"
Интерзона кишит педофилами, типами, повернутыми на малолетках. Я этого не понимаю. Я заявляю, что всякий, не способный подождать до тринадцати, дегенерат.
Вышеприведенные записи для папки под названием В. П. - вставить позже... Здесь начинается рассказ о богатом писателе, на которого работает целый персонал, выполняющий такую ручную работу как "вставка". У меня группа мужчин и женщин "Мои беспокойные хомячки" - так я называю их... Так писатель - тиран с садистскими наклонностями, врубаетесь? Я прихожу и контролирую выполнение работы, создаю тошнотворную фикцию того, что они самые настоящие хомяки и должны носить костюмы и по команде выстраиваться на поверку... "Салли Хомячок, Марвин Хомячок," и т. д., и т. п.
"И смотрите, чтобы вас не привалило деревом," - по-дружески обращаюсь к ним, поднимая палец.
Что-то вроде ужасного tour de force, как книги Энтони Бёрджесса. Никого не волнуют то, через что должны пройти люди, пишущие книги для детей. Я открыл, что один детский писатель является самым настоящим героем произведений Кафки. Шутки ради он решил спрятаться в магазине для детей.
Например, есть рассказ о Старом Сварливом Пне, который заявил, что ему нужны личности-заместители - Замы, как он их называет - чтобы сохранять свою душу в чистоте и выполнять другую ручную работы на "ферме".
"Просто поставь здесь свою подпись, мой дорогой друг. Ты никогда об этом не будешь жалеть до конца своей жизни."
Но бедняга Альберт-лесоруб пожалел об этом тут же, как он добрался до своей неоплаченной квартиры, то есть до квартиры, которую уже сдали внаем кому-то другому, или срок аренды которой уже истек, так что ты можешь побыть здесь еще пару дней, пока не будут готовы все бумаги, необходимые для твоего выселения. Альберт прижил в таких квартирах всю свою жизнь.
Да, даже несмотря на то, что он не читал пункта 9(ф) договора, который можно расшифровать только с помощью электронного микроскопа и вирусного фильтра, Альберт каким-то образом узнал, что он здорово сделал, что продался Старому Пню, которого прозвали так за то, что он отрубил себе все пальцы кроме двух, чтобы удивить своих избирателей: "Они снова вместе!" с радостью заявлял он, потирая своими дефектными руками. "Я их соединил!"
"Я просто не знаю." - выразил свое мнение Альберт. - "Сейчас Старый Пень приветлив, и отрубил для меня свой большой палец... Не то, чтобы все Замы мог похвастаться тем, что у них есть большой палец старика. У некоторых из них ничего нет."
Рекламный ролик для телевидения
- А вот и они - наши мальчики, оба голые в джунглях, очищающиеся под огромной луной, такой близкой, словно большая мягкая светлая задница, ты врубаешься? Кажется, что стоит только приподняться, и ты достанешь её, а вокруг - мириады звуков ночных джунглей. В объятиях друг друга они нашли Потерянный Город.
- Хорошо, а москиты их не кусают? - в несовершенный синтаксис эти ляпсусы внесены М.Л., Режиссером. Он начинает очередную свою легенду, врубаешься? - А не просыпаются ли они утром, а их задницы слиплись так, что им даже не просраться? Ни в коем случае. Они просыпаются среди магии утренних джунглей. Их ласкает лёгкий прохладный бриз, нежные пальцы которого пробегают по их юным стройным и крепким телам. В полусне они начинают ритмически двигаться, сжимаясь...
- Теперь, ребята, в дело вступает Призовой Комитет. Они могли подключиться к вопросу ещё вчера вечером, но Цензор-координатор свалился с катера при виде дрочившего в укрытии индейского мальчика, а кандиру удрал вверх по его члену, и, чтобы извлечь оттуда маленького проказника, пришлось поджарить колдуна. Кандиру - это маленькое, похожее на угря существо, длинной два дюйма и диаметром четверть, которое забирается к вам на член, в задницу или пизду женщины, если не находит ничего другого, in situ удерживаясь с помощью усиков. Неясно, чего оно этим добивается, но пока ещё не нашлось ни одного бедняги, который бы продвинулся в исследовании жизненного цикла кандиру на натуре.
- Почему на них не нападут воющие орды? Их защищает любовь? Хуя! Они пользуются новым репеллентом Дюпон В-22, вот почему. Вы тоже можете с удобством срать или трахаться на всей протяженности от джунглей Мадагаскара до арктических топей Лапландии, где, как в британском пабе, москиты впиваются вам под самый Дамоклов меч. - Пожалуйста поторапливайтесь время...
Антонио Португальский Попрошайка
Португальский попрошайка вошёл и подсел к Ли. Ли мельком взглянул на него и поздоровался: "Привет, Антонио. Присаживайся." Он проигнорировал исходившее от Антония излучение требования денег и продолжал писать. Антонио поджал губы и вздохнул. Всплеснул своими крохотными пурпурными от недостаточного кровообращения ручонками. Он заказал себе стакан воды, своим обезьяньим профилем повернувшись к официанту, игнорируя его холодный презрительный взгляд.
- Билл, я не хочу докучать тебе трагедиями своей жизни, но жизнь европейца - это болезни и голод, - закашлялся он. - Американцам этого не понять. Вы - глупые, вульгарные, механизированные... Как мы вас ненавидим, - тут он похлопал Ли по руке и улыбнулся, обнажив свои грязные дешёвые искусственные зубы. - Не тебя конечно. Ты не такой, как все американцы. У тебя хоть, по крайней мере, есть сердце.
- Да. И печень, и лёгкие, и желудок. Что это ты такое замысли? Как будто я не знаю...
Антонио не слушал. Он смотрел в пространство, лицо его исказилось от обезьяньей ненависти.
- Да! Для вас, американцев, я - всего лишь маленькая смешная обезьянка, готовая за грош сделать маленький грязный трюк. Даже меньше чем за грош... Помню, когда мне было четырнадцать лет, я мастурбировал двух пьяных американцев, сидя по столом в кафе на одной центральной улице в Лиссабоне: "Кажется, спор выигрываю я, Джо." - "Ага, кажется ты. Ты теперь всё увидел." И один из них протянул другому пачку эскудо, на которые целый год смогла бы прожить португальская семья. "Сколько это нормальными деньгами, Джо?" И он вот так взял монету, - Антонио сделал отвратительный жест, сжав вместе большой и указательный пальцы. Ли уже привык к Антонио, но иногда этот человек его шокировал, шокировал какой-то неописуемой злорадствующей чудовищностью.
"Ну что-то около одной пятой цента."
"Ты думаешь, это много? Я не хочу испортить его."
"О, чёрт. Мог бы и облагодетельствовать немного."
"Да всё дело в том, что маленький урод может умереть в конвульсиях благодарности прямо тут, у стола. У тебя нет чего-нибудь помельче."
"Минутку. Вот, нашёл. Самая маленькая. Брось её туда, в навоз."
Американские акценты Антонио имитировал прекрасно, так, словно это была запись, только смешанная. Произношение Бруклина и Чикаго, Калифорнии и восточного Техаса, штата Мэн, юга; несуществующие обладатели голосов на мгновение появлялись у стола и исчезали, как в ускоренной киноленте, где изображения накладываются друг на друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
Интерзона кишит педофилами, типами, повернутыми на малолетках. Я этого не понимаю. Я заявляю, что всякий, не способный подождать до тринадцати, дегенерат.
Вышеприведенные записи для папки под названием В. П. - вставить позже... Здесь начинается рассказ о богатом писателе, на которого работает целый персонал, выполняющий такую ручную работу как "вставка". У меня группа мужчин и женщин "Мои беспокойные хомячки" - так я называю их... Так писатель - тиран с садистскими наклонностями, врубаетесь? Я прихожу и контролирую выполнение работы, создаю тошнотворную фикцию того, что они самые настоящие хомяки и должны носить костюмы и по команде выстраиваться на поверку... "Салли Хомячок, Марвин Хомячок," и т. д., и т. п.
"И смотрите, чтобы вас не привалило деревом," - по-дружески обращаюсь к ним, поднимая палец.
Что-то вроде ужасного tour de force, как книги Энтони Бёрджесса. Никого не волнуют то, через что должны пройти люди, пишущие книги для детей. Я открыл, что один детский писатель является самым настоящим героем произведений Кафки. Шутки ради он решил спрятаться в магазине для детей.
Например, есть рассказ о Старом Сварливом Пне, который заявил, что ему нужны личности-заместители - Замы, как он их называет - чтобы сохранять свою душу в чистоте и выполнять другую ручную работы на "ферме".
"Просто поставь здесь свою подпись, мой дорогой друг. Ты никогда об этом не будешь жалеть до конца своей жизни."
Но бедняга Альберт-лесоруб пожалел об этом тут же, как он добрался до своей неоплаченной квартиры, то есть до квартиры, которую уже сдали внаем кому-то другому, или срок аренды которой уже истек, так что ты можешь побыть здесь еще пару дней, пока не будут готовы все бумаги, необходимые для твоего выселения. Альберт прижил в таких квартирах всю свою жизнь.
Да, даже несмотря на то, что он не читал пункта 9(ф) договора, который можно расшифровать только с помощью электронного микроскопа и вирусного фильтра, Альберт каким-то образом узнал, что он здорово сделал, что продался Старому Пню, которого прозвали так за то, что он отрубил себе все пальцы кроме двух, чтобы удивить своих избирателей: "Они снова вместе!" с радостью заявлял он, потирая своими дефектными руками. "Я их соединил!"
"Я просто не знаю." - выразил свое мнение Альберт. - "Сейчас Старый Пень приветлив, и отрубил для меня свой большой палец... Не то, чтобы все Замы мог похвастаться тем, что у них есть большой палец старика. У некоторых из них ничего нет."
Рекламный ролик для телевидения
- А вот и они - наши мальчики, оба голые в джунглях, очищающиеся под огромной луной, такой близкой, словно большая мягкая светлая задница, ты врубаешься? Кажется, что стоит только приподняться, и ты достанешь её, а вокруг - мириады звуков ночных джунглей. В объятиях друг друга они нашли Потерянный Город.
- Хорошо, а москиты их не кусают? - в несовершенный синтаксис эти ляпсусы внесены М.Л., Режиссером. Он начинает очередную свою легенду, врубаешься? - А не просыпаются ли они утром, а их задницы слиплись так, что им даже не просраться? Ни в коем случае. Они просыпаются среди магии утренних джунглей. Их ласкает лёгкий прохладный бриз, нежные пальцы которого пробегают по их юным стройным и крепким телам. В полусне они начинают ритмически двигаться, сжимаясь...
- Теперь, ребята, в дело вступает Призовой Комитет. Они могли подключиться к вопросу ещё вчера вечером, но Цензор-координатор свалился с катера при виде дрочившего в укрытии индейского мальчика, а кандиру удрал вверх по его члену, и, чтобы извлечь оттуда маленького проказника, пришлось поджарить колдуна. Кандиру - это маленькое, похожее на угря существо, длинной два дюйма и диаметром четверть, которое забирается к вам на член, в задницу или пизду женщины, если не находит ничего другого, in situ удерживаясь с помощью усиков. Неясно, чего оно этим добивается, но пока ещё не нашлось ни одного бедняги, который бы продвинулся в исследовании жизненного цикла кандиру на натуре.
- Почему на них не нападут воющие орды? Их защищает любовь? Хуя! Они пользуются новым репеллентом Дюпон В-22, вот почему. Вы тоже можете с удобством срать или трахаться на всей протяженности от джунглей Мадагаскара до арктических топей Лапландии, где, как в британском пабе, москиты впиваются вам под самый Дамоклов меч. - Пожалуйста поторапливайтесь время...
Антонио Португальский Попрошайка
Португальский попрошайка вошёл и подсел к Ли. Ли мельком взглянул на него и поздоровался: "Привет, Антонио. Присаживайся." Он проигнорировал исходившее от Антония излучение требования денег и продолжал писать. Антонио поджал губы и вздохнул. Всплеснул своими крохотными пурпурными от недостаточного кровообращения ручонками. Он заказал себе стакан воды, своим обезьяньим профилем повернувшись к официанту, игнорируя его холодный презрительный взгляд.
- Билл, я не хочу докучать тебе трагедиями своей жизни, но жизнь европейца - это болезни и голод, - закашлялся он. - Американцам этого не понять. Вы - глупые, вульгарные, механизированные... Как мы вас ненавидим, - тут он похлопал Ли по руке и улыбнулся, обнажив свои грязные дешёвые искусственные зубы. - Не тебя конечно. Ты не такой, как все американцы. У тебя хоть, по крайней мере, есть сердце.
- Да. И печень, и лёгкие, и желудок. Что это ты такое замысли? Как будто я не знаю...
Антонио не слушал. Он смотрел в пространство, лицо его исказилось от обезьяньей ненависти.
- Да! Для вас, американцев, я - всего лишь маленькая смешная обезьянка, готовая за грош сделать маленький грязный трюк. Даже меньше чем за грош... Помню, когда мне было четырнадцать лет, я мастурбировал двух пьяных американцев, сидя по столом в кафе на одной центральной улице в Лиссабоне: "Кажется, спор выигрываю я, Джо." - "Ага, кажется ты. Ты теперь всё увидел." И один из них протянул другому пачку эскудо, на которые целый год смогла бы прожить португальская семья. "Сколько это нормальными деньгами, Джо?" И он вот так взял монету, - Антонио сделал отвратительный жест, сжав вместе большой и указательный пальцы. Ли уже привык к Антонио, но иногда этот человек его шокировал, шокировал какой-то неописуемой злорадствующей чудовищностью.
"Ну что-то около одной пятой цента."
"Ты думаешь, это много? Я не хочу испортить его."
"О, чёрт. Мог бы и облагодетельствовать немного."
"Да всё дело в том, что маленький урод может умереть в конвульсиях благодарности прямо тут, у стола. У тебя нет чего-нибудь помельче."
"Минутку. Вот, нашёл. Самая маленькая. Брось её туда, в навоз."
Американские акценты Антонио имитировал прекрасно, так, словно это была запись, только смешанная. Произношение Бруклина и Чикаго, Калифорнии и восточного Техаса, штата Мэн, юга; несуществующие обладатели голосов на мгновение появлялись у стола и исчезали, как в ускоренной киноленте, где изображения накладываются друг на друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12