! Вам звонили насчет меня?
Насчет вас?! А что случилось?! Что вы там натворили?! Я спрашиваю, что вы сделали?! - Ничего. Я пошел сдавать ключ и оставшуюся почту. На обратном пути Стон остановил меня: Что вы там натворили, Чинаски? - Ничего. Моя выходка так смутила Джонстона, что он даже забыл зафиксировать мое 30-минутное опоздание.
16 Однажды утром я сортировал почту рядом с Джей-Джей. Так его все называли. Настоящее имя этого человека было Георг Грин, но вот уже многие годы он был для всех просто Джей-Джей. В двадцать лет Джей-Джей стал почтальоном, теперь ему за шестьдесят. Голос его совсем сел. Он не говорил, а квакал. А когда Джей-Джей квакал, то мало кто что понимал. Его никто не любил, но никто и не ненавидел. Он просто был
и все. Сморщенное лицо в отвратительных буграх и рытвинах ничего не выражало. Джей-Джей старый чудак, привычно выполняющий свою работу. Глаза его были похожи на два ошметка глины, которыми замазали глазницы. И лучше было не смотреть в них и, вообще, не думать о нем. Джей-Джей обслуживал самый легкий маршрут, пролегающий по окраине одного из богатых районов. Действительно, район выглядел шикарно. Хотя дома и были старыми, но в отличном состоянии и большие: почти все имели больше двух этажей. Просторные газоны устраивали и подстригали японские садовники. Многие звезды кино проживали в этих домах. Знаменитый карикатурист. Строгатель бестселлеров. И два бывших губернатора. Никто даже не заговорит с вами в таком месте. Да вы никого и не увидите. Только в начале маршрута, где стояли менее богатые дома, вам могли докучать дети. Джей-Джей был холостяк и любил детей. Для них у него был свисток. В самом начале маршрута Джей-Джей останавливался, высокий и прямой, вытаскивал эту огромную штуковину и заливался долгим пронзительным свистом. Он так дул, что слюни разлетались в разные стороны. Это был условный знак: теперь дети знали, что он пришел. И они выскакивали из своих домов и поджидали его, а Джей-Джей шел по улице и раздавал им конфеты. У него всегда при себе был пакетик с конфетами. Эх, старина Джей-Джей! Про эти конфеты я узнал в первый же раз, когда попал на маршрут старины Джей-Джей. Стон позеленел от злости, посылая меня на этот маршрут, но у него не было выхода. Итак, я шел по улице, и ко мне подбежал мальчуган: Эй, а где моя конфета? спросил он. А я спросил в ответ: Какая конфета, малыш? И тогда малыш повторил: Моя конфета! Я хочу конфету!
Послушай, парень, улыбнулся я, - похоже, ты спятил. И разве твоя мать разрешает тебе вот так запросто шляться по улице? Малыш непонимающе вытаращился на меня. Но однажды Джей-Джей влип в историю. Эх, старина Джей-Джей. Он встретил незнакомую маленькую девочку. Он дал ей конфет и сказал:
Ты моя красавица! Я хочу, чтобы ты была моей крошкой! Мать услышала в окно излияния Джей-Джей, выскочила и набросилась на него с обвинениями, что он грязно домогается ее дочери. Она ничего не знала о Джей-Джей, поэтому, увидев, как он дает девочке конфеты, и прослушав его заявление, она сделала выводы. Старина Джей-Джей был обвинен в грязном домогательстве к ребенку. Когда я вошел, Стон пытался объяснить по телефону матери девочки, что Джей-Джей порядочный человек. А старикан сидел перед своим ящиком совершенно потерянный. Стон повесил трубку, и я сказал ему: Вы не должны отсасывать у этой суки. Она извращенка. Половина матерей в Америке с их холеными мохнатками и драгоценными дочурками извращенки. Пусть она идет на хуй со своим дерьмом. Джей-Джей ни ухом ни рылом в таких делах. У него и конец-то давно отсох, и вы отлично знаете это. Стон покачал головой:
Нельзя пренебрегать общественным мнением. Это динамит! Это все, что он мог сказать. Я и прежде слышал, как он извиняется, умоляет и пресмыкается перед каждым, кто бы ни позвонил ему со своими блядскими претензиями. Я сортировал почту рядом с Джей-Джей. Мне выпал 501-й маршрут вариант не из наихудших. Конечно, придется потрудиться, но все же шанс был, и это придавало сил. Джей-Джей знал свое дело от и до, но руки уже не слушались его. Слишком много писем перебрал он за свою жизнь. Так много, что в конце концов все его оглушенное существо взбунтовалось. За утро он сбился несколько раз: останавливался, опускал руки и впадал в транс, затем, оклемавшись, поспешно хватался за письма. Не больно-то уж я и любил этого человека. Жизнь его была жалкой. Как и многие, он наворотил немало дерьма. Но каждый раз, когда он сбивался, что-то обрывалось во мне. Точно верный ваш конь падал под вами и уже не мог подняться, или старый автомобиль, прослуживший много лет, отказывал однажды утром. Как назло почты в тот день было очень много, и, наблюдая за Джей-Джей, я чувствовал, как все холодеет у меня внутри. Похоже, что впервые за 40 лет он мог пропустить утреннюю отправку. Для человека, который так гордился своими обязанностями и тем, как он их исполняет, это могло обернуться трагедией. Я часто пропускал утреннюю отправку и потом должен был отвозить мешки на своем автомобиле, но я относился ко всему этому иначе. Он опять сбился.
"Господи, думал я, неужели никто кроме меня не замечает этого?" Я посмотрел вокруг себя всем было по барабану. Время от времени почти все сослуживцы похлопывали Джей-Джей по плечу и признавались: "Джей-Джей ты отличный парень!" Но вот "отличный парень" сдал, и никто не побеспокоился. Наконец-то, передо мной оставалось почты намного меньше, чем перед Джей-Джей. Может, я смогу помочь ему рассортировать его журналы, только и успел подумать я, как появился клерк и вывалил передо мной такую кучу, что мне стало хуже, чем Джей-Джей. Похоже, они собирались задушить нас обоих. На мгновение я тоже сбился, но тут же стиснул зубы, выставил ноги на ширину плеч и, пришпорив себя так, будто собирался принять страшный лобовой удар, накинулся на почту. Оставалось всего две минуты, но мы с Джей-Джей укладывались: журналы были рассортированы и упакованы в мешки, авиапочта отобрана. Мы справились. Я почти не волновался. Но тут появился Стон с двумя пачками рекламных проспектов. Одну мне, другую Джей-Джей. Нужно распределить это, бросил он и удалился. Стон отлично знал, что мы не сможем рассортировать эти проспекты, не пропустив отправку. Я обреченно перерезал бечевку и принялся распихивать проспекты, а Джей-Джей продолжал сидеть и таращиться на свою связку. Вдруг голова его опустилась, он закрыл лицо руками и беззвучно заплакал. Я не мог в это поверить. Я оглянулся. Никто не обращал на Джей-Джей внимания. Все были заняты письмами, переговаривались и смеялись между собой. Эй! крикнул я им.
Эй!!! Но они упорно не хотели замечать бедного Джей-Джей.
Тогда я подошел к нему и тронул за руку. - Джей-Джей, я могу чем-нибудь помочь? Он вскочил и бросился вверх по лестнице в мужскую раздевалку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Насчет вас?! А что случилось?! Что вы там натворили?! Я спрашиваю, что вы сделали?! - Ничего. Я пошел сдавать ключ и оставшуюся почту. На обратном пути Стон остановил меня: Что вы там натворили, Чинаски? - Ничего. Моя выходка так смутила Джонстона, что он даже забыл зафиксировать мое 30-минутное опоздание.
16 Однажды утром я сортировал почту рядом с Джей-Джей. Так его все называли. Настоящее имя этого человека было Георг Грин, но вот уже многие годы он был для всех просто Джей-Джей. В двадцать лет Джей-Джей стал почтальоном, теперь ему за шестьдесят. Голос его совсем сел. Он не говорил, а квакал. А когда Джей-Джей квакал, то мало кто что понимал. Его никто не любил, но никто и не ненавидел. Он просто был
и все. Сморщенное лицо в отвратительных буграх и рытвинах ничего не выражало. Джей-Джей старый чудак, привычно выполняющий свою работу. Глаза его были похожи на два ошметка глины, которыми замазали глазницы. И лучше было не смотреть в них и, вообще, не думать о нем. Джей-Джей обслуживал самый легкий маршрут, пролегающий по окраине одного из богатых районов. Действительно, район выглядел шикарно. Хотя дома и были старыми, но в отличном состоянии и большие: почти все имели больше двух этажей. Просторные газоны устраивали и подстригали японские садовники. Многие звезды кино проживали в этих домах. Знаменитый карикатурист. Строгатель бестселлеров. И два бывших губернатора. Никто даже не заговорит с вами в таком месте. Да вы никого и не увидите. Только в начале маршрута, где стояли менее богатые дома, вам могли докучать дети. Джей-Джей был холостяк и любил детей. Для них у него был свисток. В самом начале маршрута Джей-Джей останавливался, высокий и прямой, вытаскивал эту огромную штуковину и заливался долгим пронзительным свистом. Он так дул, что слюни разлетались в разные стороны. Это был условный знак: теперь дети знали, что он пришел. И они выскакивали из своих домов и поджидали его, а Джей-Джей шел по улице и раздавал им конфеты. У него всегда при себе был пакетик с конфетами. Эх, старина Джей-Джей! Про эти конфеты я узнал в первый же раз, когда попал на маршрут старины Джей-Джей. Стон позеленел от злости, посылая меня на этот маршрут, но у него не было выхода. Итак, я шел по улице, и ко мне подбежал мальчуган: Эй, а где моя конфета? спросил он. А я спросил в ответ: Какая конфета, малыш? И тогда малыш повторил: Моя конфета! Я хочу конфету!
Послушай, парень, улыбнулся я, - похоже, ты спятил. И разве твоя мать разрешает тебе вот так запросто шляться по улице? Малыш непонимающе вытаращился на меня. Но однажды Джей-Джей влип в историю. Эх, старина Джей-Джей. Он встретил незнакомую маленькую девочку. Он дал ей конфет и сказал:
Ты моя красавица! Я хочу, чтобы ты была моей крошкой! Мать услышала в окно излияния Джей-Джей, выскочила и набросилась на него с обвинениями, что он грязно домогается ее дочери. Она ничего не знала о Джей-Джей, поэтому, увидев, как он дает девочке конфеты, и прослушав его заявление, она сделала выводы. Старина Джей-Джей был обвинен в грязном домогательстве к ребенку. Когда я вошел, Стон пытался объяснить по телефону матери девочки, что Джей-Джей порядочный человек. А старикан сидел перед своим ящиком совершенно потерянный. Стон повесил трубку, и я сказал ему: Вы не должны отсасывать у этой суки. Она извращенка. Половина матерей в Америке с их холеными мохнатками и драгоценными дочурками извращенки. Пусть она идет на хуй со своим дерьмом. Джей-Джей ни ухом ни рылом в таких делах. У него и конец-то давно отсох, и вы отлично знаете это. Стон покачал головой:
Нельзя пренебрегать общественным мнением. Это динамит! Это все, что он мог сказать. Я и прежде слышал, как он извиняется, умоляет и пресмыкается перед каждым, кто бы ни позвонил ему со своими блядскими претензиями. Я сортировал почту рядом с Джей-Джей. Мне выпал 501-й маршрут вариант не из наихудших. Конечно, придется потрудиться, но все же шанс был, и это придавало сил. Джей-Джей знал свое дело от и до, но руки уже не слушались его. Слишком много писем перебрал он за свою жизнь. Так много, что в конце концов все его оглушенное существо взбунтовалось. За утро он сбился несколько раз: останавливался, опускал руки и впадал в транс, затем, оклемавшись, поспешно хватался за письма. Не больно-то уж я и любил этого человека. Жизнь его была жалкой. Как и многие, он наворотил немало дерьма. Но каждый раз, когда он сбивался, что-то обрывалось во мне. Точно верный ваш конь падал под вами и уже не мог подняться, или старый автомобиль, прослуживший много лет, отказывал однажды утром. Как назло почты в тот день было очень много, и, наблюдая за Джей-Джей, я чувствовал, как все холодеет у меня внутри. Похоже, что впервые за 40 лет он мог пропустить утреннюю отправку. Для человека, который так гордился своими обязанностями и тем, как он их исполняет, это могло обернуться трагедией. Я часто пропускал утреннюю отправку и потом должен был отвозить мешки на своем автомобиле, но я относился ко всему этому иначе. Он опять сбился.
"Господи, думал я, неужели никто кроме меня не замечает этого?" Я посмотрел вокруг себя всем было по барабану. Время от времени почти все сослуживцы похлопывали Джей-Джей по плечу и признавались: "Джей-Джей ты отличный парень!" Но вот "отличный парень" сдал, и никто не побеспокоился. Наконец-то, передо мной оставалось почты намного меньше, чем перед Джей-Джей. Может, я смогу помочь ему рассортировать его журналы, только и успел подумать я, как появился клерк и вывалил передо мной такую кучу, что мне стало хуже, чем Джей-Джей. Похоже, они собирались задушить нас обоих. На мгновение я тоже сбился, но тут же стиснул зубы, выставил ноги на ширину плеч и, пришпорив себя так, будто собирался принять страшный лобовой удар, накинулся на почту. Оставалось всего две минуты, но мы с Джей-Джей укладывались: журналы были рассортированы и упакованы в мешки, авиапочта отобрана. Мы справились. Я почти не волновался. Но тут появился Стон с двумя пачками рекламных проспектов. Одну мне, другую Джей-Джей. Нужно распределить это, бросил он и удалился. Стон отлично знал, что мы не сможем рассортировать эти проспекты, не пропустив отправку. Я обреченно перерезал бечевку и принялся распихивать проспекты, а Джей-Джей продолжал сидеть и таращиться на свою связку. Вдруг голова его опустилась, он закрыл лицо руками и беззвучно заплакал. Я не мог в это поверить. Я оглянулся. Никто не обращал на Джей-Джей внимания. Все были заняты письмами, переговаривались и смеялись между собой. Эй! крикнул я им.
Эй!!! Но они упорно не хотели замечать бедного Джей-Джей.
Тогда я подошел к нему и тронул за руку. - Джей-Джей, я могу чем-нибудь помочь? Он вскочил и бросился вверх по лестнице в мужскую раздевалку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37