Алекс принес дрова. Даже не взглянув на Сабрину, он сложил их у камина и принялся разводить огонь.
Вскоре огонь ярко разгорелся. Алекс вынул из кармана платок и вытер им свою рану. Теперь, когда она больше не кровоточила, Сабрина с облегчением заметила, что это всего лишь ссадина.
Закончив возиться с камином, Алекс наконец посмотрел на Сабрину.
– А тебе идет, – съязвил он. – Красотка хоть куда.
– На себя посмотри, – огрызнулась она.
– Честно говоря, мне все равно, как я выгляжу. Иди сюда, – произнес он, подбрасывая еще дров в камин.
Сабрина покорно подошла и протянула к огню ладони, словно впитывая в себя тепло жарко пылавшего камина.
– Не так близко, – предупредил он ее. – Здесь нет экрана.
Пройдя к дивану, он снял с него четыре большие подушки и положил около камина. Сабрина села на одну из них.
– У тебя совсем мокрые волосы, – произнес он, нахмурившись.
– Ничего, скоро высохнут. – Она уютно устроилась на подушках, свернувшись клубочком.
Он вышел из комнаты и вернулся с двумя полотнищами, в которых Сабрина узнала кухонные занавески.
– Что бы ты делал, если бы занавесок не было? – сказала она.
– Что-нибудь придумал бы, – уверенно произнес он.
Сабрина знала, что он действительно что-нибудь придумал бы – с его привычкой брать от жизни все. Такой он человек.
Он встал перед ней на колени.
– Подставляй голову.
Она покорно подставила, и он начал вытирать ее волосы, пока они не стали почти сухими.
Сев чуть в стороне, Алекс стал вытирать свои волосы.
– Значит, ты здесь выросла? – спросил он, пристально глядя на нее.
Задумчиво глядя на игру огня в камине, Сабрина рассеянно кивнула.
– Да, я здесь родилась. И жила до шестнадцати лет. Когда мои родители погибли, меня взяли к себе Брэд форды. А когда пришла пора поступать в колледж, я поехала в Хьюстон. И так там и осталась. Но я скучала по этим местам, и мне всегда хотелось вернуться сюда. Я так и не стала по-настоящему городской.
– А по-моему, в городе ты как рыба в воде. Так, во всяком случае, это выглядит со стороны. По-моему, тебе там совсем неплохо.
«Он имеет в виду мою предполагаемую связь с Дэвидом», – догадалась Сабрина. Но ей не хотелось возражать Алексу, не хотелось ссориться с ним и нарушать ту гармонию, что воцарилась сейчас между ними. Она промолчала.
Алексу, очевидно, тоже нравилась эта мирная атмосфера, и он перевел разговор на другую тему. Они долго болтали о пустяках. Как ни странно, сейчас Сабрина совсем не чувствовала к Алексу никакой враждебности, он, казалось, был ее старым другом. Когда разговор затих, то и воцарившаяся тишина тоже была спокойной, умиротворяющей.
– Почему ты бежишь от меня, Сабрина? – вдруг спросил Алекс. – Ведь я могу дать тебе все, что захочешь, только скажи.
Сабрина окинула взглядом по его отливающим синевой волосам, тонким чертам лица, на которые отсветы огня бросали причудливые тени, по расстегнутой рубашке и обнаженной мускулистой груди, покрытой жесткими колечками волос. В голове у нее словно молоточки отбивали одну мысль: «Я хочу тебя! Только тебя!»
Она сидела, обхватив руками колени и уткнувшись в них подбородком, глядя на огонь.
– Пожалуй, я хочу жить так, как мои родители, – произнесла она. – Тихой, спокойной жизнью. Хочу обрести семью, которая с годами становилась бы только крепче.
– Видно, твои родители были не совсем обычной парой, если у них все это было, – задумчиво произнес он.
– Вовсе нет. Они были самыми обыкновенными людьми. Просто они очень любили друг друга. Всю свою жизнь.
Снова воцарилась тишина, лишь в камине потрескивали поленья. Сабрина погрузилась в свои мысли.
– Сабрина! – вдруг позвал ее Алекс. Она испуганно взглянула на него. В его глазах было что-то, заставившее ее вздрогнуть.
– Ты догадываешься, что сегодня должна стать моей? – сказал он.
Она знала это. Чем еще могла завершиться эта ночь?
– Да, – прошептала она, вглядываясь в глубину его глаз. – Я знаю, Алекс.
– Иди ко мне, – произнес он, протягивая руки.
Она покорно подошла и опустилась возле него на колени, не прикасаясь к нему. В глазах ее играли отблески огня, рыжие волосы были словно языки пламени, губы готовы были отдаться неведомому до сих пор желанию.
Алекс долго и пристально смотрел на нее, словно лаская взглядом.
Наконец он потянулся к ней и развязал занавеску на ее груди. Взгляд его заскользил по мраморно-белой коже. Он бережно, но крепко прижал ее к себе.
– Алекс, – прошептала она. В ее глазах вдруг мелькнула тень сомнения. – Скажи, ты уверен, что сейчас это что-то большее, чем твоя страсть к рыжеволосым женщинам, о которой ты говорил? Можешь не клясться мне в любви, но я все-таки хочу слышать, что что-то значу для тебя. – Она попыталась улыбнуться, но вместо этого ее губы лишь слегка дрогнули. – Мне никогда не хотелось быть лишь одной из многих.
– Нет, любовь моя. Никогда ни к одной женщине я не испытывал таких чувств, как к тебе. – Глаза его потемнели, брови нахмурились. – Я вспомнил всех рыжеволосых, какие только мне встречались. Когда-то я читал в одной поэме, что все на этой земле обладает некой мистической памятью. – Его рука нежно перебирала ее локоны. – Когда я встретил тебя, то подумал, что, может, это действительно так. Может быть, я просто искал свою единственную рыжую в этой нескончаемой веренице женщин… – Он чуть заметно улыбнулся. – Ты появилась, когда я почти отчаялся…
У Сабрины запершило в горле, так что на минуту ей показалось, что она не сможет сказать ни слова. Она ожидала, что в ответ на ее вопрос Алекс произнесет всего лишь какую-нибудь полушутливую клятву в любви, но такое признание…
– Что-то слишком романтично для человека, который считает, что «любовь» – это слово для детей, – усмехнулась она.
– Это из-за тебя, – сказал он, ладонями поднимая ее лицо, чтобы заглянуть ей в глаза. – Я никогда и не хотел испытывать подобных чувств к женщине. Когда я встретил тебя, я безуспешно пытался доказать себе, что и к тебе я не испытываю ничего другого, кроме влечения.
Он нежно дотронулся до ее губ, и она вдруг вспомнила Дэвида, то, как он нежно гладил лепестки Миранды.
– Это больше, чем просто влечение, – продолжал Алекс. – Я боготворю тебя. Да, это старомодное слово, но оно лучше всего передает то, что я чувствую. Я хочу заботиться о тебе. Хочу окружить тебя стеной нежности, защитить от всего плохого в нашем жестоком мире. Ты позволишь мне заботиться о тебе, Сабрина?
– Да, любимый, – произнесла она с глазами, родными слез. – Я этого хочу.
Он развязал занавеску, отбросил ее в сторону, и ткань плавно, словно бабочка, легла на подушки. Он долго любовался ее телом, ее кожей, на которую огонь бросал причудливые отсветы.
– Ты очень красивая, – сказал он.
Руки Сабрины словно против ее воли начали снимать одежду с Алекса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38