И вдруг - лейтенант Хейнлейн ощущает одышку, он то зябнет, то потеет, его трясет сухой кашель... при врачебном осмотре обнаруживается, что у лейтенанта туберкулез. Морская карьера завершена. Это трагедия. Она не сломила Хейнлейна, но настолько нарушила принятый им распорядок и направление жизни, что он начинает метаться. Образцовый моряк, образец дисциплины, патриот и моралист, выйдя из больницы, записывается на занятия в университет по курсу физики, зарабатывает деньги инженером на серебряном руднике, увлекается политикой и даже пытается стать конгрессменом в Калифорнии. И ни в чем не добивается успеха, хоть и вкладывает во все свои дела и увлечения все силы, которых у него осталось немного. Он даже (к счастью, отец об этом так и не узнал) основывает первый лагерь нудистов на западном побережье США, дружит со стриптизной танцовщицей и фотографирует обнаженных приятельниц. Была у Роберта Хейнлейна одна слабость, на которую никто не обращал особого внимания: он любил читать фантастику. Всегда выписывал или покупал немногочисленные дешевые журналы 30-х годов, а когда в журнале "Замечательные истории" увидел объявление о конкурсе на лучший рассказ среди читателей, с призом в пятьдесят долларов победителю, он тут же решил победить на конкурсе и получить пятьдесят долларов, которые были ему нужны позарез. Он написал рассказ, который ему самому так понравился, что Хейнлейн решил не отдавать его никому за жалкие 50 долларов. Он запечатал рассказ в конверт и отправил его в единственный солидный журнал, который назывался "Поразительная фантастика" (по-английски его название звучит как "Эстаундинг"), в котором работал лучший редактор довоенной фантастики, нашедший и воспитавший почти всех классиков американской фантастической литературы, Джон Кемпбелл. Кемпбелл принял рассказ, поставил его в номер и заплатил автору 70 долларов. Так Хейнлейн не выиграл конкурса, но вошел в литературу. Пожалуй, это случилось поздно. Обычно писатели начинают лет на десять раньше. Но Хейнлейн вошел в литературу так решительно, словно хотел пройти десятилетний срок за три года. Пожалуй, американский морской флот мог гордиться своим отставным лейтенантом. Я бы сравнил Хейнлейна с ньютоновским яблоком - он появился сразу, с неведомой ветки, совершенно спелым, и ввел в дело столько "правил игры", основал столько направлений в фантастике, что даже странно, как все это сделал один человек. Доказательством моей правоты может быть тот удивительный факт, что самые первые рассказы Хейнлейна с таким же успехом входят в антологии, как и последние. И если вы специально не занимались исследованием его творчества, то, клянусь, не догадаетесь, какой из рассказов написан в 1940 году, а какой - в 80-х годах. Хейнлейн прожил в фантастике пятьдесят активных лет, но совершенно очевидно, что он был призван в мир, чтобы вытолкнуть наверх, к настоящей литературе, дотоле презираемую в Штатах фантастику, потому что, в отличие от европейской традиции, давшей в начале XX века Уэллса, Конан Дойля, Чапека, Алексея Толстого, Булгакова, там она прозябала на полке для дешевого чтения. Что же основное внесено Хейнлейном в американскую фантастику? Я не знаю мнения литературоведов, но убежден, что Хейнлейн первый, кто начал в фантастике писать не об открытиях и событиях, а о людях. И все рассказы и романы Хейнлейна - от самого сильного и знаменитого до самого неудачного - о том же. О человеке в чрезвычайных обстоятельствах. Поэтому очевидно, что Хейнлейн, будучи человеком "от мира сего", мечтавшим о морской карьере, уважавшим в человеке силу, благородство, честь и в то же время воспитанный и впитавший в кровь кальвинистскую мораль жертвенности в ограничении себя (и в то же время всю жизнь сопротивлявшийся гнету этой морали), не мог на рубеже 40-х годов равнодушно относиться к тому, что происходит в мире. Ведь его же товарищи на "Легсингтоне" должны будут рано или поздно выйти на бой против фашизма, уже сожравшего Польшу и угрожавшего Франции. Недавно я случайно увидел иллюстрацию к первой публикации рассказа "Если это будет продолжаться", послужившему основой для повести, к чтению которой вы через несколько минут приступите. Повесть рассказывает о событиях отдаленного будущего, о борьбе против религиозного пророка и его тирании в Америке - и художник, наверное по договоренности с автором, изобразил охранника Пророка, против которого поднимается вся честная Америка, в кирасе, но в немецкой фашистской каске. Фантастика Хейнлейна была актуальна. Повесть "Если это будет продолжаться" - одна из наиболее зрелых и ярких книг Хейнлейна - была опубликована в первой редакции в 1940 году. Прошел всего год с того дня, как в августовском номере "Эстаундинг" появился его первый рассказ. А ведь с тех пор и еще в течение двух лет не было практически номера без рассказа или главы из повести Хейнлейна. Активность Хейнлейна можно сравнить, пожалуй, с "выбросом" произведений Александра Беляева, который в 1925-1930 годах печатался в каждом номере "Всемирного следопыта" и "Вокруг света". Для любителя фантастики в США (а теперь уже и у нас - ибо мы становимся все более информированными о событиях и делах в других странах) Хейнлейн это несколько самых знаменитых книг. Для американского читателя названия их так же обыкновенны и привычны с детства, как для нас "Человек-амфибия" или "Гиперболоид инженера Гарина". Многие из них написаны на рубеже 40-х годов: "Дети Мафусаила", "Если это будет продолжаться", "Ковентри", "Логика империи", "Дороги должны катиться". Уже тогда Хейнлейн придумал свою Историю человечества наоборот. Создав жесткую схему будущего (это характерно для некоторых американских писателей, что подразумевает сериальность и подогревает интерес читателей, например, Азимов также придумал подобную схему и отразил ее в романах о Фонде и Империи), Хейнлейн в течение многих лет писал романы, повести и рассказы о придуманном мире и, несмотря на то, что развитие событий в мире, окружавшем писателя, с каждым годом все более уходило от пути, предложенного фантастом, Хейнлейн оставался верен своим схемам. В этом он как бы смыкается с будущими американскими фантастами "драконовских фантазий", которые вначале строили мир, а уж потом населяли его героями, сначала рисовали карты и писали словари, а потом впускали на нарисованные полянки вырезанных из бумаги персонажей. Строительство собственного мира - почти обязательное правило игры для каждого писателя. Мне могут возразить, что и в нашей литературе имеет место строительство будущего. Например, некоторые герои Стругацких переходят из романа в роман. Но обратите внимание: сами Стругацкие никогда не строят эволюционной картины этого будущего мира, их мир достаточно туманен и абстрактен, при желании в нем можно найти противоречия или испытать трудности в поисках конкретной полочки для той или иной повести.
1 2 3 4 5 6 7