Вернее, есть, но разве разберешь, где свои, а где чужие.
– Твои должны быть черные,– сказал я.
– Не обязательно,– ответил кот.– Могут быть и серые.
Кот от холода сунул концы лап себе под мышки и раздраженно сказал:
– Где только их черти носят?
– Кого? – спросил я, но мой голос как бы разбился на куски и прозвучал совсем глухо. Кот или не расслышал, или не захотел ответить. Что-то отвлекло его.
И тут стало перестраиваться пространство. Доска вытянулась в нить, потолок понесся вверх, разрастаясь и все более искривляясь, стены свернулись в прозрачные трубки, а кот раздвоился, как двоится ложка в стакане воды. Все залил яркий радостный свет, снежная крупа вспыхнула, взметнулась прозрачными брызгами, и в воздухе возникли парусные корабли. Приближаясь, они скользили в каком-то другом пространстве, их паруса ослепительно белели. Я сразу их узнал. Первый корабль медленно развернулся и стал при полных парусах, не бросая якоря. С борта прямо ко мне протянулась ровная, как луч, дорожка, и по ней побежали дети. Вот девочка, похожая на Тоньку, увидела кота и с радостным криком схватила его на руки.
– Вернемся – я тебе покажу,– сказала девочка.– Из-за тебя моему папе попало от службы времени. Надо же – забрался в двадцатый век. И что хорошего ты тут нашел?
Я хотел сказать ей, что в двадцатом веке совсем неплохо, но не мог даже пошевелить губами.
Дети шумели, бегали, что-то разглядывали, смеялись.
– А ну-ка, угадай, что это было? – спросил мальчик лет десяти, показывая семилетнему малышу на телевизор.
Тот сморщился, силясь припомнить, растерянно моргал.
– Стыдно не знать,– сказал старший мальчик.– Это один из первых опытов применения электроники. На экран проецировалось плоское изображение.
Прозвучал короткий гулкий сигнал, и дети поспешно побежали на корабль.
Последней ступила на трап девочка, державшая на руках кота.
Я бросился за ней, но моя нога прошла сквозь прозрачный трап как сквозь воздух. Стены стали быстро раскручиваться и выпрямляться. Потолок вернулся на свое место. Вернулась и доска, но все, что на ней написал кот, кто-то старательно стер, не оставив ни одной цифры.
Странно, но этот дурацкий сон разбудил меня. В глазах двоилось и троилось, словно все еще продолжало перестраиваться пространство. Кружилась и болела голова. Я босиком потихоньку прошел на кухню, достал из шкатулки мамины таблетки от головной боли и выпил сразу две. Потом вернулся в постель и уснул.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Никого из нас дядя Альберт и близко не подпускал к пульту управления машиной времени. Но я давно уже заметил, что Славка с вниманием, какого у него прежде не было и в помине, следил за каждым его движением. Он буквально ходил за ним по пятам, как кот за теткой дяди Альберта. Прибегал к нему раньше всех нас и позже всех уходил.
Однажды, когда дядя Альберт ушел из сарая, Славка вскарабкался на корабль и сел к пульту. Я сначала не обратил на это внимания, пусть посидит, помечтает, но когда он что-то там принялся переключать, я бросился к нему.
Когда я забрался на корабль, на пульте горели все индикаторы, и Славка, как завороженный, глядел на шкалу времени и уже тянулся к стрелке.
Я схватил его за шиворот и так дернул, что отлетела и куда-то покатилась пуговица.
– Ты что, с ума сошел?
– Слушай, Валерка,– зашептал Славка, по-моему, даже не заметив, что я держу его за шиворот.– Я включил машину.
– Пошел отсюда, дурак!
Я стащил его с сиденья, дал коленом под зад.
Едва мы спрыгнули с корабля, вошел дядя Альберт. К счастью, он ничего не заметил.
Тонька в этот день почему-то не пришла. Я все поглядывал на калитку, и Махмут заметил это.
– Ты что это сегодня головой крутишь? – спросил он.
Не знаю, как мне удалось не покраснеть. Дядя Альберт оглядел корабль, погладил рукой обшивку.
– Я думаю,– сказал он,– рисковать больше не следует. Дважды нам повезло, но испытывать судьбу слишком часто не стоит. Ведь и в недалеком прошлом немало интересного, ребята.
Я мельком посмотрел на кислое лицо Славки. Он, как видно, уже нацелился отправиться куда-нибудь к самым истокам жизни. Откуда у него такой азарт? Сильнее всех он рвался к доисторическим людям в ледниковый период, а сам первый там раскис, посинел, закутался в одеяло, как огородное чучело. Трясся от страха и просился домой.
– Дядя Альберт,– вдруг заныл он, вытянув ладони,– неужели мы хоть одним глазком не посмотрим на юрских ящеров и каменноугольный лес?
Дядя Альберт, раскуривавший в это время трубку, даже поперхнулся дымом и закашлялся.
– Ты, по-видимому, просто не отдаешь себе отчета в том, что говоришь,– отгоняя рукой дым, сказал он.– Это прыжок в сто миллионов лет, это совсем другая карта планеты. Пытаться проникнуть туда – безумие. Мы провалимся в преисподнюю.
Обычно дядя Альберт охотно рассказывал нам о животном мире и геологии Земли, а тут не стал даже разговаривать: такой глупостью показалось ему то, что сказал Славка.
Я внезапно вспомнил свой недавний причудливый сон и спросил:
– Люди могут использовать время в военных целях?
Дядя Альберт вздрогнул. Я понял, что он сам думал об этом.
– Смотря какие люди,– ответил он.– Американцы сбросили атомную бомбу на Хиросиму, а мы ни на кого не бросали атомных бомб. Со времени Хиросимы прошло много лет, и что же? Атомная энергия служит миру. Люди ищут все новые и новые возможности использования ее в мирных целях. Рано или поздно человек овладеет более высокой энергией, чем атомная, это неизбежно, и полетит к отдаленным звездным мирам. Когда-нибудь он разгадает и вечную загадку времени.
– А как можно использовать время в военных целях? – спросил Славка.
– Подкинуть Александру Невскому пулемет,– подсказал Махмут.
– Александр Невский справился с немцами и без пулемета,– гордо ответил Славка.
Дядя Альберт грустно посмотрел на них и странно как-то улыбнулся.
Что он был за человек? Почему жил один? Я знал, что бывают такие чудаки, которые всю жизнь проводят среди книг. Просто у них такая страсть. Что ж, это неплохо – читать, потом сидеть на крыльце с трубкой и думать. Дядя Альберт иногда по вечерам, когда загорались звезды, сидел с нами в саду и говорил о туманностях, о сверхзвездах, о квазарах, о вселенной.
С ним так хорошо, так интересно, что я никогда не забуду этих дней, этих вечеров с густыми звездами на черном небе, лампу на столе в саду.
– Мы с вами,– сказал дядя Альберт,– отправимся всего на сто лет назад. Завтра последний день моего отпуске. Вот мы и отправимся утром. А к вечеру вернемся. Я захвачу фотоаппарат и представлю снимки в Академию наук. Ведь без доказательств нам не поверят, правда? – улыбнулся дядя Альберт.
А по-моему, нам и с доказательствами никто не поверит. Фотографии, я слышал, ловко монтируют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
– Твои должны быть черные,– сказал я.
– Не обязательно,– ответил кот.– Могут быть и серые.
Кот от холода сунул концы лап себе под мышки и раздраженно сказал:
– Где только их черти носят?
– Кого? – спросил я, но мой голос как бы разбился на куски и прозвучал совсем глухо. Кот или не расслышал, или не захотел ответить. Что-то отвлекло его.
И тут стало перестраиваться пространство. Доска вытянулась в нить, потолок понесся вверх, разрастаясь и все более искривляясь, стены свернулись в прозрачные трубки, а кот раздвоился, как двоится ложка в стакане воды. Все залил яркий радостный свет, снежная крупа вспыхнула, взметнулась прозрачными брызгами, и в воздухе возникли парусные корабли. Приближаясь, они скользили в каком-то другом пространстве, их паруса ослепительно белели. Я сразу их узнал. Первый корабль медленно развернулся и стал при полных парусах, не бросая якоря. С борта прямо ко мне протянулась ровная, как луч, дорожка, и по ней побежали дети. Вот девочка, похожая на Тоньку, увидела кота и с радостным криком схватила его на руки.
– Вернемся – я тебе покажу,– сказала девочка.– Из-за тебя моему папе попало от службы времени. Надо же – забрался в двадцатый век. И что хорошего ты тут нашел?
Я хотел сказать ей, что в двадцатом веке совсем неплохо, но не мог даже пошевелить губами.
Дети шумели, бегали, что-то разглядывали, смеялись.
– А ну-ка, угадай, что это было? – спросил мальчик лет десяти, показывая семилетнему малышу на телевизор.
Тот сморщился, силясь припомнить, растерянно моргал.
– Стыдно не знать,– сказал старший мальчик.– Это один из первых опытов применения электроники. На экран проецировалось плоское изображение.
Прозвучал короткий гулкий сигнал, и дети поспешно побежали на корабль.
Последней ступила на трап девочка, державшая на руках кота.
Я бросился за ней, но моя нога прошла сквозь прозрачный трап как сквозь воздух. Стены стали быстро раскручиваться и выпрямляться. Потолок вернулся на свое место. Вернулась и доска, но все, что на ней написал кот, кто-то старательно стер, не оставив ни одной цифры.
Странно, но этот дурацкий сон разбудил меня. В глазах двоилось и троилось, словно все еще продолжало перестраиваться пространство. Кружилась и болела голова. Я босиком потихоньку прошел на кухню, достал из шкатулки мамины таблетки от головной боли и выпил сразу две. Потом вернулся в постель и уснул.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Никого из нас дядя Альберт и близко не подпускал к пульту управления машиной времени. Но я давно уже заметил, что Славка с вниманием, какого у него прежде не было и в помине, следил за каждым его движением. Он буквально ходил за ним по пятам, как кот за теткой дяди Альберта. Прибегал к нему раньше всех нас и позже всех уходил.
Однажды, когда дядя Альберт ушел из сарая, Славка вскарабкался на корабль и сел к пульту. Я сначала не обратил на это внимания, пусть посидит, помечтает, но когда он что-то там принялся переключать, я бросился к нему.
Когда я забрался на корабль, на пульте горели все индикаторы, и Славка, как завороженный, глядел на шкалу времени и уже тянулся к стрелке.
Я схватил его за шиворот и так дернул, что отлетела и куда-то покатилась пуговица.
– Ты что, с ума сошел?
– Слушай, Валерка,– зашептал Славка, по-моему, даже не заметив, что я держу его за шиворот.– Я включил машину.
– Пошел отсюда, дурак!
Я стащил его с сиденья, дал коленом под зад.
Едва мы спрыгнули с корабля, вошел дядя Альберт. К счастью, он ничего не заметил.
Тонька в этот день почему-то не пришла. Я все поглядывал на калитку, и Махмут заметил это.
– Ты что это сегодня головой крутишь? – спросил он.
Не знаю, как мне удалось не покраснеть. Дядя Альберт оглядел корабль, погладил рукой обшивку.
– Я думаю,– сказал он,– рисковать больше не следует. Дважды нам повезло, но испытывать судьбу слишком часто не стоит. Ведь и в недалеком прошлом немало интересного, ребята.
Я мельком посмотрел на кислое лицо Славки. Он, как видно, уже нацелился отправиться куда-нибудь к самым истокам жизни. Откуда у него такой азарт? Сильнее всех он рвался к доисторическим людям в ледниковый период, а сам первый там раскис, посинел, закутался в одеяло, как огородное чучело. Трясся от страха и просился домой.
– Дядя Альберт,– вдруг заныл он, вытянув ладони,– неужели мы хоть одним глазком не посмотрим на юрских ящеров и каменноугольный лес?
Дядя Альберт, раскуривавший в это время трубку, даже поперхнулся дымом и закашлялся.
– Ты, по-видимому, просто не отдаешь себе отчета в том, что говоришь,– отгоняя рукой дым, сказал он.– Это прыжок в сто миллионов лет, это совсем другая карта планеты. Пытаться проникнуть туда – безумие. Мы провалимся в преисподнюю.
Обычно дядя Альберт охотно рассказывал нам о животном мире и геологии Земли, а тут не стал даже разговаривать: такой глупостью показалось ему то, что сказал Славка.
Я внезапно вспомнил свой недавний причудливый сон и спросил:
– Люди могут использовать время в военных целях?
Дядя Альберт вздрогнул. Я понял, что он сам думал об этом.
– Смотря какие люди,– ответил он.– Американцы сбросили атомную бомбу на Хиросиму, а мы ни на кого не бросали атомных бомб. Со времени Хиросимы прошло много лет, и что же? Атомная энергия служит миру. Люди ищут все новые и новые возможности использования ее в мирных целях. Рано или поздно человек овладеет более высокой энергией, чем атомная, это неизбежно, и полетит к отдаленным звездным мирам. Когда-нибудь он разгадает и вечную загадку времени.
– А как можно использовать время в военных целях? – спросил Славка.
– Подкинуть Александру Невскому пулемет,– подсказал Махмут.
– Александр Невский справился с немцами и без пулемета,– гордо ответил Славка.
Дядя Альберт грустно посмотрел на них и странно как-то улыбнулся.
Что он был за человек? Почему жил один? Я знал, что бывают такие чудаки, которые всю жизнь проводят среди книг. Просто у них такая страсть. Что ж, это неплохо – читать, потом сидеть на крыльце с трубкой и думать. Дядя Альберт иногда по вечерам, когда загорались звезды, сидел с нами в саду и говорил о туманностях, о сверхзвездах, о квазарах, о вселенной.
С ним так хорошо, так интересно, что я никогда не забуду этих дней, этих вечеров с густыми звездами на черном небе, лампу на столе в саду.
– Мы с вами,– сказал дядя Альберт,– отправимся всего на сто лет назад. Завтра последний день моего отпуске. Вот мы и отправимся утром. А к вечеру вернемся. Я захвачу фотоаппарат и представлю снимки в Академию наук. Ведь без доказательств нам не поверят, правда? – улыбнулся дядя Альберт.
А по-моему, нам и с доказательствами никто не поверит. Фотографии, я слышал, ловко монтируют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19