Она улыбнулась.
»Меня должен будет сопровождать Себастьян, — подумала она. — Это совершенно необходимо. Но на этот вечер у него могут быть свои планы. Чтобы их скорректировать, понадобится время. Еще не было случая, чтобы брат отказался помочь. Надо идти к нему, сейчас же, но… Маркус… ждет меня в библиотеке».
Она подумала было проигнорировать встречу с мужем, но тут же отказалась от этой мысли. И без того их отношения далеко не просты, чтобы осложнять еще больше.
— Я уже начал беспокоиться, не слишком ли засиделись твои гости.
— У них был приоритет во времени, милорд. И наверное, было бы очень грубо выставить их, хотя ты, кажется, этого мнения не разделяешь. По-моему, ты вполне прозрачно намекнул дамам, что они засиделись.
Маркус посмотрел на часы и сухо заметил:
— Видимо, я был недостаточно убедителен. Мне пришлось ждать тебя целый час.
Джудит склонила голову набок и рассматривала узор на ковре.
— А что еще ты ожидал, Керрингтон?
— Ничего больше, рысь.
Маркус неохотно рассмеялся. У нее выбился непокорный медный локон. Неожиданно для себя он вдруг выдернул булавку из прически жены. Но останавливаться на этом было глупо — он погрузил пальцы в шелковистую волну и, находя булавки, вынимал их, в два счета разрушив тщательно уложенную прическу. Противостоять этому было невозможно.
Джудит не протестовала. Стоило ему прикоснуться к ней, как повторялось уже знакомое — она вдруг теряла силы. Волосы упали ей на лицо, а он с каким-то восторженным упорством дергал их, наматывал локоны на пальцы, ворошил. Затем отступил назад, чтобы полюбоваться результатами проделанной работы.
— Для чего ты это сделал? — спросила Джудит.
— Не знаю, — ответил он и покачал головой. — Просто не мог с собой совладать.
Он взял двумя руками ее лицо и долго целовал. Как всегда. Джудит откинула голову назад.
— Да, по части поцелуев ты большой мастер, — заметила она, переводя дух.
— А тебе, конечно, есть с чем сравнивать.
— Это и было то не терпящее отлагательства дело? — спросила Джудит.
— Ах да! — Он взял со стола пачку счетов. — Я тут просматривал и полагаю… что тебе следует пояснить по крайней мере некоторые из них.
— Пояснить? — Она смотрела на него страшно удивленная, как будто ей в теплую ванну вдруг добавили полведра льда.
— Да.
Джудит взяла счета, глядя на ряды аккуратно написанных рукой Джона цифр. Суммы были значительные, но не ужасающие… в конце концов, не превышающие те, что тратят леди высшего общества Лондона.
— И что ты хочешь, чтобы я пояснила? — Она перелистала счета. — По-моему, тут все понятно.
— А разве это нормально, когда платье стоит четыре сотни гиней?
— Но это платье для приемов при дворе. Оно от лучшего портного!
— А вот это… и это?.. — Маркус выдернул еще дна листка. — Пятьдесят гиней, Джудит, за две пряжки к туфлям!
Джудит сделала шаг назад:
— Маркус, дай мне сначала понять; что происходит. Ты подвергаешь сомнению мои расходы?
Он поджал губы:
— Это совершенно правильное определение темы нашего разговора.
— То есть ты обвиняешь меня в расточительстве?
В ее ушах слегка зазвенело, она задохнулась от унижения. Ей, как провинившейся школьнице, выговаривают за то, что она много потратила на конфеты. Этого не делал прежде никто и никогда. Сколько Джудит себя помнит, всегда распоряжалась своими финансами сама, как и теми, что принадлежали их небольшой семье. Она оплачивала счета, платила за аренду жилья, закупала продукты, а после смерти отца была казначеем их с братом «фонда» по делу Грейсмера.
— Вообще говоря, да.
— Извини меня, но сколько ты считаешь возможным, чтобы я тратила в квартал? — Ее голос дрожал. — Тебе следовало сразу установить мне лимит.
— В этом была моя ошибка, — согласился Маркус. — Эти счета я оплачу, но на дальнейшее дам поручение в банке о твоем ежеквартальном лимите расходов. Все, что будет идти сверх этого, тебе придется согласовывать со мной.
Он встал и бросил пачку счетов на стол, давая понять, что разговор окончен.
— Надеюсь, ты сможешь удержать себя в установленных рамках. Мне хотелось, чтобы ты также уяснила, что замужество еще не открывает доступ к бездонному сундуку с деньгами. Очень жаль, что ты не поняла этого раньше.
Боясь, что сделает или скажет что-то совершенно ужасное, если останется в одной комнате с Маркусом еще хоть минуту, Джудит повернулась и вышла, с преувеличенной осторожностью закрыв за собой дверь.
Значит, муж просто-напросто обвинил ее в том, что она, используя свое положение, хочет побольше нахапать. За кого же Маркус ее принимает? За аферистку, готовую на все ради достижения своих целей?!
Но ведь это не так! Может быть, на беглый взгляд может показаться, что и так. «Действительно, в той игре, которая называется у нас браком, возможно, я веду себя не совсем честно, но к расходам, и вообще деньгам, это никакого отношения не имеет. И я не столь презренна и жалка, как Маркус полагает. А уж всяких там лимитов и подобного рода разговоров я просто не потерплю. Пусть и не надеется! — Джудит решительно сомкнула губы. — То,
что я собиралась делать для Салли, с не меньшим успехом могу сделать и для себя. Просто вернусь к своей прежней жизни. А Маркус Девлин со своим ежеквартальным лимитом пусть отправляется ко всем чертям».
Ровно через полчаса она уже входила в апартаменты своего брата на Албемарл-стрит. Себастьян собрался на верховую прогулку в Гайд-парке, которую регулярно совершал во второй половине дня.
— Что выпьешь? Шерри? — спросил он, проводив сестру в гостиную.
— Пожалуйста.
— Итак, зачем я тебе понадобился, Джу?
Джудит коротко объяснила все, что касалось Салли. Себастьян нахмурился:
— Джу, для одного вечера это многовато.
— Я знаю, но что еще можно придумать? Если Маркус обнаружит, что она сделала… Джек, может быть, и вошел бы в положение, но он всегда идет на поводу у Маркуса.
— У твоего мужа есть власть над многими, — заметил Себастьян.
— Да, — согласилась Джудит. — Он старший брат Джека… он опекун Чарли, и он… мой муж.
— Но случилось что-то еще, не так ли?
Джудит рассказала брату все, пытаясь говорить спокойно, хотя воспоминания об унижении снова распилили ее. Она нервно ходила по гостиной Себастьяна.
— Это больше, чем я могу вынести, — закончила она. — И Маркус невыносим, и ситуация невыносима.
— И как ты собираешься решить этот вопрос?
— Буду содержать себя сама. И поможет мне в этом игорный стол. То есть ничего нового, все, как и прежде.
Себастьян тихо присвистнул:
— Зря ты ему тогда не объяснила, что не знала, кто был внизу, в этом гостиничном баре по дороге в Катр-Бра. Вот Маркус и подозревает какую-то интригу.
Джудит покачала головой:
— Это ничего не изменило бы. Он просто настроен видеть во мне и думать обо мне самое худшее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
»Меня должен будет сопровождать Себастьян, — подумала она. — Это совершенно необходимо. Но на этот вечер у него могут быть свои планы. Чтобы их скорректировать, понадобится время. Еще не было случая, чтобы брат отказался помочь. Надо идти к нему, сейчас же, но… Маркус… ждет меня в библиотеке».
Она подумала было проигнорировать встречу с мужем, но тут же отказалась от этой мысли. И без того их отношения далеко не просты, чтобы осложнять еще больше.
— Я уже начал беспокоиться, не слишком ли засиделись твои гости.
— У них был приоритет во времени, милорд. И наверное, было бы очень грубо выставить их, хотя ты, кажется, этого мнения не разделяешь. По-моему, ты вполне прозрачно намекнул дамам, что они засиделись.
Маркус посмотрел на часы и сухо заметил:
— Видимо, я был недостаточно убедителен. Мне пришлось ждать тебя целый час.
Джудит склонила голову набок и рассматривала узор на ковре.
— А что еще ты ожидал, Керрингтон?
— Ничего больше, рысь.
Маркус неохотно рассмеялся. У нее выбился непокорный медный локон. Неожиданно для себя он вдруг выдернул булавку из прически жены. Но останавливаться на этом было глупо — он погрузил пальцы в шелковистую волну и, находя булавки, вынимал их, в два счета разрушив тщательно уложенную прическу. Противостоять этому было невозможно.
Джудит не протестовала. Стоило ему прикоснуться к ней, как повторялось уже знакомое — она вдруг теряла силы. Волосы упали ей на лицо, а он с каким-то восторженным упорством дергал их, наматывал локоны на пальцы, ворошил. Затем отступил назад, чтобы полюбоваться результатами проделанной работы.
— Для чего ты это сделал? — спросила Джудит.
— Не знаю, — ответил он и покачал головой. — Просто не мог с собой совладать.
Он взял двумя руками ее лицо и долго целовал. Как всегда. Джудит откинула голову назад.
— Да, по части поцелуев ты большой мастер, — заметила она, переводя дух.
— А тебе, конечно, есть с чем сравнивать.
— Это и было то не терпящее отлагательства дело? — спросила Джудит.
— Ах да! — Он взял со стола пачку счетов. — Я тут просматривал и полагаю… что тебе следует пояснить по крайней мере некоторые из них.
— Пояснить? — Она смотрела на него страшно удивленная, как будто ей в теплую ванну вдруг добавили полведра льда.
— Да.
Джудит взяла счета, глядя на ряды аккуратно написанных рукой Джона цифр. Суммы были значительные, но не ужасающие… в конце концов, не превышающие те, что тратят леди высшего общества Лондона.
— И что ты хочешь, чтобы я пояснила? — Она перелистала счета. — По-моему, тут все понятно.
— А разве это нормально, когда платье стоит четыре сотни гиней?
— Но это платье для приемов при дворе. Оно от лучшего портного!
— А вот это… и это?.. — Маркус выдернул еще дна листка. — Пятьдесят гиней, Джудит, за две пряжки к туфлям!
Джудит сделала шаг назад:
— Маркус, дай мне сначала понять; что происходит. Ты подвергаешь сомнению мои расходы?
Он поджал губы:
— Это совершенно правильное определение темы нашего разговора.
— То есть ты обвиняешь меня в расточительстве?
В ее ушах слегка зазвенело, она задохнулась от унижения. Ей, как провинившейся школьнице, выговаривают за то, что она много потратила на конфеты. Этого не делал прежде никто и никогда. Сколько Джудит себя помнит, всегда распоряжалась своими финансами сама, как и теми, что принадлежали их небольшой семье. Она оплачивала счета, платила за аренду жилья, закупала продукты, а после смерти отца была казначеем их с братом «фонда» по делу Грейсмера.
— Вообще говоря, да.
— Извини меня, но сколько ты считаешь возможным, чтобы я тратила в квартал? — Ее голос дрожал. — Тебе следовало сразу установить мне лимит.
— В этом была моя ошибка, — согласился Маркус. — Эти счета я оплачу, но на дальнейшее дам поручение в банке о твоем ежеквартальном лимите расходов. Все, что будет идти сверх этого, тебе придется согласовывать со мной.
Он встал и бросил пачку счетов на стол, давая понять, что разговор окончен.
— Надеюсь, ты сможешь удержать себя в установленных рамках. Мне хотелось, чтобы ты также уяснила, что замужество еще не открывает доступ к бездонному сундуку с деньгами. Очень жаль, что ты не поняла этого раньше.
Боясь, что сделает или скажет что-то совершенно ужасное, если останется в одной комнате с Маркусом еще хоть минуту, Джудит повернулась и вышла, с преувеличенной осторожностью закрыв за собой дверь.
Значит, муж просто-напросто обвинил ее в том, что она, используя свое положение, хочет побольше нахапать. За кого же Маркус ее принимает? За аферистку, готовую на все ради достижения своих целей?!
Но ведь это не так! Может быть, на беглый взгляд может показаться, что и так. «Действительно, в той игре, которая называется у нас браком, возможно, я веду себя не совсем честно, но к расходам, и вообще деньгам, это никакого отношения не имеет. И я не столь презренна и жалка, как Маркус полагает. А уж всяких там лимитов и подобного рода разговоров я просто не потерплю. Пусть и не надеется! — Джудит решительно сомкнула губы. — То,
что я собиралась делать для Салли, с не меньшим успехом могу сделать и для себя. Просто вернусь к своей прежней жизни. А Маркус Девлин со своим ежеквартальным лимитом пусть отправляется ко всем чертям».
Ровно через полчаса она уже входила в апартаменты своего брата на Албемарл-стрит. Себастьян собрался на верховую прогулку в Гайд-парке, которую регулярно совершал во второй половине дня.
— Что выпьешь? Шерри? — спросил он, проводив сестру в гостиную.
— Пожалуйста.
— Итак, зачем я тебе понадобился, Джу?
Джудит коротко объяснила все, что касалось Салли. Себастьян нахмурился:
— Джу, для одного вечера это многовато.
— Я знаю, но что еще можно придумать? Если Маркус обнаружит, что она сделала… Джек, может быть, и вошел бы в положение, но он всегда идет на поводу у Маркуса.
— У твоего мужа есть власть над многими, — заметил Себастьян.
— Да, — согласилась Джудит. — Он старший брат Джека… он опекун Чарли, и он… мой муж.
— Но случилось что-то еще, не так ли?
Джудит рассказала брату все, пытаясь говорить спокойно, хотя воспоминания об унижении снова распилили ее. Она нервно ходила по гостиной Себастьяна.
— Это больше, чем я могу вынести, — закончила она. — И Маркус невыносим, и ситуация невыносима.
— И как ты собираешься решить этот вопрос?
— Буду содержать себя сама. И поможет мне в этом игорный стол. То есть ничего нового, все, как и прежде.
Себастьян тихо присвистнул:
— Зря ты ему тогда не объяснила, что не знала, кто был внизу, в этом гостиничном баре по дороге в Катр-Бра. Вот Маркус и подозревает какую-то интригу.
Джудит покачала головой:
— Это ничего не изменило бы. Он просто настроен видеть во мне и думать обо мне самое худшее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87