Я ухватилась за возможность навсегда покинуть Портруан-Коув, где все напоминало о тебе. Поэтому отправилась в Лондон, и моя жизнь необратимо изменилась. Даже имя стало другим. Отныне меня звали Уилеминой Грант. Картины Джеймса, которые он рисовал с меня, заслужили немало похвал и привлекли внимания ко мне. Неожиданно я стала предметом обожания многих джентльменов, в том числе и аристократов.
Сэм хорошо знал эти картины. Особенно одну…
– Я видел несколько работ Бенедикта, когда в девяносто четвертом впервые приехал в Лондон. Они были прекрасны. Ты сияла, как лунный свет на темной морской воде.
Уилли кивнула:
– Да, так все говорили. Когда были выставлены аллегории с музами, их тут же раскупили. И меня стали приглашать позировать и другие художники. Посыпались предложения иного рода. Заверяю тебя, мне не слишком это нравилось. Я думала, это рассердит Джеймса, потому что была безгранично ему предана. Но однажды он пришел и объявил, что некий джентльмен готов стать моим покровителем. Что я буду жить в роскоши и иметь все, что захочу. Я отказалась, однако он сказал, что больше не может меня содержать и что я должна уйти. Вскоре я обнаружила, что Джеймс передал меня другому, как вещь, за то, что ему пообещали крупные заказы. Только тогда я поняла, что ничего для него не значила и была всего лишь моделью, с которой он любил работать. Это стало моим первым уроком жизни. Я покинула Джеймса, даже не оглянувшись. Вот так началась моя печальная карьера куртизанки.
Наконец Сэм узнал, почему Уилли пошла по рукам. Неприятно, но не слишком уж омерзительно.
– Мне очень жаль.
– Не стоит. Пусть я не вела той жизни, которую большинство людей назвало бы респектабельной, но гордилась тем, что была крайне разборчива. И очень дорого обходилась покровителям. Я стала богатой. За мной ухаживали самые знатные люди страны. У меня был свой салон, где я развлекала художников, поэтов и политиков. Мои приглашения весьма ценились. Моя жизнь была волнующей. И я ни о чем не жалею.
– А кто был тот, второй, которого ты так почитаешь?
– Хартфорд, конечно. Он долго осаждал меня, прежде чем я сдалась. Хартфорд хотел остаться моим единственным покровителем, а я вовсе не была к этому готова. Но он был так пылок, так обаятелен, что скоро я капитулировала. Мы провели несколько счастливых лет вместе, и постепенно меня стали считать его официальной любовницей. Он любил меня безумно. – Уилли говорила так, словно до сих пор не до конца верила этому. Словно была недостойна любви порядочного человека. – Когда его жена умерла и Хартфорд попросил моей руки, я подумала, что он сошел с ума. Но он не шутил. И был исполнен решимости узаконить нашу связь. Как я могла отвергнуть столь великодушное, поразительное предложение? Поэтому я распрощалась с полусветом и стала герцогиней.
– Ты любила его?
– Этот прекрасный человек положил к моим ногам весь мир. Он заботился обо мне так, как никто другой на свете. Конечно, я его любила.
– А… были какие-то затруднения? Я имею в виду окружающих.
– Хочешь спросить, принимали ли меня в обществе? Не все. Кое-кто до сих пор не желает меня знать. Но у меня был титул и богатство, а с этим не шутят. Но со временем передо мной открылись многие двери. Кто-то относился ко мне холодно, кто-то – по-доброму. У меня появились прекрасные друзья, которые мирятся с моим прошлым, и это делает меня счастливой.
Поразительная история! Сэм был рад ее услышать. Теперь он понимал Уилли и восхищался ею еще сильнее, чем прежде.
– А как ты жила после смерти герцога? Что делала? Надеюсь, не сидела дома в скорби и трауре?
– Нет. Я сняла траур три года назад. По-прежнему выезжаю, и меня почти никогда не бывает дома. Кроме того, я попечитель фонда вдов-благотворительниц, что дает мне весьма полезный опыт. Многие мои подруги работают в фонде. Благородные, респектабельные дамы, которые никогда не выказывали презрения к моему низкому рождению и сомнительной карьере. Сейчас я навещала одну из них, леди Тейн. Она живет в Нортгемптоншире. Недавно она подарила своему маркизу здорового сыночка, и я как раз еду с крестин. Можешь представить: она попросила меня стать крестной матерью!
– Крестная мать будущего маркиза? Господи, Уилли, ты действительно сумела круто повернуть свою жизнь! И благотворительность? Как благородно с твоей стороны. А что еще?
Уилемина вскинула тонкую бровь:
– Ты имел в виду – кто еще? Все еще судишь меня, Сэм?
– Нет-нет, просто хотел знать, есть ли… – Он покачал головой, так и не закончив своей мысли. Мысли, которую Уилли, конечно же, поняла.
– Хочешь узнать, есть ли другой мужчина в моей жизни?
Сэм смущенно усмехнулся:
– Нельзя же винить мужчину за любопытство. Ты по-прежнему чертовски хороша собой. Герцогиня. Должно быть, тебя осаждают поклонники.
Уилли недобро прищурилась:
– Вспомнил тот случай, когда приехал ко мне с визитом и протолкался в самое начало очереди ожидающих приема?
– Нет, я не об этом. Теперь ты ведешь другую жизнь. Но это не означает, что все лондонские мужчины ослепли. Ты всегда будешь привлекать оценивающие взгляды, и с этим ничего не поделать.
– Какая откровенная лесть! – улыбнулась Уилли. – Нет. Не извиняйся. Мне это нравится. И признаюсь, что мне еще приятнее, потому что лесть исходит от тебя. Но теперь я стала старше. И обнаружила, что меня вполне устраивает собственное общество. Больше мне не требуется постоянное присутствие мужчины, ни рядом, ни в моей постели. После смерти Хартфорда у меня были любовники. Один-два… последний так увлекся, что я ожидала от него предложения руки и сердца. Но вскоре его внимание привлекла женщина моложе и красивее, и он разлюбил меня так же быстро, как влюбился.
– Жаль, очень жаль.
– Не жалей. Это была связь, только связь, и ничего больше. Я никогда бы не вышла за него.
Связь. Случайная связь. Но захочет ли она стать его любовницей?
Сэм тут же упрекнул себя. Откуда, черт возьми, у него взялась эта мысль? Он немедленно постарался выбросить ее из головы. Должно быть, всему виной поцелуй. Ему не следовало целовать ее. И вообще, сегодня вечером он собирается сделать предложение Мэри Фуллбрук. Сейчас не время целовать другую женщину и думать о любовных связях.
И все же…
Глава 4
Какое-то движение на противоположной стороне площади привлекло внимание Уилемины. Высокий мужчина катил колесо по направлению к «Синему кабану». Должно быть, от коляски Сэма. Проклятие! Так скоро? А ведь между ними все складывалось так хорошо! Он поцеловал ее, и теперь ей было страшно подумать, что он сейчас уедет.
Сэм тоже заметил колесо:
– А! Это, конечно, мое! Должно быть, его легко починили. И на все ушло чуть больше часа! Нужно возвращаться в гостиницу и отправляться в путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
Сэм хорошо знал эти картины. Особенно одну…
– Я видел несколько работ Бенедикта, когда в девяносто четвертом впервые приехал в Лондон. Они были прекрасны. Ты сияла, как лунный свет на темной морской воде.
Уилли кивнула:
– Да, так все говорили. Когда были выставлены аллегории с музами, их тут же раскупили. И меня стали приглашать позировать и другие художники. Посыпались предложения иного рода. Заверяю тебя, мне не слишком это нравилось. Я думала, это рассердит Джеймса, потому что была безгранично ему предана. Но однажды он пришел и объявил, что некий джентльмен готов стать моим покровителем. Что я буду жить в роскоши и иметь все, что захочу. Я отказалась, однако он сказал, что больше не может меня содержать и что я должна уйти. Вскоре я обнаружила, что Джеймс передал меня другому, как вещь, за то, что ему пообещали крупные заказы. Только тогда я поняла, что ничего для него не значила и была всего лишь моделью, с которой он любил работать. Это стало моим первым уроком жизни. Я покинула Джеймса, даже не оглянувшись. Вот так началась моя печальная карьера куртизанки.
Наконец Сэм узнал, почему Уилли пошла по рукам. Неприятно, но не слишком уж омерзительно.
– Мне очень жаль.
– Не стоит. Пусть я не вела той жизни, которую большинство людей назвало бы респектабельной, но гордилась тем, что была крайне разборчива. И очень дорого обходилась покровителям. Я стала богатой. За мной ухаживали самые знатные люди страны. У меня был свой салон, где я развлекала художников, поэтов и политиков. Мои приглашения весьма ценились. Моя жизнь была волнующей. И я ни о чем не жалею.
– А кто был тот, второй, которого ты так почитаешь?
– Хартфорд, конечно. Он долго осаждал меня, прежде чем я сдалась. Хартфорд хотел остаться моим единственным покровителем, а я вовсе не была к этому готова. Но он был так пылок, так обаятелен, что скоро я капитулировала. Мы провели несколько счастливых лет вместе, и постепенно меня стали считать его официальной любовницей. Он любил меня безумно. – Уилли говорила так, словно до сих пор не до конца верила этому. Словно была недостойна любви порядочного человека. – Когда его жена умерла и Хартфорд попросил моей руки, я подумала, что он сошел с ума. Но он не шутил. И был исполнен решимости узаконить нашу связь. Как я могла отвергнуть столь великодушное, поразительное предложение? Поэтому я распрощалась с полусветом и стала герцогиней.
– Ты любила его?
– Этот прекрасный человек положил к моим ногам весь мир. Он заботился обо мне так, как никто другой на свете. Конечно, я его любила.
– А… были какие-то затруднения? Я имею в виду окружающих.
– Хочешь спросить, принимали ли меня в обществе? Не все. Кое-кто до сих пор не желает меня знать. Но у меня был титул и богатство, а с этим не шутят. Но со временем передо мной открылись многие двери. Кто-то относился ко мне холодно, кто-то – по-доброму. У меня появились прекрасные друзья, которые мирятся с моим прошлым, и это делает меня счастливой.
Поразительная история! Сэм был рад ее услышать. Теперь он понимал Уилли и восхищался ею еще сильнее, чем прежде.
– А как ты жила после смерти герцога? Что делала? Надеюсь, не сидела дома в скорби и трауре?
– Нет. Я сняла траур три года назад. По-прежнему выезжаю, и меня почти никогда не бывает дома. Кроме того, я попечитель фонда вдов-благотворительниц, что дает мне весьма полезный опыт. Многие мои подруги работают в фонде. Благородные, респектабельные дамы, которые никогда не выказывали презрения к моему низкому рождению и сомнительной карьере. Сейчас я навещала одну из них, леди Тейн. Она живет в Нортгемптоншире. Недавно она подарила своему маркизу здорового сыночка, и я как раз еду с крестин. Можешь представить: она попросила меня стать крестной матерью!
– Крестная мать будущего маркиза? Господи, Уилли, ты действительно сумела круто повернуть свою жизнь! И благотворительность? Как благородно с твоей стороны. А что еще?
Уилемина вскинула тонкую бровь:
– Ты имел в виду – кто еще? Все еще судишь меня, Сэм?
– Нет-нет, просто хотел знать, есть ли… – Он покачал головой, так и не закончив своей мысли. Мысли, которую Уилли, конечно же, поняла.
– Хочешь узнать, есть ли другой мужчина в моей жизни?
Сэм смущенно усмехнулся:
– Нельзя же винить мужчину за любопытство. Ты по-прежнему чертовски хороша собой. Герцогиня. Должно быть, тебя осаждают поклонники.
Уилли недобро прищурилась:
– Вспомнил тот случай, когда приехал ко мне с визитом и протолкался в самое начало очереди ожидающих приема?
– Нет, я не об этом. Теперь ты ведешь другую жизнь. Но это не означает, что все лондонские мужчины ослепли. Ты всегда будешь привлекать оценивающие взгляды, и с этим ничего не поделать.
– Какая откровенная лесть! – улыбнулась Уилли. – Нет. Не извиняйся. Мне это нравится. И признаюсь, что мне еще приятнее, потому что лесть исходит от тебя. Но теперь я стала старше. И обнаружила, что меня вполне устраивает собственное общество. Больше мне не требуется постоянное присутствие мужчины, ни рядом, ни в моей постели. После смерти Хартфорда у меня были любовники. Один-два… последний так увлекся, что я ожидала от него предложения руки и сердца. Но вскоре его внимание привлекла женщина моложе и красивее, и он разлюбил меня так же быстро, как влюбился.
– Жаль, очень жаль.
– Не жалей. Это была связь, только связь, и ничего больше. Я никогда бы не вышла за него.
Связь. Случайная связь. Но захочет ли она стать его любовницей?
Сэм тут же упрекнул себя. Откуда, черт возьми, у него взялась эта мысль? Он немедленно постарался выбросить ее из головы. Должно быть, всему виной поцелуй. Ему не следовало целовать ее. И вообще, сегодня вечером он собирается сделать предложение Мэри Фуллбрук. Сейчас не время целовать другую женщину и думать о любовных связях.
И все же…
Глава 4
Какое-то движение на противоположной стороне площади привлекло внимание Уилемины. Высокий мужчина катил колесо по направлению к «Синему кабану». Должно быть, от коляски Сэма. Проклятие! Так скоро? А ведь между ними все складывалось так хорошо! Он поцеловал ее, и теперь ей было страшно подумать, что он сейчас уедет.
Сэм тоже заметил колесо:
– А! Это, конечно, мое! Должно быть, его легко починили. И на все ушло чуть больше часа! Нужно возвращаться в гостиницу и отправляться в путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19