколько минут назад столь шумных и веселых, словно подменили. Все почувствовали надвигающуюся беду. Кабаков внимательно следил за реакцией слушателей. Сколько он себя помнил, его слова всегда оказывали именно такое воздействие на полицейских. Что-то в них будто наводило их на след, вся их полицейская суть настораживалась и ждала команды.
Теперь слушатели напряженно впитывали каждое слово. Кабаков понял, что достиг своей цели. Чиновники не только поверили в возможную опасность, они выглядели всерьез напуганными и обескураженными. В зале постепенно нарастал гул.
Но вместе с пониманием опасности пришла и враждебность. Внезапно Кабаков осознал, что он иностранец и, более того, еврей. Он вдруг понял, что в этой комнате некоторые действительно воспринимают его именно как еврея, а не иначе. Но это случалось не впервые, и Кабаков был готов к любой реакции зала. В умах людей, выпускников самых престижных американских университетов, олицетворяющих собой власть и порядок, он ассоциировался скорее с проблемой, чем с ее решением. Они считали, что угроза исходит от иностранцев, а Кабаков как раз таковым и являлся. Он горько усмехнулся.
— Благодарю за внимание. — Он сел на свое место. Что ж, подумалось ему, подождем двенадцатого января.
Кое-кто начал высказывать сомнение, почему именно Суперкубок является целью террористов, а не кубок университетских команд, больше известный как Сахарный Кубок. Кабаков устало объяснил, что «Черный Сентябрь» вряд ли предпочтет какое-то иное соревнование тому, на котором должен присутствовать сам президент.
* * *
Днем 30 декабря Кабаков прибыл в Новый Орлеан. Там на стадионе Тьюлэйн полным ходом шла подготовка к Сахарному Кубку. Группа из пятидесяти человек, включающая агентов ФБР, полицию, представителей Федерального авиационного управления, военных с новейшим электронным оборудованием для обнаружения взрывчатых веществ, занималась тщательным осмотром стадиона. Поиски проходили спокойно, не привлекая внимания рабочих, занятых обычной подготовкой к соревнованиям. Кабакова осмотр не интересовал. Он не ожидал от него никаких результатов. Он приехал на стадион с другой целью — его интересовал рабочий персонал. Он помнил, как Фазиль внедрил своих агентов в Олимпийскую деревню Мюнхена за шесть недель до начала соревнований. Понимая, что каждый работник стадиона прошел тщательную проверку, он все-таки внимательно вглядывался в лица людей, словно надеясь каким-то внутренним чутьем обнаружить террориста. Но лишь потратил время в пустую. Полицейская проверка выявила среди работников стадиона одного двоеженца, которого и выслали в округ Коахома, штат Миссисипи, где его уже давно разыскивали. Кабаков лишь усмехнулся, когда ему сообщили о результатах проверки — не повезло парню.
Матч за Кубок прошел без происшествий. «Тигры» из университета штата Луизиана с разгромным счетом 7:13 проиграли не слишком известному клубу из Небраски. Кабаков присутствовал на игре. Прежде ему не доводилось видеть американский футбол. Но и в этот раз он мало что смог разглядеть. Большую часть времени они с Мошевским провели под трибунами. Многочисленные фэбээровцы и полицейские не обращали на них внимания. Кабакова интересовало, как охраняются входы стадиона и нельзя ли проникнуть внутрь после того, как основной поток зрителей схлынул и игра началась.
Его всегда раздражали публичные зрелища, а это, проходящее с особой помпой, сопровождающееся шумной игрой оркестров и неистовыми криками болельщиков, пришлось ему особенно не по душе. Единственным приятным моментом стал для него показательный полет «Голубых Ангелов». Серебристые самолеты правильным ромбом совершили несколько кругов над стадионом. Кабаков, глядя на них, подумал о десятках других машин, готовых в любую минуту подняться в воздух с близлежащих военных баз на перехват неизвестного летательного объекта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Сопоставить факты оказалось делом нетрудным. Авад, высококлассный пилот вертолета, собрался въехать в США одним путем, а выехать другим. Обо всем этом в тот же вечер стало известно на другом берегу Атлантики.
Глава 22
Ранним утром 30 декабря началась тщательная проверка стадиона Тьюлэйн перед матчем Сахарного Кубка. Кубковые встречи должны были также состояться в Майами, Далласе, Хьюстоне и Пассадене. На стадионе этих городов накануне Нового года проводилась аналогичная проверка. Кабакова порадовало, что американцы наконец-то бросили большие силы на борьбу с терроризмом. Но его повергло в изумление то, какие именно обстоятельства подвигли их на это.
Сразу же после длительного разговора с Кабаковым и Корли директор ФБР Бейкер созвал совещание руководителей ФБР, Агентства национальной безопасности и Секретной службы Белого дома. Кабаков ввел собравшихся в курс дела и сел в первом ряду кресел. На протяжении двух часов участники этого совещания рассуждали о неубедительности и даже смехотворности предположения, что целью террористов является Суперкубок. Каждый из выступавших, казалось, стремился перещеголять других в скептицизме и сарказме. Отмалчивались лишь представители Секретной службы Эл Биггс и Джейк Ренфроу. Кабакову подумалось, что более мрачных и угрюмых физиономий ему не доводилось встречать. Но эта мрачность ему пришлась гораздо больше по душе, чем ироничная веселость остальных.
Кабаков понимал, что собравшиеся в этом зале вовсе не отличаются глупостью. В разговоре с глазу на глаз каждый из присутствующих отнесся бы к высказанному предположению гораздо серьезнее. Но здесь выступавшие стремились не столько вникнуть в суть вопроса, сколько произвести впечатление на своих коллег. И наилучшим средством для этого оказались скептицизм и ирония. Требовалось изменить настроение зала, направить разговор в иное русло.
Когда Кабаков, отвечая на один из вопросов, напомнил, что действия «Аль-Фаттах» перед мюнхенской акцией или перед сорванной попыткой взорвать бомбу во время последнего чемпионата мира по футболу нельзя было предсказать, он почувствовал, что настроение в зале несколько изменилось. И тогда он задал встречный вопрос:
— Почему вы так уверены, что взрыв во время проведения Суперкубка менее вероятен, чем то, что произошло в Мюнхене?
— Но ведь играет не израильская команда, — последовало возражение. Подобная фраза еще десять минут назад вызвала бы смешки в зале. Но сейчас никто не рассмеялся. Все словно оцепенели. Кабаков, почувствовав, что настал подходящий момент, заговорил. Он говорил тихо и монотонно. Его слова будто заворожили слушателей. Чиновников из спецслужб, немало повидавших на своем веку, еще несколько минут назад столь шумных и веселых, словно подменили. Все почувствовали надвигающуюся беду. Кабаков внимательно следил за реакцией слушателей. Сколько он себя помнил, его слова всегда оказывали именно такое воздействие на полицейских. Что-то в них будто наводило их на след, вся их полицейская суть настораживалась и ждала команды.
Теперь слушатели напряженно впитывали каждое слово. Кабаков понял, что достиг своей цели. Чиновники не только поверили в возможную опасность, они выглядели всерьез напуганными и обескураженными. В зале постепенно нарастал гул.
Но вместе с пониманием опасности пришла и враждебность. Внезапно Кабаков осознал, что он иностранец и, более того, еврей. Он вдруг понял, что в этой комнате некоторые действительно воспринимают его именно как еврея, а не иначе. Но это случалось не впервые, и Кабаков был готов к любой реакции зала. В умах людей, выпускников самых престижных американских университетов, олицетворяющих собой власть и порядок, он ассоциировался скорее с проблемой, чем с ее решением. Они считали, что угроза исходит от иностранцев, а Кабаков как раз таковым и являлся. Он горько усмехнулся.
— Благодарю за внимание. — Он сел на свое место. Что ж, подумалось ему, подождем двенадцатого января.
Кое-кто начал высказывать сомнение, почему именно Суперкубок является целью террористов, а не кубок университетских команд, больше известный как Сахарный Кубок. Кабаков устало объяснил, что «Черный Сентябрь» вряд ли предпочтет какое-то иное соревнование тому, на котором должен присутствовать сам президент.
* * *
Днем 30 декабря Кабаков прибыл в Новый Орлеан. Там на стадионе Тьюлэйн полным ходом шла подготовка к Сахарному Кубку. Группа из пятидесяти человек, включающая агентов ФБР, полицию, представителей Федерального авиационного управления, военных с новейшим электронным оборудованием для обнаружения взрывчатых веществ, занималась тщательным осмотром стадиона. Поиски проходили спокойно, не привлекая внимания рабочих, занятых обычной подготовкой к соревнованиям. Кабакова осмотр не интересовал. Он не ожидал от него никаких результатов. Он приехал на стадион с другой целью — его интересовал рабочий персонал. Он помнил, как Фазиль внедрил своих агентов в Олимпийскую деревню Мюнхена за шесть недель до начала соревнований. Понимая, что каждый работник стадиона прошел тщательную проверку, он все-таки внимательно вглядывался в лица людей, словно надеясь каким-то внутренним чутьем обнаружить террориста. Но лишь потратил время в пустую. Полицейская проверка выявила среди работников стадиона одного двоеженца, которого и выслали в округ Коахома, штат Миссисипи, где его уже давно разыскивали. Кабаков лишь усмехнулся, когда ему сообщили о результатах проверки — не повезло парню.
Матч за Кубок прошел без происшествий. «Тигры» из университета штата Луизиана с разгромным счетом 7:13 проиграли не слишком известному клубу из Небраски. Кабаков присутствовал на игре. Прежде ему не доводилось видеть американский футбол. Но и в этот раз он мало что смог разглядеть. Большую часть времени они с Мошевским провели под трибунами. Многочисленные фэбээровцы и полицейские не обращали на них внимания. Кабакова интересовало, как охраняются входы стадиона и нельзя ли проникнуть внутрь после того, как основной поток зрителей схлынул и игра началась.
Его всегда раздражали публичные зрелища, а это, проходящее с особой помпой, сопровождающееся шумной игрой оркестров и неистовыми криками болельщиков, пришлось ему особенно не по душе. Единственным приятным моментом стал для него показательный полет «Голубых Ангелов». Серебристые самолеты правильным ромбом совершили несколько кругов над стадионом. Кабаков, глядя на них, подумал о десятках других машин, готовых в любую минуту подняться в воздух с близлежащих военных баз на перехват неизвестного летательного объекта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90